Виктория Авеярд - Разрушенный трон [litres]

Он обнажает зубы, как животное, которому отказано в легкой добыче. Усилием воли он поднимается и перелезает через перила, мокрые ботинки стучат по моей палубе. Лириса вынуждена отступить, я двигаюсь вместе с ней, ее спина прижата к моей груди. Но она не ослабляет хватку.

– Отпусти меня, Лири, – шипит он ей в лицо.

Но она обхватывает его руку еще сильнее, и у него на лбу выступают капельки пота. Она причиняет ему боль, достаточно сильную, чтобы напомнить ему, на какой пропасти он стоит. Позади него его дворяне продвигаются дальше по воде, забираются по бортам лодки, чтобы запрыгнуть на палубу. Их почти в два раза больше нас – соотношение, не нужное Серебряным, когда дело доходит до драки с Красными. Риетт и Джилл держат двоих на прицеле, но они напуганы, их руки дрожат.

Лириса не отступает, даже несмотря на то, что над ней нависает Орриан, а к ее виску прижат мой пистолет. Ее поймали, она в ловушке – но все равно отказывается сдаваться.

Позади меня команда движется, как мы и договаривались. По направлению к грузовому отсеку люк внизу был приоткрыт ботинком Большого Иана.

– Лириса, – говорит Орриан, его голос меняется так быстро, что это шокирует меня. Теперь его слова сладки, и он произносит ее имя с любовным почтением. Как и принцессе, он с легкостью может скрыть свое истинное лицо за маской. Это меня пугает. – Дорогая, давай это останется в прошлом. Страх перед свадьбой – это естественно. Это нормально – бояться новой страны и новой жизни. Я готов забыть об этом или, еще лучше, поблагодарить тебя за это! – Свободной рукой он машет своим друзьям, и его губы растягиваются в маниакальной улыбке. – Мы сто лет так не веселились. Так что отпусти меня, отдай этому человеку остатки денег из твоей сумки и давай уберемся с этой вонючей лодки. М?

– Вас так мало, – отвечает она, оглядывая лица благородных Серебряных. Все они смотрят на нее с невероятной злобой – и, думаю, она знакома с каждым из них. – И вы такие слабаки. Вы не достойны крови, что течет в ваших венах. Пьяницы и идиоты. Просто удивительно. И это все, на что ты способен, Орриан? А я думала, ты принц.

– Ах ты, сильнорукая су…!

Она рычит и выкручивает его руку. Его запястье щелкает, звук ломающихся костей почему-то кажется громче его крика. Он падает на колени, сжимая свою руку. Его кисть держится лишь на небольшом лоскутке кожи. От этого зрелища я с трудом сдерживаю тошноту. Но я сдерживаюсь и перевожу пистолет с головы Лирисы на голову Орриана.

Его дворяне уже делают выпад. Позади меня Большой Иан щелкает зажигалкой, звон металла такой же теплый, как голос моей матери.

Я зажмуриваюсь, нажимая на курок.

Но пистолет заклинило.

– Черт, – шепчу я.

В глазах Орриана бушует настоящий ураган. Позади него, повинуясь его ярости, поднимается река. Она готова сокрушить меня.

В долю секунды я оказываюсь в воздухе – и понимаю, что лечу в реку, туда, где вода глубже: это Лириса, швырнула меня с лодки как тряпичную куклу. Я едва успеваю сделать вдох и падаю в воду, едва не угодив в плот, на котором сидит ребенок. Я научился плавать, как только научился ходить, и легко выныриваю на поверхность. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Большой Иан, Риетт и Джилл прыгают в воду, а их тела вырисовываются на фоне разгорающегося пламени.

Мне остается надеяться, что Лириса сделала то же самое, когда загорелся грузовой отсек, в котором мы разлили масло и спирт. Она была в курсе плана. Ну, почти всего плана. Мне пришлось импровизировать. Надеюсь, она простит меня за то, что я приставил к ее голове пистолет.

Лодка загорается и волна обрушивается сама на себя: четкое свидетельство кончины принца Орриана. Он или сгорел, или был разорван на части сильнорукой – или и то, и другое. Вместе с дымом поднимаются крики. Я плыву так быстро, как только могу, брыкаясь ногами, размахивая руками, чтобы приблизиться к лодке.

На реке другие лодки останавливаются, чтобы посмотреть, что происходит. Одна из девочек останавливает свой плот рядом со мной, чтобы я мог за него ухватиться. Она лениво и непринужденно управляет маленьким мотором одной рукой, несмотря на поднимающийся впереди столб дыма.

Когда я приближаюсь к берегу, команда уже выходит на мелководье, разрываясь между триумфом и поражением. Мы потеряли лодку – но мы выжили. Я совершенно без сил и позволяю девчонке подвезти меня к ним. Большой Иан протягивает руку, поднимая меня на ноги.

Вместе мы оглядываемся на разваливающийся остов моей лодки. Он взорвался быстро, быстрее, чем я ожидал. Любой, кто был на борту, наверняка сгорел дотла. В нескольких ярдах от них одна из гончих подвывает, а потом обе собаки скрываются из виду.

Моя грудь сжимается, глаза пронзает острая боль.

– Она?.. – бормочет Джилл, но Риетт отмахивается от него.

Вместе мы ждем, что кто-нибудь из Серебряных выйдет из реки – неважно, друг или враг. Я надеюсь, что это будет Лириса, надеюсь, что ей повезло так же, как и мне. Но лодка тонет, и никто не выходит.

Жаль, что я не успел показать ей Ворота.

Лириса

Большую часть крови смыла река. Если бы не вода, я была бы в крови с головы до ног. В основном это кровь Орриана. Так бывает, когда отрываешь человеку голову.

Но воспоминания она не смоет. Сомневаюсь, что я когда-нибудь смогу это забыть.

Река бурлила у него за спиной, вздымаясь, как крылья хищной птицы. Его друзья бросились на меня с обеих сторон, медлительные из-за выпитого алкоголя. Хуже всего была Хелена, но она была от меня дальше всех. Сильноруку, такому, как я, было бы тяжело ее убить.

Но я могла смотреть только на Орриана, который кричал, стоя на коленях рядом со мной, и пытался подняться на ноги. В его глазах горели языки пламени. Но нет, это загорелся грузовой отсек корабля, и лодка начала взрываться с обоих концов.

– Ты будешь моей, – прошипел он, даже когда мои руки сомкнулись по обе стороны от его головы. В тот момент я увидела, как бы могла сложиться моя жизнь, как жили многие до меня. Я увидела, что могла бы смириться со своей судьбой, принять корону, стала бы несчастна – и делала бы несчастными тех, кто меня окружает. Я была бы жалкой, несмотря на свою силу и могущество, и причиняла бы боль всем вокруг – а потом так же бы жили мои дети.

Я не хочу такой жизни, даже если единственная альтернатива – смерть.

Я чувствовала брызги реки, чувствовала, как под нами дрожат волны, как к моему горлу тянутся когти. Я схватила и потянула. Не знаю, чего я ожидала. Ожидала, что он умрет. Возможно, что его череп сломается раньше его позвоночника. Вместо этого его шея разорвалась – как будто я сняла крышку с банки. Не знала, что тело на такое способно.

Я не знала, что может быть так много крови, что сердце способно биться, даже если тело обезглавлено.