Джон Толкин - Падение Гондолина [сборник litres]

Среди этих набросков обнаруживается фрагмент, по всей видимости, являющийся самым ранним намеком на сюжет о падении Гондолина:

Исфин, дочь Финголмы, издалека любима Эолом (Арвалом) из номского рода Крота. Он силен, в почете у Финголмы и у сынов Феанора (с которыми он в родстве), поскольку он возглавляет Рудокопов и разыскивает сокрытые драгоценные камни; но он некрасив и Исфин его ненавидит.

Выбор слова «номы» объясняется на стр. 28 (сноска). Финголма – это ранняя форма имени Финвэ (вождя второго отряда эльфов, нолдор, в Великом Походе от Палисора, земли их пробуждения). Исфин фигурирует в «Сказании о падении Гондолина» как сестра Тургона, короля Гондолина, и мать Меглина, сына Эола.

Со всей очевидностью, данная заметка представляет собою вариант той истории, что излагается в «Утраченных сказаниях», невзирая на ключевое различие. В заметке Эол-рудокоп из «рода Крота» претендует на руку Исфин, дочери Финголмы, а та отвергает Эола по причине его физического уродства. С другой стороны, в «Утраченных сказаниях» отвергнутый – и некрасивый – ухажер – это Меглин, сын Эола, а мать его – Исфин, сестра Тургона, короля Гондолина, и специально оговаривается (стр. 67), что истории Исфин и Эола «здесь не место» – по-видимому, мой отец считал, что тем самым слишком отклонится от темы.

Я думаю, что краткая заметка, приведенная выше, скорее всего, была написана до «Сказания о падении Гондолина» и до возникновения Маэглина, и что изначально этот сюжет никак не был связан с Гондолином.

(Здесь и далее я буду чаще всего называть «Падение Гондолина» из цикла «Утраченных сказаний» (стр. 44–117) просто «Сказанием»).

Озеро Митрим

Существует отдельная страница, содержащая короткий прозаический фрагмент, со всей очевидностью, сохранившийся полностью, под заголовком «Турлин и Изгнанники Гондолина». Хронологически его можно поставить после «Сказания о падении Гондолина»; вне всякого сомнения, это недописанное начало нового варианта «Сказания».

Мой отец долго колебался, выбирая имя для героя Гондолина; в данном тексте он дал ему имя Турлин , которое впоследствии повсюду исправил на Тургон . Поскольку подобная (нередкая) перестановка имен между персонажами неизбежно порождает путаницу, я в своем нижеприведенном тексте стану называть его Туор .

Данный фрагмент начинается с того, что Боги (Валар) разгневались на номов и закрыли Валинор от всех пришельцев извне – как следствие мятежа номов и их злодеяний в Гавани Лебедей. Эти события получили название Братоубийства и чрезвычайно важны для сюжета о Падении Гондолина; более того, для всей последующей истории Древних Дней.

Турлин [Туор] и Изгнанники Гондолина

– Так узнай, – молвил Ильфиниол, сын Бронвега, – что Улмо, Владыка Вод, вовеки не забывал о скорбях эльфийских родов, страждущих под властью Мелько, но мало что мог он поделать, ибо прочие Боги гневались и затворили сердца свои против всего народа номов, и жили за сокрытыми под завесой холмами Валинора, не задумываясь о Внешнем мире, так глубоки были их горе и сожаление о смерти Двух Дерев. Да и никто, кроме одного только Улмо, не страшился могущества Мелько, что разорил и поверг в скорбь всю Землю; но желал Улмо, чтобы Валинор собрал всю свою силу и уничтожил зло, пока не стало слишком поздно, и казалось ему, что обеих целей, вероятно, удалось бы достичь, если бы посланники номов добрались до Валинора и взмолились о прощении и жалости к Земле; ибо любовь Палуриэн и Оромэ, ее сына, к этим бескрайним пределам, лишь дремала до поры. Однако сурова и недобра была дорога от Внешней земли к Валинору, и сами Боги оплели сетями магии все пути и одели завесой окружные холмы. Так Улмо неутомимо тщился сподвигнуть номов послать гонцов в Валинор, но Мелько был хитер и глубокомудр, и неусыпно следил за всем, что касалось эльфийских родов, и гонцы их не преодолели опасностей и искушений этой длиннейшей и самой погибельной из дорог, и многие, кто дерзнул по ней отправиться, сгинули навеки.

И повествует предание о том, как отчаялся Улмо, что кто-либо из эльфийского народа преодолеет пагубы пути, и о последнем, сокровеннейшем из замыслов, задуманном им в ту пору, и обо всем том, что из замысла вышло.

В те дни племена людей по большей части жили после Битвы Бессчетных Слез в той земле на Севере, что имеет множество названий, эльфы же Кора нарекли ее Хисиломэ, то есть Сумеречный Туман, а номы, кои знают ее лучше всех прочих эльфов, – Дор-ломин, Земля Теней. И обитал там народ весьма многочисленный по берегам обширных и тусклых вод Митрима – великого озера, что лежит в тех краях; другие же племена называли тех людей тунглин, или народ Арфы, ибо находили они отраду в суровой музыке и балладах о лесах и холмах, но о море ведать не ведали и не пели о нем. А пришли они в те места после ужасной битвы, куда слишком поздно призваны были издалека; и не запятнали они себя предательством эльфов; воистину, многие из них еще водили дружбу с потаенными номами гор и с Темными эльфами, насколько возможно, ведь достопамятные погибельные деяния в Доле Нинниах [месте Битвы Бессчетных Слез] породили и скорбь, и недоверие.

К сему народу принадлежал Туор, сын Пелега, сына Индора, сына Фенгеля; а тот был вождем тех людей и, заслышав призыв, явился из самых дальних пределов Востока вместе со всеми своими подданными. Но Туор не жил с сородичами своими подолгу и предпочитал одиночество и дружбу с эльфами, чьи наречия ведал, и бродил он один вдоль протяженных берегов Митрима, охотился в окрестных лесах, а не то вдруг принимался играть в скалах на своей грубой деревянной арфе со струнами из медвежьих жил. Но песни его предназначались не для людского слуха; и многие, прослышав о власти его безыскусных песен, приходили издалека послушать игру его, но Туор умолкал и уходил в горы, в безлюдную глушь.

Много всего дивного узнал он – обрывочные вести о дальних далях, – и овладело им желание обрести мудрость еще более глубокую, но до поры сердце его не отвратилось от протяженных побережий и тусклых вод Митрима в тумане. Однако ж не суждено ему было провести в тех местах всю свою жизнь, ибо говорится, будто магия и судьба привели его однажды ко входу в пещеристый провал в скалах, вниз по которому невидимая река утекала из Митрима. И вошел Туор в ту пещеру, надеясь узнать ее секрет, но едва ступил туда, как митримские воды подхватили и повлекли его за собою в самое сердце скалы, и не смог он выбраться назад, к свету. А случилось это, говорят люди, не без воли Улмо, по чьей подсказке номы, верно, и сработали этот глубинный и потаенный путь. И явились номы к Туору, и провели его по темным туннелям среди гор, и вот выбрался он снова на свет.