Бриджет Коллинз - Переплёт

— Ты говорил правду?

— Когда?

— Перед тем как…

— О. — Он поеживается. — Я просто хотел тебя отвлечь. Чтобы ты не бросился в пекло.

— Я спрашивал не об этом.

— Ну, знаешь… — Он встает и поворачивается ко мне спиной. Наконец он произносит: — Спроси меня завтра утром.

Я киваю. И продолжаю кивать. Мне хочется улыбаться во весь рот, но еще не время.

— Ты сжег мою книгу. Я запретил тебе, а ты все равно это сделал.

— Да.

— Так, значит. — Я смотрю на деревья. Над кронами расползается дымовой гриб. — И ты сжег не только мою книгу, но много других. Ты сжег всю библиотеку.

— Да. — Он поворачивается и смотрит на дым.

— Разве это не опасно? Если все они разом вспомнят?

— Не знаю… так вышло нечаянно. — Он косится на меня. — Это всего лишь догадка, но, думаю, большинство книг в коллекции Лэтворти были изготовлены на продажу. Люди, продавшие свои воспоминания, не прочь вернуть их. Очень на это надеюсь.

Где сейчас эти люди? Падают на колени посреди улицы. На полях. На кухнях. Память настигает их в поцелуе или в драке. Я представляю, каково это — вспомнить все. Свадьбу дочери. Первый раз, когда взял на руки новорожденного сына. Колокольчики. В груди нестерпимо ноет, и дым тут ни при чем.

Я встаю. Кружится голова. Прохожу мимо Эмметта, спускаюсь с крыльца летнего дома и ступаю на траву. Холодно. Ветер обдувает меня со всех сторон. Несмотря на холод, конец зимы уже чувствуется: воздух пропитан ароматами земли и влаги. Я прислоняюсь к колонне и вдыхаю этот запах. Из вихря воспоминаний отчетливо всплывает одно: туманные голубые сумерки прошлой весной. Я возвращаюсь с фермы в дядин дом. Я задержался на ужин, потому что Эмметт меня пригласил. Когда я прощался с ним и желал спокойной ночи, он улыбнулся мне смущенной, мимолетной улыбкой, и в этот миг мне показалось, что мы с ним одни на всем белом свете. Я шел домой, насвистывая себе под нос, приплясывал на тропинке, как танцор из музыкального театра, и тихо смеялся. На мне была рубашка Эмметта, а на сердце — такая легкость, что я готов был взлететь. Я думаю об этом, и у меня перехватывает дух. Не знал, что для счастья нужно так мало.

Того, что было, не вернуть. Нельзя соединить осколки. Но теперь мне кое-что известно. Откидываю голову и вижу серое небо и птичьи стаи, летящие навстречу друг другу. Теперь я знаю, что я не насильник. Не убийца. Меня разбирает смех, потом я плачу, и все это время Эмметт не смотрит на меня. Наконец я утираю лицо рукавом.

— Эмметт, — начинаю я, и все мысли разом улетучиваются.

Он протягивает мне руку. Меж его бровей залегла морщинка, точно он еще не до конца уверен во мне. Я беру его за руку. Наши пальцы сплетаются. Его кольцо впивается мне в ладонь.

— Значит, ты все вспомнил?

— Да.

— Все?

— Насколько мне известно. — Я снова начинаю смеяться, но смех застревает в горле. Я говорю правду; смеяться не над чем.

Он закрывает глаза. Его веки трепещут, словно он спит и видит сны. На ресницах хлопья сажи. Синяк на щеке начал темнеть. Скоро я его поцелую, но пока просто стою, не шевелясь, и смотрю на него.

До нас доносится звук приближающегося экипажа. Кто-то едет сюда. Эмметт резко оборачивается и всматривается в просвет между деревьями.

— Тогда пойдем, — говорит он.

Съемная насадка для паяльника для горячего тиснения, позволяющая делать оттиски с различными рисунками. — Здесь и далее примеч. переводчика.

Луддиты — участники первых стихийных выступлений против применения машин на производстве в конце XVIII — начале XIX вв.

Неписаное правило переплетчиков гласит, что направление волокон бумаги и переплетного картона должно быть вертикальным, параллельным корешку.

Машина для проделывания ямок в земле под колышки.

Каретная собака ( carriage dog, англ.) — группа пород, которые выводили специально, чтобы собаки бежали рядом с каретой и охраняли путешествующих от разбойников; таких собак обычно заводили купцы и знать. Например, далматины изначально были каретными собаками.

Рисунок, размещаемый на одном развороте с титулом.

Книги вас освободят (лат.).

Кучное (костровое) углежжение — старинный способ производства угля, при котором дрова укладывали в стог, накрывали и поджигали. Дрова обугливались 1–2 дня, после чего костер разбирали.

Французская подача блюд — это когда все блюда подаются на стол одновременно, в том числе десерты. Более привычный для нас порядок подачи называется русским: первое, второе, третье.