Chwiryong - Создатель подземелий [ЛП]

Ёнг-Хо понимал часть о будущих поколениях. Но для Гусиона?

— Включая меня самого, на Арене много духов. Арена — часть, обособленная от пустого Дома Маммон. В ней много уровней, а на каждом уровне есть духи, ответственные за него. Я зову их Мастерами Этажей.

Ёнг-Хо читал об этом в дневнике Каиван. Он анализировал объяснение Гусиона. Вероятно, называя Дом Маммон пустым, он смотрел на потомков Дома Маммон свысока за то, что те не могли контролировать лабиринт Алчности и оставались на первом этаже.

"Или он использует это слово, потому что Дом — действительно пуст."

Он сам постоянно думал об этом, с тех пор, как Ситри упомянула лабиринт Алчности. Не может ли в Доме Маммон быть два подземелья? Лабиринт Алчности и подземелье, чтобы спрятать лабиринт Алчности.

Гусион продолжал свои разъяснения:

— Правила Арены — просты. На каждом этаже претендент бросает вызов Мастеру Этажа. Если претендент побеждает, он получает награду, подготовленную Господином Маммоном, если же проиграет — будет наказан. Наказания на всех уровнях — разные. Но господин построил её для будущих поколений, так что они — не так страшны. Однако есть этажи, на которых наказание довольно сурово.

Ёнг-Хо вспомнил лицо Каиван. Благодаря Арене она сделала Дом сильнее, но в конце концов, однажды исчезла. И сейчас Гусион, который управляет Ареной, обращается с ней, как с рабыней. Ёнг-Хо был уверен, что это её наказание.

— Претендентом может стать каждый. Страж, дворецкий, даже простой дух. Награда одна, независимо от статуса. Однако их наказания намного хуже. Как я уже не раз говорил, это место было построено для будущих поколений. Справедливо, что награда и наказание — одного уровня.

Гусион умолк. Как только они прошли тёмный коридор, перед ними открылось чрезвычайно огромное помещение. Оно было размером с римский Колизей. На трибунах стояло множество сидений, а внизу была гигантская круглая арена.

Хотя они находились в помещении, чувствовался холодный ветер. Гусион повернулся спиной к арене, посмотрел на Ёнг-Хо и вскинул руки.

— И последнее правило Арены. Господин Маммон оставил его для будущих поколений и для меня. Претендент, который победит на всех уровнях, станет хозяином Арены. Он сможет контролировать всех духов на Арене, как я.

По комнате снова пронёсся холодный ветер. Гусион широко улыбался.

— Юный хозяин Аамона, ты хочешь узнать, что случилось с Каиван? Хочешь освободить её? Хочешь, чтобы я преклонил колена? Тогда покори Арену. Стань её хозяином. Если, конечно, веришь, что сможешь! — Гусион расхохотался.

Раздался громкий рёв, и дверь в коридор внезапно захлопнулась.

— Ещё одно правило. Тот, кто ступил на Арену, не сможет просто уйти. Он должен попытаться пройти хотя бы один уровень. Что касается группы, сражаться может хотя бы один её член.

Гусион посмотрел на Ёнг-Хо сверху вниз. Вместо ответа парень поднял правую руку и выпустил зелёное пламя. Аамон, который обвивался вокруг запястья Ёнг-Хо, превратился в огненное копьё, и Ёнг-Хо схватил его.

Гусион смеялся. Он смеялся, потому что ему было весело. Гусион хохотал долго и громко.

— У нас — новый претендент. Добро пожаловать на Арену, Король Алчности.

Арена Маммона. Сражение на первом этаже началось.

Ёнг-Xo провожал человек в чёрной мантии и в маске зверя. У него было крепкое тело, так что легко можно было понять, что это мужчина. Однако он не проявлял интереса к Ёнг-Хо.

Может ли быть, что он — тоже глава подземелья? У Дома Маммон — долгая история. Возможно Каиван была единственной, кто смог найти Арену и бросить вызов.

Когда они подошли к зрительским трибунам, мужчина открыл дверь в коридор, ведущий на арену, и заговорил:

— Претендент может выйти на арену. Но не те, кто пришёл вместе с ним. Пожалуйста, наблюдайте отсюда.

Вместо ответа Ёнг-Хо посмотрел на арену. Он представлял её себе в виде башни, Гусион упоминал, что на каждом уровне есть свой Мастер Этажа и лестница, ведущая в подземелье. Похоже, Мастера Этажей сами выходили на арену.

— Господин, — окликнула Ёнг-Хо Каталина.

Она истратила много энергии, пытаясь выдержать давление Гусиона, казалось, она в любой момент может потерять сознание. Девушка не выказывала чувств перед Гусионом, но впервые столкнувшись с Каиван, встревожилась по-настоящему.

А вдруг Ёнг-Хо окажется в том же положении, что и Каиван?

— Я вернусь.

— Я буду ждать, — уверено ответила Каталина.

Ёнг-Хо улыбнулся и неспешно пошёл в сторону арены.

***

Несмотря на тысячи мест на трибуне, заняты были несколько. Там сидела небольшая группа духов арены, а поскольку в общей сложности их было около тридцати, разумеется, большая часть мест пустовала.

Но именно поэтому Ёнг-Хо было хорошо видно.

Из духов, принадлежавших арене, были и те, кто мог свободно перемещаться. Женщины, мужчины. Даже дети, старики, молодые женщины и подростки.

Все они смотрели то на Ёнг-Хо, то на Каталину. Девушка чувствовала, что на неё смотрят, но не оборачивалась и ни к кому не подходила.

Гусион сидел в самом центре трибун. Три кресла стояли посреди широкого пустого пространства. Место по правую руку от Гусиона пустовало. Но слева сидела ещё одна фигура. Аамон или, может быть, его альтер эго, в форме огненного Красного Цветка Лотоса.

Арену можно было назвать магическим барьером Маммона. И хотя тело Аамона было с Ёнг-Хо, его разум занимал место рядом с Гусионом.

Увидев, как Ёнг-Хо потрепал Каталину по голове и направился к арене, Гусион поскрёб подбородок.

— У них есть шанс?

— Заинтересован?

Гусион не сразу ответил на вопрос Аамона.

— Глупый вопрос. Ты же служишь этому молодому главе только потому, что у него есть шанс победить, — сказал он Аамону, Красному Лотосу.

Среди всех духов Маммона, Аамон всегда стоял особняком, так что, скорее всего, он выбрал себе хозяина не просто так.

"Однако..."

А может, он просто поторопился? Аамон не был на арене, как Гусион.

— Я знаю, о чём ты думаешь. Однако я тоже хочу задать тебе вопрос. Разве не у тебя время поджимает?

Гусион вздрогнул, ему показалось, что Аамон читает его мысли.

Ведь тот многое мог сказать только по тому, как Гусион обращался с Ёнг-Хо. Но Аамон промолчал, и его противник скрипнул зубами. Перестав чесать подбородок, он откинулся на спинку кресла.

— Как тебе известно, на арене мы не чувствуем времени. Большая часть временного потока сжата, но... это ещё и из-за барьера господина Маммона. Каиван... понятно, почему она так напугана. Она знает, что миновало немало времени, но не знает сколько именно. Иногда здесь кажется, что прошло лишь несколько дней, а на самом деле проходит несколько лет, — Гусион прикрыл глаза. Он оживил в памяти несколько воспоминаний. — Но я знаю. Я привык к этому пространству. И в отличие от Каиван и других Мастеров Этажей, мне не кажется, что всё это время я спал. Прошло больше тысячи лет. Но для меня всё было как будто вчера. Время, когда я следовал за своим господином и впервые поднялся по этим ступеням.