Элис Кова - Испытание чародеев

— Не имеется, — тихо сказала Эйра, желая, чтобы ее голос звучал так же громко, как у императора.

— Тогда время пошло. — Император потянулся к песочным часам на столе и перевернул их. Песок, без сомнения, тщательно откалиброванный ровно на десять минут, начал сыпаться сверху вниз.

Эйра сделала глубокий вдох, задержала дыхание и закрыла глаза. Вот оно… начало того, что, вероятно, будет самым глупым поступком в ее жизни.

Она вся напряглась, прислушиваясь. Ей нужно было услышать каждый скрип трибун от движений возбужденный толпы. Она хотела услышать дыхание Ферро. Она хотела слышать так, будто ее уши были длинными и заостренными, а не короткими и округлыми.

Нет… не так… она вообще не хотела слышать своими ушами. Она хотела слышать с помощью магии.

Арена была сухим озером… ее озером, испытывающим жажду, ожидая, когда его наполнят. Эйра позволила своей силе вытекать из нее. Она представила, как вода поднимается вокруг ее ног, быстро заполняя все пространство до краев.

Когда Эйра открыла глаза, сцена все еще была сухой, как кость. Но она ощупала каждый уголок. Ее сила растягивалась, убывала и текла, ища.

— Что она собирается сделать? — громко спросил кто-то сверху.

Кто-то зевнул.

Раздались бормотания.

Кордон наклонил голову, прищурив глаза. Его ручка громко царапала по бумаге. Император и императрица ждали, совершенно неподвижные, как статуи. Ферро сохранял невозмутимое выражение лица.

Он спросил, что она задумала… Но Эйра не сказала ему. Она хотела, чтобы это был сюрприз. Она хотела произвести на него впечатление.

Эйра снова закрыла глаза и нахмурилась. Она слышала все, но не то, к чему прислушивалась. Беспокойство толпы росло. Слышался ропот. Немного смеха. Они думали, что она ничего не делает, когда, на самом деле, она пыталась сделать то, чего все они избегали всю ее жизнь. Все говорили, что это невозможно.

Она собиралась показать им пределы возможного, здесь и сейчас.

— Тише, — пробормотала Эйра. Они вели себя слишком шумно. Слишком много людей, что стены отказывались говорить. — Перестаньте шуметь, пожалуйста, — сказала она громче. Видимо, никто не слышал. — Тихо! — крикнула Эйра. Ее голос, казалось, эхом разнесся по всему городу.

Все погрузились в ошеломленную тишину, и в этот момент благословенного покоя Эйра услышала шепот.

Она вздрогнула и открыла глаза, которые сразу же нашли корону на голове императрицы. Она отличалась от императорской — от той, что можно было бы ожидать от императрицы Соляриса. Империя нежилась в золоте. Все, что блестело, становилось поистине золотым под солнцем Соляриса.

Но корона Валлы была серебряной, богато украшенной западными рубинами.

Эйра привязала свою магию к короне, что было трудно сделать на расстоянии. Обычно, когда она работала с сосудами, она могла поместить их в воду и напрямую управлять магией внутри них с помощью своей собственной.

Она пыталась применить ту же концепцию, фактически не прикасаясь к предмету — то, что она делала подсознательно с рождения, но только начала активно пытаться контролировать, а не ограничивать последние несколько недель. Эйра представила, как ее магия собирается вокруг короны, впитывая ее. Она была осторожна, чтобы не вызвать настоящую воду и не замочить императрицу.

— Прошло пять минут, кандидат, — констатировал Кордон. — Что вы намерены представить?

— Отголоски правды, — сказала Эйра. Валла встретилась взглядом с Эйрой, явно заметив ее напряженный взгляд.

Магия, наконец, взяла верх. Связь была устойчивой и сильной. Слова были едва слышны, но притихшая толпа продолжала ждать.

Ей бы хотелось, чтобы она была у тебя, — произнес мягкий голос сквозь время. Эйра не знала, в какое время и в каком месте произошел разговор, к которому она подключилась, но связь была непоколебимой.

— Ей бы хотелось, чтобы она была у тебя, — повторила Эйра, молясь, чтобы эти слова что-то значили для императрицы. Фиера не могла изменить свою сущность. — Фиера не могла изменить свою сущность. Даже когда она вышла замуж за императора Юга, она хотела серебряную корону . — Даже когда она вышла замуж за императора Юга, она хотела серебряную корону.

Императрица вздохнула, прижимая руку к груди. Она в шоке уставилась на Эйру с отвисшей челюстью. Заседающая группа пыталась понять, что происходит между Эйрой и их сувереном.

Итак, эта корона действительно… Эйра вздохнула с облегчением. Новый голос был моложе, чем у императрицы сейчас, но это была безошибочно Валла.

— Итак, эта корона действительно… — Эйра остановилась, ее магия заколебалась. Она никогда не повторяла слова, которые слышала раньше, и это заняло больше внимания, чем ожидала Эйра. — Вы сказали это в ответ женщине, Ваше величество. — Эйра сделала паузу. — Нет, двум женщинам… Слышу еще один голос.

Она снова встретилась взглядом с короной и позволила разговору продолжаться до тех пор, пока она могла его слышать.

— Нашей сестры, матери Алдрика. Она была императрицей, в которой нуждалось это королевство, если бы только она дожила до выполнения этой роли, — сказала Эйра в тандеме со вторым голосом.

Затем снова раздался первый голос.

— Но она дала нам Алдрика. И, надеюсь, он привел нам императрицу, которая будет достойна принять корону моей сестры.

Эйра моргнула. Голоса становились все тише. Она теряла связь.

— Я буду… — вы сказали, Ваше величество.

Валла яростно встала. Императрица уперлась обеими руками в стол, наклонившись вперед. Ее дыхание было прерывистым, глаза широко раскрытыми и… уязвимыми. Эйра знала это выражение, потому что носила его бесчисленное количество раз. Она просто не ожидала увидеть такое у самой императрицы. И уж точно не из-за нее.

— Как… откуда ты это знаешь? — прошептала Валла.

— Ваша корона рассказала мне.

— Что? — сказал Кордон.

Император наклонился вперед. Ферро ухмыльнулся, устраиваясь на своем месте. Его глаза сияли одобрением, что заставило Эйру распрямиться.

— Корона рассказала мне, — повторила Эйра громче. — Мы меняем все, к чему прикасаемся. Мы отмечаем этот мир одним своим существованием. Особенно чародеи. — Она повернулась, обращаясь при этом к толпе. Император и императрица знали этот принцип лучше, чем кто-либо другой, из историй, которые Фриц рассказывал ей в детстве. — Такие вещи называются непреднамеренными сосудами — предметы, помеченные частицами магии чародея.

— Требуется много магии, чтобы создать непреднамеренный сосуд, — скептически сказал император.

— Со всем уважением, Ваше величество, я обнаружила, что это не так. Любая частичка магии может пометить предмет, или стену, или гобелен — все, что угодно. И если что-то было сказано при этом, остается отпечаток, и эхо этих слов продолжает существовать.