Алакей Близнюк - Четвертый перст

В середине дня ко мне зашла девушка, та что помогает по кухне, звали ее кажется Леана, если я правильно расслышал тогда ее имя.

— Добрый день господин. — коротко поклонившись, сказала Леана. — Я пришло забрать посуду. — в ее руках был другой поднос, на котором стояли тарелки с едой.

— Пожалуйста, можно без господина, проходите. — сблизиться с девчонками мне так и не удалось, они были замкнуты в себе и не очень шли на контакт. Видимо жизнь на только сильно потрепала их, что они перестали доверять людям. А когда ко мне обращаются с приставкой господин это меня еще сильнее коробило, все к такому надо привыкать и не один день. Себя легко приучить обращаться к другим господин, а вот по отношению ко мне это будет сложновато.

— Спасибо большое. — девушка от слов смутилась и на мгновение застыла на месте, потом собралась с мыслями и вошла дальше в комнату.

— Наверное я вам доставляю приличных хлопот. — заметил я. На ее месте я бы не хотел помогать инвалиду с его проблемами, тем более что в них, возможно, он сам и виноват.

— Ну что вы, вы меня не обременяете своим положением.

— Будьте так добры открыть окно. — лежание в комнате на протяжении двух дней без проветривания давал о себе знать и запах потного тела, да и не только его, витал в воздухе.

— Как прикажите.

Девушка поставила поднос на комод рядом с кроватью, открыла окно. В комнату ворвался свежий воздух, мне сразу стало свободней дышать, слава бога на улице было темно и в комнате не скоро станет холодно. Терпеть не любою холод, всего за пару минут ноги и руки превращаются в пару отмерзших конечностей, а теплых носков и перчаток он еще не успел раздобыть в этом мире.

Пока она возилась с грязными тарелками, я молился что бы она не заглянула под кровать, мне и так было стыдно перед девушкой, а что делать, если она увидеть, то что не должна видеть, а даже боялся представить. Наконец — то ей удалось поставить все тарелки на свой поднос и с легким поклоном удалилась, закрыв за собой дверь.

Не успел я перевести дух, как дверь снова открылась. Я ожидал увидеть в ней Леану, которая задаст самый страшный вопрос, где та самая тарелка, вот только мои ожидания, к счастью, не оправдались. В дверях стояла груда мышц — Барг.

— Привет. — это все, что смог я сказать, лежа на кровати.

— Угу. — в ответ донеслось мне.

Что ж, многозначительно, как и тогда. В прошлый раз Барг не блистал особым многословием, обычный человек, который единственное что умеет в своей жизни делать хорошо, это убивать. Здоровяк, закрыл дверь в комнату, потом молча прошел в комнату и сел на стул, который стоял рядом со столом и все так же молча протянул мне сложенный кусок бумаги, который был перевязан куском тонкой веревки.

— Ну что ж давай посмотрим, что у тебя тут. — ага, как я и думал, письмо из дома Барга, мысленно подтвердил свои догадки я.

Отвратительного качества бумага, которая была сделана фиг знает из чего, почти разваливалась на части. Видимо, в краях, где живут его родственники, нет возможности купить нормальную бумагу, да и зачем она крестьянам? Бумагу можно найти только у торговцев, аристократов, ну и может быть у ремесленников, некоторые их них умеют писать, так сказать самоучки, которых заставила сама жизнь выучить грамоту.

Что ж, после того как я прочитал письмо, стало понятно, почему Багр вырос именно таким. Как я понял из прочитанного, его родители были на служении у какого-то графа в замке. Отец был лесничим, и часто с графом ходил по лесам, а мать служила в охране замка. Да, странно, не то слово, чтобы женщина, да служила в страже, это каким же монстром надо быть. Мысленно, я зауважал эту женщину, было два варианта, либо она местная давалка, либо реально сильная женщина. Посмотрев снова на Барга, можно было сделать ставку на второе.

— Почему ты не стал служить графу? — задал я интересующий вопрос Баргу. — ведь быть на короткой руке с целым графом, можно будет достичь немалых высот.

— Ты задаешь слишком много вопросов клерк. — Барг снова одарил меня тем самым убийственным взглядом. — Это и не удивительно, твой язык погубит тебя. — он кивнул на меня. — Тебе не долго осталось ходить на этом свете, если не будешь держать язык за зубами.

Я удивился. Не угрозе, монахи все странные, которая только что прозвучала, а тому, как много слов в одном предложении сказал Барг. От постоянно молчавшего война было сложно услышать столь длинное предложение, состоящие их слов.

— Спасибо за совет. — единственно, что смог выговорить я. Все, находится с ним на едине, мне никак не хотелось, и единственное мое желание, было в том, чтобы этот здоровяк поскорей свалил из моей комнаты.

Дальше мы занялись написанием письма, только уже другому человеку. Знакомый Барга служил в имперской армии соседнего королевства и когда-то они пересекались по делам, вот он и решил ему написать.

— Денег — нет. Вот. — Барг высунул из-под куртки пузырек с какой-то коричневой жижей и поставил на тумбочку. — Будешь должен еще.

— А что это? — поинтересовался я. Неизвестный пузырек никак меня не заинтересовал. Единственно, что меня сейчас волновало — деньги. Ну и совет, где находился нормальный врач, а то боюсь, что сломанные ребра еще долго будут давать о себе знать, может сделают шину какую, на многое я не рассчитывал.

— Монахи странные — сделал вывод Барг. — Выпей, полегчает. — не дожидаясь моего ответа, Барг встал со стула и вышел из комнаты.

— Спасибо. — неуверенно выдавил я из себя. Как реагировать на такой подарок судьбы я не знал, да и откуда Барг узнал, что я сейчас в таком состоянии? Даже интересно стало.

Посмотрев в нерешительности на пузырек, и на коричневую жижу в нем, я засомневался. Пить непонятную бурду точно не хочу. Во мне столкнулись две мысли. Коричневая бурда убьет меня, но все-таки это мир магии, хоть я видел магов пару раз и магию в действии, мозг не до конца мог понять это, что ведет в мысли, о том, что коричневая бурда сожмет помочь мне. И вторая логика. Мозг не разрешал пробовать коричневую субстанцию от Барга, тем более что он мал чего смыслит в медицине, а это непонятная штука отравит меня.

Поерзав так пару минут, ни к какому выводу так и не пришел. Результат может быть разным, поэтому я забил на этот пузырек и занялся едой, которую принесла Леана. Кряхтя и постанывая, постоянно боясь вылить на себя содержимое тарелок и кружки, я постоянно матерился и стонал от боли в ребрах, правой руке и ногах. Пару раз меня скрутили спазмы невыносимой боли, отчего мое настроение полетело к коту под хвост. Пока я закончил с едой, я уже был выжат как лимон и сил на продолжение работы у меня не хватало. Книга, которую только — только начал переписывать, так и осталось нетронутой в этот день.