Анастасия Анфимова - Injectio Платины [СИ]

Улица расширилась, превратившись в некое подобие площади. Посередине её возвышался оштукатуренный столб с рельефной цепочкой знаков, а с краю располагался навес с бревном, горизонтально подвешенном над круглым каменным сооружением.

«Колодец», — окончательно определила бывшая рабыня, разглядев валявшееся деревянное ведро, привязанное толстой верёвкой к снабжённому рукояткой барабану.

Шагах в десяти от него на земле белела кучка костей, прикрытых обрывками тряпок. Это оказалось последней каплей. Девушке окончательно расхотелось обследовать селение.

Быстро перейдя на противоположную сторону улицы, она торопливо зашагала к воротам, не забывая однако посматривать за ограды подворий.

Судя по двум дверям на фасаде, по небольшой веранде межу ними и трубе над крышей, хозяева данного жилища тоже не бедствовали. Увидела недавняя невольница и две пары кожаных галош. Причём, судя по размерам и заметным даже с такого расстояния декоративным деталям, принадлежали они явно женщинам.

Кроме того, опираясь оглоблями в низкую ограду, там стояла двухколёсная арба с грузом, прикрытым грубой тканью и увязанным верёвками, словно на телеге знатной дамы, где везли сундуки с серебром и золотом.

Видимо, в поисках чего-то интересного кто-то сдвинул край тента, обнажив стоявшие в ряд, переложенные соломой, узкогорлые кувшины или глиняные бутылки с прикрытыми вощёной бумагой горлышками и красными значками, чётко выделявшимися на зеленовато-коричневой обливной керамике. У колеса валялись битые черепки. То ли неизвестный, извлекая, случайно разбил хрупкую посудину, или же ему настолько не понравилось содержимое, что он в запале разбил кувшин.

Девушка принюхалась. Сквозь всепроникающую вонь мертвечины отчётливо пробивался знакомый запах, почему-то вызывавший устойчивую ассоциацию с кулинарией.

Подойдя ближе, бывшая рабыня поняла, что в воздухе явственно присутствует аромат уксуса.

«Ну уж мариновать нам точно нечего», — криво усмехнувшись, она направилась к дому, чтобы взять приглянувшиеся галоши.

Но, пройдя несколько шагов, резко затормозила, словно наткнувшись на невидимую преграду. В голове вертелось что-то важное, но никак не хотело оформиться в чёткую мысль.

Сначала в памяти всплыли фрагменты старинного фильма, который она смотрела в детстве с родителями. Там генерал приказал гонцу опустить письмо в бадейку с уксусом, потому что в городе свирепствовала чума. Потом вспомнились ролики в Сети о том, как с помощью уксуса мыть унитаз.

У недавней невольницы даже дыхание спёрло. Так вот чем можно продезинфицировать вещи и даже саму избушку. Вонь, конечно, будет феерическая, и запах останется надолго. Зато вся зараза гарантированно передохнет.

Осторожно вытащив кувшин, судя по весу и размерам, вмещавший никак не меньше двух-трёх литров, Ия сорвала обвязанную вокруг горловины вощёную бумагу, под которой оказалась залитая воском пробка.

Пришлось воспользоваться тесаком. Едва не порвав перчатку, она с трудом извлекла плотно сидевший кусок дерева и невольно крякнула от ядрёного запаха. Это, конечно, не 90 % эссенция, но в нос шибает. Значит, концентрация уксусной кислоты достаточно высокая и смертоносная для всякой микроскопической сволочи.

После градом сыпавшихся на её голову неприятностей путешественница между мирами вдруг совершенно неожиданно получила от судьбы щедрый подарок.

Не теряя времени, она подошла к дому и вылила часть содержимого кувшина на приглянувшиеся калоши. Перевернув их, чтобы жидкость не впитывалась, бывшая рабыня всё же заглянула в ближайшую дверь.

Свежий уксус без труда перебил все запахи, и девушка поняла, что в комнате труп, только увидев его.

Ия до боли сжала челюсти. Всё, с неё хватит. Другою комнату она смотреть не станет и вообще здесь больше не останется.

Прихватив калоши, подошла к повозке. Верёвку сначала хотела разрезать, но потом, подумав, что и она может пригодиться, кое-как распутала узлы и, смотав, задрала полотно. В повозке оказалось двадцать три одинаковых кувшина и четыре ящика из плотно подогнанных досок.

Первым делом недавняя невольница полила уксусом на руки в перчатках, потом, смочив тряпку, протёрла кафтан везде, где только смогла дотянуться.

Тут же защипало глаза, но, к счастью, ненадолго. Проморгавшись, она, не в силах совладать с инстинктом хомячества, попробовала вскрыть один из ящиков. Скоба под замок здесь оказалась гораздо крепче, чем на сундуках в доме богатея, но упрямая мародёрша всё же сумела её выдрать, пустив в дело толстый тесак и, приоткрыв крышку, обнаружила всё ту же солому, а в ней белую посуду, раскрашенную простенькими ярко-синими рисунками.

«Неужели фарфор? — удивилась девушка, разглядывая пиалы и мисочки. — Узнать бы у Сабуро, сколько всё это стоит? И, если дорого, то можно и ещё раз сюда заглянуть».

Отобрав по паре плошек, она закрыла ящик и, натянув полотно, засунула край под угол, чтобы ветром не сдуло.

Затем осторожно уложила в корзину четыре кувшина и, прихватив пятый, покинула подворье.

Выйдя за ворота деревни, ещё раз сполоснула уксусом руки, кафтан, штаны с сапогами и выбросила маску.

Очень хотелось пить, поэтому недавняя невольница торопливо зашагала к реке. Желудок тоже обиженно урчал, но при одной мысли о еде перед мысленным взором путешественницы между мирами почему-то сразу появлялись то человеческие кости со следами зубов, то чёрные птицы, то грызущий руку мертвеца пушистый зверёк, то полуобглоданные трупы с ползающими по ним крысами.

Ия даже начала опасаться, что воспоминания о вымершей деревне всю жизнь будут преследовать её в ночных кошмарах.

Солнце уже клонилось на запад, когда она услышала шум струящегося по камням потока.

Чувствуя сильнейшую усталость, недавно перенёсшая болезнь странница с сожалением поняла, что сильно переоценила свои силы, сразу же взяв столь быстрый темп передвижения, и решила скрепя сердце всё же немного отдохнуть.

Сполоснув в ручье чайник, фарфоровые миски и копьё с тесаком, бывшая рабыня вымыла руки, после чего с наслаждением стащила опостылевшие латексные перчатки. Подстелив подол, уселась на камень и достала из корзины завёрнутый в тряпочку варёный рис.

Помня, что ещё не совсем восстановилась после тяжёлого недуга, девушка пила маленькими глотками, но от холодной воды всё равно сводило зубы.

Стараясь отогнать мысли о вымершей деревне, она попыталась сосредоточиться на предстоящем возвращении, но чем дольше думала, тем больше сомневалась в том, что успеет в избушку засветло.

Механически пережёвывая пресный, безвкусный рис, недавняя невольница мрачно всматривалась в поросшие лесом горы, старательно выстраивая в памяти маршрут до их домика.