Стефани Гарбер - Караваль [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Это же не настоящее его имя, – возразила Скарлетт.

– Его настоящего имени я тебе назвать не могу, – ответила бабушка. – Скажу только, что, как и все великие и ужасные истории, эта началась с любви. Любви к прекрасной Аннализе, златокудрой и сладкоголосой. Она околдовала Легендо, вскружила ему голову похвалами, поцелуями и обещаниями. И он поверил ей, забыв, что сам в прошлом много раз так же обманывал других девушек.

– Легендо в ту пору еще не разбогател, – продолжала старая женщина, – и жил в основном за счет своего обаяния и умения разбивать сердца. Аннализа уверяла, что самой ей деньги не важны, но вот отец ее, зажиточный торговец, никогда не позволит дочери выйти замуж за нищего.

– Так поженились они или нет? – спросила Телла.

– Узнаешь, если дослушаешь до конца, – строго цыкнула на нее бабушка. Облако, проплывавшее в окне за ее спиной, закрыло луну, оставив лишь два лучика света, сияющих над посеребренной сединой головой, точно рожки. – У Легендо появился замысел, – снова заговорила она. – В то время Элантина должна была вот-вот взойти на трон Меридианной империи, и выступление на ее коронации, как он полагал, принесло бы ему и славу, и деньги, необходимые для женитьбы на Аннализе. Однако его сочли бесталанным и с позором прогнали.

– А я бы его к себе пригласила! – воскликнула Телла.

– И я, и я! – поддакнула сестре Скарлетт.

Бабушка нахмурилась.

– Если не прекратите меня перебивать, не узнаете окончания истории! – пригрозила она, и сестры тут же поджали губки, отчего те стали похожи на крошечные розовые сердечки. Тогда бабушка продолжила рассказ: – Легендо в то время еще не обладал магическими способностями, но свято верил россказням своего отца о том, что якобы каждому человеку может быть даровано исполнение одного неосуществимого желания. Если хотеть чего-то сильнее всех благ мира, магия поможет это получить. И вот Легендо отправился на поиски женщины, которая умела колдовать.

– Она была ведьмой, правда же? – прошептала Скарлетт.

Бабушка замолчала, а глаза девочек стали огромными, точно блюдца, когда рассказанная история вдруг ожила: стеклянные стены их комнаты превратились в треугольную деревянную хижину со свисающими с потолка перевернутыми вверх дном желтыми восковыми свечами, от фитилей которых сверху вниз шел дым кремового цвета.

В центре комнатки перед женщиной с огненно-рыжими волосами сидел худощавый парнишка в черном цилиндре, поля которого затеняли черты лица. Скарлетт сразу признала и знаменитую шляпу, и ее хозяина – Легендо.

– Колдунья спросила, каково его сокровенное желание, – снова заговорила бабушка, – и Легендо ответил, что хочет возглавлять величайшую в мире театральную труппу, дабы завоевать любовь Аннализы. Но женщина предупредила, что нельзя получить и то, и другое, придется выбирать что-то одно. Легендо был не только красив, но и горд, и решил, будто колдунья ошибается. Он уверил себя, что если добьется славы, то и на своей избраннице женится. Вот и пожелал он, чтобы о его представлениях повсюду слагали легенды, чтобы люди считали их магическими.

Внезапно ворвавшийся в комнату ветер задул все свечи, кроме той, что освещала Легендо. Черт его лица Скарлетт по-прежнему не различала, но готова была поклясться, что в его облике что-то изменилось. Он как будто обзавелся второй тенью.

– Превращение началось сразу же, – объяснила бабушка. – Истинные желания Легендо, которые были очень сильны, разожгли магический огонь. Колдунья пообещала, что его представления станут волшебной фантазией, каких свет не видывал, где реальность будет переплетаться с вымыслом. Также она предупредила, что всякое желание имеет свою цену, и чем больше он будет выступать, тем сильнее вживется в исполняемые им роли. Например, если сыграет злодея, то таким и станет в действительности.

– Так он и впрямь сделался злодеем? – ахнула Телла.

– А как же Аннализа? – зевая, спросила Скарлетт.

– Колдунья не солгала, говоря, что нельзя одновременно получить и славу, и любовь, – со вздохом пояснила бабушка. – Назвавшись звучным именем, Легендо перестал быть тем пареньком, которого полюбила Аннализа, поэтому она вышла замуж за другого, оставив его с разбитым сердцем. Он действительно добился известности, о которой мечтал, но решил, что Аннализа его предала, и поклялся впредь никогда больше не влюбляться. Возможно, кто-то и правда назовет его злодеем, но найдутся и те, кто скажет, что благодаря магии он уподобился богу.

Девочки были уже на полпути в страну сновидений. Их веки сомкнулись, но на губах еще не погасли полумесяцы улыбок. Телла беспокойно заерзала при слове «злодей», а Скарлетт просияла, услышав о магических способностях Легендо.

Скарлетт очнулась с ощущением, будто потеряла что-то важное. Обычно она неохотно разлепляла веки и не спеша потягивалась, прежде чем выбраться из постели и осторожно осмотреться по сторонам, но сегодня резко распахнула глаза и сразу же села.

Окружающий мир закачался у нее под ногами.

– Эй, осторожнее! – воскликнул Хулиан и поддержал ее, пытающуюся подняться, не дал выпасть из лодки – если уместно назвать лодкой крошечную посудину, на которой они плыли. Скорее уж, это был плот – такой малюсенький, что едва хватало места для них двоих.

– Сколько я проспала? – спросила Скарлетт, схватившись за бортик. Зрение ее постепенно прояснялось, приобретая четкость.

Хулиан опустил в воду весла, стараясь действовать осторожно, чтобы не забрызгать сидящую напротив девушку, и принялся грести. Море, по которому они плыли, было Скарлетт незнакомо. Водная гладь имела розоватый оттенок, тут и там кудрявились бирюзовые барашки, взбухающие по мере того, как медноликое солнце все выше поднималось по небосклону.

Было утро, но, как ей думалось, не первое с тех пор, как она забылась сном, поскольку прежде гладкий подбородок Хулиана успел покрыться темной щетиной, как если бы он не брился по меньшей мере пару дней. Вид у него сейчас был еще более разбойничий, чем когда он по-волчьи ухмылялся ей ночью на пляже Дель-Охос.

– Ах ты, негодяй! – воскликнула Скарлетт, влепив ему звонкую пощечину.

– Это еще за что? – ахнул Хулиан. На его щеке расцвела алая полоса – цвета ярости и кары.

Сообразив, что натворила, Скарлетт ужаснулась. Временами ей непросто бывало придержать язычок, но рукоприкладством она до сих пор никогда не занималась.

– Прости меня! Я не хотела! – растерялась она, вцепившись в край скамьи, на которой сидела, и стала ждать ответного удара, но его не последовало. Несмотря на злобно пламенеющий рубец на щеке, Хулиан лишь крепче сжал челюсти и не тронул свою обидчицу и пальцем.