Юлия Вариун - Игра в отношения

О том, что потом будет гореть спина разорванная женскими ногтями в кровь, Форд не думал, каждым своим толчком заставляя Эрику крепче сжимать берда, сильнее цепляться руками за его плечи, пропарывая кожу ноготками, и жадно обвивать его талию ногами.

Наемница не думала о том, как посмотрит своему доктору в глаза потом, продолжая неистово изгибаться в унисон с тяжелым, тренированным телом, прошивающим ее, кажется, насквозь своим карающим орудием, по иронии дарующим высшее наслаждение в процессе казни. И она счастлива. Снова и снова распятая и замученная, лишенная сил и возможности дышать… лишенная даже права мыслить или говорить, она счастлива… чувствуя, как жадно пульсирует в ее лоне мужское естество, наполняя ее своим наслаждением. И умирая, теряясь в экстазе, забываясь снова и снова от одного только его стона в ее шее, от одного шепота:

— Моя…

Уже отключаясь и чувствуя дыхание Форда в своих волосах, оплетенная его руками, словно пойманная в клетку птичка, она хотела сказать в ответ «мой», но… губы против воли произнесли предательское «твоя…»

Утро давно проникло в спальню, сквозь не зашторенные на ночь окна. Но ни Форд, ни Эрика не спешили вставать. Хотя оба уже не спали. Но и нарушить тишину никто из них не смел. Оба задумчиво смотрели на тяжелые дождевые тучи, виднеющиеся в окне, незамысловато шевеля переплетенными пальцами рук. Эрика все еще была заточена в кольце мужских объятий, чувствуя размеренное дыхание Форда в своих волосах на затылке. Его грудь мерно вздымалась, касаясь обнаженной спины женщины. Даже стройные ножки были оплетены его тяжелыми и волосатыми ногами. А ягодицами она была четко впечатана в мужской пах, чувствуя там закономерное оживление.

Мужчина и женщина лежали переплетенные между собой, как две лозы, как идеально подходящие друг другу ложки из одного столового набора. И даже дыхания их совпадали, не выбиваясь из гармонии такого идеального слияния тел, желаний и душ.

Нет, ей не было стыдно за прошедшую ночь. И не было дилеммы, как смотреть в глаза мужчине, к которому пришла сама. В развратном платье без белья… Эрику совершенно не интересовал вопрос морали. Она всегда сама выбирала своих партнеров. Но дело не в этом. Простом мысли женщины были пусты. Она не мучилась совестью, не задавалась вопросами, ни горела от стыда. Ей просто сейчас… было хорошо. Без всяких условностей спокойно на душе. Даже повторения банкета не хотелось. Хотелось просто вот так лежать, окутанная силой и уверенностью любящего мужчины. Оплетенная конечностями Форда, будто он все еще опасается ее ухода. Хотелось просто… быть. С ним. Смотреть на одни и те же тучи вместе и видеть сквозь них чистое небо.

Наверное, никто из них не решился бы первым разорвать идиллию, не нарушь желудок наемницы тишину, предательски возвестив о том, что не получал еды со вчерашнего обеда. Громко возмутившись этим фактом, он издал душещипательную трель и обиженно заткнулся. Миг тишины и Эрика чувствует спиной вибрацию сзади. Вот тут-то ей действительно стало стыдно, когда поняла, что Форд просто беззвучно смеется.

Эрика хотела уже возмутиться таким негалантным поведением, даже повернулась к нему лицом, но не успела даже брови насупить, как была опрокинута на спину и прижата к кровати.

Миг промедления, когда оба замерли, изучая друг друга глаза в глаза и чувствуя, как их дыхания смешиваются, настолько близко лица.

— Не хочу тебя отпускать, — вдруг признается Форд, гипнотизируя своим взглядом. — Боюсь, сбежишь.

От такого признания у Эрики замирает дыхание и дергается нерв на лице, выдавая волнение. Она дарит виноватый взгляд, розовея щеками.

— Прости, — едва слышно выдыхает в мужские губы и тянется к нему, осторожно целуя, будто пробуя его реакцию на вкус. — Не сбегу, — обещает с придыханием и скользит языком в его рот, наслаждаясь ощущением. Но Форд не дает ей перевести поцелуй во что-то большее, помня, что его женщина зверски голодна и речь не о страсти.

Отстранившись, он нехотя вздыхает, признавая необходимость приводить себя в порядок, завтракать и приступать к работе над бесчисленными проектами. Но и расстаться с Эрикой просто так не может, особенно чувствуя свою вину за эту ночь.

— Я… был груб, — виновато смотрит в глаза, изучая лицо любимой, и подбирая слова. А что собственно говорить? Что ему не свойственно такое поведение? Обещать загладить вину? Просто извиниться и просить еще один шанс, доказать, что способен на нежность? Все как-то глупо звучит в его мыслях. Как-то слишком по-юношески и незрело.

— Мне понравилось, — не давая Форду испортить момент, выдает свою правду Эрика, перебивая того на полуслове. — И… я заслужила, — признает наемница его право не только выдрать ее по первое число, но и вовсе казнить. Можно тем же способом, каким накануне наказывал. Она согласна принять любой его вердикт. — Виновата перед тобой.

— Оба хороши, — тяжело вздыхает Форд, все же вставая с Эрики и с кровати. — Надо было давно уже психануть, а я все какое-то благородство пытался строить. — В голосе доктора досада за упущенное время и промотанные нервы обоих. Но он решает не зацикливаться на этом моменте, наслаждаясь тем, как все получилось. — И раз уж я уразумел свой промах, повторять ошибки не буду. Ты выйдешь за меня замуж.

— Прозвучало как-то не очень вопросительно, — нервно усмехается Эрика, вставая с кровати и подбирая свое помятое платье.

— Потому что я не спрашиваю, дорогая, — теперь уже коварная усмешка украшает лицо Норинга. Даже голый и растрепанный он выглядит, как благородный, сошедший с трона. — Сегодня же решим этот вопрос с герцогом!

— Ааа… может быть такие вопросы надо решать сначала с потенциальной невестой? — робко интересуется Эрика, понимая, что никто ей право выбора не собирается предоставлять, что доверия ее адекватности нет.

— Не в твоем случае, любовь моя, — наглая улыбка красавчика и его руки загребают добычу, прижимая к груди, — я тебя больше не спрашиваю. Я констатирую факт. Мы поженимся. Потому что я хочу этого, — горячо шепчет в ушко замершей наемницы, — хочу быть с тобой. И точка. Ясно?

Но Эрика молчит, не зная, как реагировать на такое хозяйское поведение. В любом другом случае, с кем иным, она бы уже пинала труп. Но… как себя вести с тем, кого любишь? С кем хочешь быть?

— Ясно? — недовольно повышает голос Форд, повторяя вопрос и женщине остается только покорно пискнуть о своем согласии.

— Ну вот и умница, — отпускает ее Норинг и поворачивает лицом к двери в ванную. — Иди тогда приводи себя в порядок, любимая.

— Может быть, я к себе…

— Ты. Уже. У. Себя. — Чеканит слова доктор, чтобы до Эрики наконец-то дошло, никуда не деться. — Иди в ванну. О завтраке и вещах позаботятся горничные. Я распоряжусь.