Елена Звездная - Книга вторая. Магическая экспедиция

С этими мыслями я сбежала на первый подвальный этаж, домчалась до проходной нашей кладовой, собственно, весь первый подвальный этаж и занимающей, и едва сморщенный престарелый господин Сарвен, сменивший нашего прошлого завхоза месяц назад, появился за стойкой, торопливо сообщила, зачем пришла, дважды упомянув, что это личная просьба магистра Нарски. Господин Сарвен смерил меня таким взглядом, что я ощутила себя отбирающей последний кусок у голодающего, после чего щёлкнул пальцами. И ко мне прилетели сложенные и отутюженные тридцать две красно-коричневые ученические мантии и одна серо-синяя преподавательская. Стопка вышла внушительная, и я догадывалась, что вес также будет немалым.

И в этот момент кто-то ткнулся мордой мне в раскрытую ладонь.

Я застыла! Господин Сарвен мгновенно отгородился щитом, а кто-то невидимый взял все мантии со стойки и, стопкой держа их, подошёл ко мне. И все это в абсолютной тишине и напряжённо гудевшем щите завхоза.

В следующий миг распахнулась дверь, возникнувший в проходе Вачовски пафосно заявил:

— Ладно, за оказание данной помощи я с тебя потом благодарность стребую. Где ма… — он осёкся, увидев зависшие в воздухе мантии.

Этот самый воздух вдруг взял и выразительно зарычал, а я, наконец, сообразила, что происходит, и позвала:

— Голод?

— Где? — не понял Владыка.

— Грр, — подтвердил грасс и пошёл к двери, удерживая все мантии.

Я, естественно, пошла следом.

Дракон посторонился, галантно пропуская меня и потрясённо — мантии. Мы с грассом, выйдя из кладовой, ускорились. Точнее, ускорился сам невидимый зверь, а мне просто пришлось поторапливаться.

А потом и вовсе едва ли не бежать.

Голод был так любезен, что, подойдя к двери аудитории, даже эту самую дверь открыл, внося все мантии. Я потрясённо зашла следом и двери закрыла.

Профессор Нарски начитывала лекцию. С видом абсолютной нормальности происходящего она диктовала формулу уже изученного мной щита Жесана, а все остальные, несмотря на совершенно лишённое одежды состояние, молча и сосредоточенно писали. Когда появились мы с Голодом, профессор лишь поинтересовалась:

— Студентка Радович, откуда у вас ручной грасс?

— Он не ручной, — старательно не глядя на спешно одевающихся одногруппников, ответила я, — и не мой. Он временно в УМе и покинет его, как только закончится действие подчиняющего заклинания.

Голод между тем совершенно спокойно разносил всем мантии и почему-то профессору принёс её одежду последней. С невозмутимостью королевской особы леди Мстислава натянула мантию, после чего присела на корточки, вглядываясь в совершеннейшую пустоту перед собой и как-то недоверчиво спросила:

— Обжорка?

— Гав! — радостно отозвался грасс.

К счастью, я уже дошла до своего места, так что рухнула вполне оправданно — и на сиденье.

— Обжорка, правда ты? — переспросила профессор.

А затем щёлкнула пальцами, и серебристая пыльца осыпалась из-под потолка, обрисовывая контуры стоявшего перед ней грасса. И сразу стало ясно, что смотрела профессор не туда, в смысле, морда была повыше, гораздо выше.

— Обжорка! — магистр Нарски, пошатнувшись, встала, и вот теперь её лицо было на уровне морды пса. — Вот это ты вырос!

Голод, замахав хвостом, потянулся и лизнул её в щеку, приветствуя.

— Да ты же огромный! — продолжала изумляться профессор. — Неужели опять к охотникам попал?!

На сей раз пес никакой радости не выражал, напротив, опустил морду, демонстрируя печаль и раскаяние.

— Как ты мог?! — возмутилась профессор. — Я же тебя лично, Обжорик, лично обучала, а ты?!

Голод… хотя какой он Голод, он целый Обжора, сказать на это ничего не смог и лишь стоял, всё так же покаянно опустив голову.

— Не грусти, разберёмся, — заверила его профессор, после чего оглядела уже одевшуюся группу и устало сказала: — На сегодня все свободны.

Затем, потрепав грасса по холке, мрачно спросила:

— У тебя нет желания закусить одним студентом?

Пёс отрицательно покачал головой.

— Жаль, — совершенно искренне высказала профессор. — Очень жаль… придется другим способом.

И они ушли. Профессор и громадный серебристый пёс, а вот мы всей группой остались, искренне недоумевая — у нас же после этой лекции ещё и практические занятия должны были быть.

Спустя часа три я сидела в своей комнате, шлифуя курсовую работу и время от времени попивая чай, который принесла с собой из столовой. Шлифовала я свой научный труд старательно и основательно. Время от времени стирая целые строки и переписывая предложения и формулировки заново. Мне нужен был высший бал по Иллюзорным явлениям, очень нужен был, только он мог стать пропуском на четвёртый и ныне закрытый подземный уровень, где находилась вся учебная литература по магии иллюзий. Магии, которая по каким-то Триединый ведает причинам более в УМе не изучалась. Да и в целом после моего «путешествия» в Долину драконов я начала отмечать какую-то ущербность нашего обучения в Любережском Университете Магии. Почему нас оставили без знаний по иллюзиям? Почему вместо защитной магии, с которой начинается программа в любом обучающем владением силы учебном заведении, все щиты, которые изучали мы, фактически являлись либо атакующими, либо кратковременными, либо были только поддержкой для атакующих заклинаний. Далее — в нас не развивали умение дробно расходовать свой резерв. Ранее мне казалось это нормальным, но сейчас я понимала — нас приучали выкладываться при произнесении одного заклинания, и выкладываться полностью. Почему? Раньше я считала, что это из-за ориентированности университета на обеспеченных студентов — у них всегда имелись при себе родовые артефакты и храны энергии, но сейчас…

В двери постучали, когда я поняла, что ещё секунда размышлений, и с кончика пера на мою идеальную курсовую упадет капля чернил и там появится явно не вписывающаяся в формат исследований клякса.

— Да-да, — откликнулась на стук, подумав, что это явно не драконы.

У тех была привычка входить без стука и вообще намёков на своё появление.

Дверь распахнулась, впуская огромный поднос с мясом, после ещё более огромного серебристого пса, а вот затем, к моему удивлению, на пороге комнаты показалась профессор Нарски с внушительной железной, в деревянной оплетке кружкой, являющейся точной копией моей собственной. То есть, госпожа Иванна и магистра без «вкусного наваристого травяного чая» не оставила. Всё-таки удивительной доброты женщина.

— Можно зайти? — поинтересовалась профессор.

— Да-да, конечно! — засуетилась я, накладывая стабилизирующее на исправленную информацию и следом охранное заклинание на курсовую. — Проходите, я вам сейчас стул освобожу.