Дмитрий Смекалин - Господин маг [СИ]

Хозяин весь перевод всматривался в лицо кадета. Тот всем своим видом изобразил почтительность и радость встречи. Наконец, шаман похлопал рукой по циновке рядом с собой:

— Садись. Чаю выпей.

Очень хорошо. Рядом Петя, конечно, не сел, сел напротив. Запоздало мелькнула мысль, не надо ли было снять сапоги? Все равно, поздно. А то, что сидеть на полу неудобно, мелочи. Главное, встреча началась вполне дружелюбно. Когда хотят убить, чаем не поят. Или у ульта все по-другому?

Следующие полчаса прошли в ничего не значащем обмене фразами. Как доехали? Как здоровье? Не сильно ли паломники докучают?

Петя еще несколько слов об Академии сказал и передал приветы (по собственной инициативе, никто ему такого не поручал) от ректора, своих преподавателей, своей родни и даже Дивеева и Великого Князя приплел. Он же Его величество видел и даже говорил с ним. Или говорил только Князь? Не важно. Ведь он же хотел с ним о шаманах поговорить. Не сложилось, но монарх же этим вопросом интересуется. В общем, нагловато получилось, но Ульратачи, вроде, был доволен.

К причине своего приезда Петя стал подходить издалека.

— Знает ли уважаемый Ульратачи, что Государь Мстислав Васильевич очень заинтересован в шаманах? Но в столице очень мало о вас знают. Хотят узнать больше. Вот Великий Князь и поручил нескольким генералам наладить с вами взаимодействие.

Петя сделал паузу, ожидая реакции. Не дождался. Сохранять "каменное лицо" этот шаман умел отлично. Поэтому продолжил:

— Как работают генералы, вы наверное знаете?

Снова пауза и никакой реакции.

— Наверно ханьские и чжурчжэньские мандарины так же работают. Бумаги пишут и других гоняют. Вот и меня погнали. Не к вам, а к другому Ульратачи, что севернее Дальнего жил. К нему раньше опричники ездили. Это такие доверенные люди Государя. Ничем не управляют, но за всем присматривают. Один из них к вам сейчас приехал. Штепановский. Александр…

— Наверное, первое, что было сделано, опричники стали собирать все шаманские артефакты в своем хранилище. И Государь, по их просьбе издал указ, что все, относящееся к шаманам, не может находиться в частных руках, а должно туда сдаваться…

После каждых нескольких фраз Птахин делал паузу, всматриваясь в реакцию шамана. Но тот своего отношения к услышанному никак не выражал. То есть, вроде, слушал, смотрел на Петю, скорее, благожелательно, иногда — в паузах — опускал веки, что кадет воспринимал, как предложение говорить дальше. Но никаких эмоций на его лице не отражалось.

Ну, раз так, Петя не спеша и выдал все, что как-либо относилось к данной теме. Естественно, стараясь представить самого себя, как жертву обстоятельств. Даже не постеснялся поругать генералов и опричников за отсутствие гибкости.

В его интерпретации события развивались в следующем порядке.

Указ о сдаче артефактов в хранилище был издан без учета мнения шаманов. И, естественно, очень плохо выполнялся. Согласно ему даже уважаемому Ульратачи, раз он проживает на территории Великого княжества Пронского, все свои артефакты надлежит сдать, а потом писать прошение об их возвращении во временное пользование для проведения ритуалов. Причем прошение опричники могут и не удовлетворить.

У шамана и тут ни один мускул не дрогнул!

Далее, опричники несколько раз ездили к Ульратачи, что проживал немного севернее Дальнего, и договорились с ним, что его внук Магаде приедет в магическую Академию.

Дальше все пошло наперекосяк. На занятиях по развитию магической силы этот Магаде вызывал духа Абасы и убил несколько кадетов и одного преподавателя, которым не повезло оказаться с ним рядом. Только с Петей ничего не смог сделать, поскольку тот духа видел и мог немного на него воздействовать. Остальные маги духа не видели и не поняли, что случилось. Молодому шаману все сошло с рук.

Возникли проблем и с указом об артефактах. У опричников откуда-то оказалась шаманская книга.

— Вот эта, — Петя вынул тетрадь и протянул шаману: — У меня в руках она была только один вечер. Перерисовал сколько успел. Языка не знаю, так что могут быть неточности. Я старался, но спешил. Сразу предупреждаю, первую главу или введение я пропустил. Может быть зря, но в наших книгах обычно в начале книг пишут обо всем и ни о чем. Можно не читать.

Кажется, Ульратачи впервые заинтересовался Петиным сообщением. Точнее, книгой. Стал листать и несколько раз усмехнулся. Содержанию или ошибкам кадета — не сказал.

Дальше Петя поведал, что Магаде очень захотел забрать оригинал книги себе и, в конце концов, призвал духа, который ранил опричника и похитил книгу.

Что было дальше, кадет якобы не знает. Но книгу маги вернули, а Магаде, как говорят, нашли в болоте мертвым.

И вот, после всех этих событий, опричники вспомнили, что Петя может видеть духов, и послали его к деду Магаде в его пещеру в окрестностях Дальнего. Не одного, с опричником и жандармами.

В пещеру шаман пригласил одного Петю, но там не стал с ним чаи распивать, а захотел какой-то ритуал провести.

— Положил меня на каменную скамью, пристегнул к ней цепью, а сам вот этим ножом на меня замахнулся, — Птахин протянул Ульратачи костяной кинжал рукоятью вперед, придерживая его двумя пальцами за лезвие. И быстро убрал руку, стоило шаману коснуться артефакта. На всякий случай. Угрозы он не чувствовал, но вдруг. Тут большой раны не надо, достаточно царапины.

— И вот еще, — продолжил он: — В скамью был вот этот камень вделан. Я его тоже тебе привез. Чувствую, что неправильно его опричникам отдавать. А у вас ему самое место будет.

Лицо шамана снова стало каменным, но дымчатый алмаз он взял. И крепко сжал всеми пальцами. Те аж цвет поменяли. В кинжал, кстати, тоже крепко вцепился.

— Как вы поняли, — немного поколебавшись добавил Петя: — Хозяина пещеры я убил. Так как решил, что он сам меня убить собирался. Прощения не прошу, но очень надеюсь, что его кровь между нами не ляжет. Неправильно тот Ульратачи себя вел. Вы на его месте гораздо лучше будете. Потому и алмаз с кинжалом вам привез. И, да. Схроны того шамана в пещере я видел, но разорять их не стал. Мне чужого не надо.

— У тебя еще артефакты есть.

— Есть. Но я их от опричников во временное пользование получил. Как вернемся, должен отдать. А кинжал, — кадет распахнул шинель, демонстрируя рукоять с темляком ордена: — не ваш. Индийский. Я его в Тьмутаракани купил, как личное оружие ношу.

Если шаман на это прореагировал, то только глазами. Возможно. А потом надолго воцарилась тишина. Птахин, вроде, все сказал. Из того, что хотел. Дальнейшие подробности только повредить могут. Ульратачи же молчал. Думал? Или с духами разговаривал? Никаких теней вокруг не видно.

Наконец, раздался голос шамана. Такой же безэмоциональный, как его лицо: