Александр Нагорный - Двуглавый Орден Империи Росс. Одна Магическая Длань

Она обвела нас лукавым взглядом и спросила:

— Господа, кто же проявит небывалую храбрость и первым предъявит к осмотру свой амулет?

Молчание было ей ответом.

— Господин барон! — с хорошо скрываемым ехидством обратилась она к Западловскому. — Неужели потомок славного рода Мнишеков будет прятаться за чужими спинами и не подаст пример отваги менее благородным соискателям?

Барон вспыхнул. Вот всё время забываю, что здесь не каждое слово следует понимать буквально. Барон вспыхнул, не в смысле воспламенился, а в смысле резко и густо покраснел. Прореагировав на Ольгины слова подобным образом, подонок славного рода заявил:

— Что ж, извольте! Если в чём-то и можно упрекнуть Мнишеков, то только не в трусости! — и гордо вскинув голову с пунцовым лицом, двинулся к офицеру.

— Нет-нет, не сюда! — как-то даже испуганно воскликнул тот.

— Пожалуйте ко мне, Ваша милость! — твёрдым голосом произнёс предводитель гламурной спецохраны и поднял трость с набалдашником.

Почти взбешённый таким отношением юный барон развернулся и двинулся к руководителю магического блокпоста. Суровый охранник молча прикоснулся навершием жезла к амулету Западловского. Медальон вспыхнул… не-не-не, медальон осветился голубым пламенем.

— И что это значит? — растерянно произнёс наиболее благородный из поступающих.

— Что Вы — это Вы, — ответила ему Ольга. — Странно, что успокаивать Вас должна целая графиня. — И обращаясь к охраннику спросила: — Григорий Степанович, барон может пройти, или есть ещё какая-то формальность написанная кровью предков?

— Проходите, господин! — угрюмо произнёс тот.

Видя, что никакой опасности процедура идентификации в себе не несёт, потихоньку начали подходить и остальные. Сначала парни, а уж потом и девушки. Хоть я слегка и побаивался, но у нас с Леркой амулеты тоже осветились голубым. Последней была брюнетка Зинаида, когда же, наконец, проверили и её, Григорий Степаныч многозначительно сообщил всё ещё находящейся за пределами школьной территории Ольге:

— Тридцать семь!

Я сначала не понял сути проблемы. Ну, тридцать семь и тридцать семь. И чё? Ну, обсчиталась Ольга на одного. Могла же она обсчитаться? Но командиру магической охраны этот факт явно мелочью не казался. Да и сама Ольга на пару секунд стушевалась, правда быстро взяла себя в руки и, бегло осмотрев нас, сразу же обратилась к нашему с Леркой «земляку»:

— Алексей Сергеич, а где тот господин, что прибыл вместе с Вами?

Земеля растерялся, а вот Степаныч среагировал моментально, короткий взмах рукой, и двое его людей рванули к гостинице Мозеля.

— Вперёд! — крикнул офицер, выхватываю шпагу, и четверо солдат кинулись вслед за ним в том же направлении.

Мы все словно оцепенели.

— Да-а-а! Не каждый год такое увидишь! — произнёс Усатый Степаныч.

— А что это было? — наивно хлопая глазами, поинтересовалось белокурое создание.

— А это, Агата Григорьевна, та самая попытка проникновения нежелательных посетителей, о возможности которой я вас предупреждала, — ответила ей побледневшая Ольга.

— Поэтому и заведены особые правила посещения школы. И правила эти прописаны кровью наших предков, а ещё тех, кто не следует им. — Грозно произнёс суровый охранник. — Теперь Вы, госпожа! — добавил он, обращаясь к Ольге.

Та выпендриваться не стала, а спокойно подошла к Степанычу и, вынув из потайного кармашка свой именной медальон, предъявила его охраннику. Тот, не чинясь, коснулся набалдашником своей трости-жезла её амулета, и амулет засиял зелёным.

— Зелёный! — воскликнуло человек пять.

Да! У всех же голубой был, даже у нас с Леркой, а мы-то, мягко говоря, не совсем мы. Но Степаныч с Ольгой видимо на такой результат и рассчитывали, потому что Ольга смело двинулась к нам, а Степаныч никак этому не воспрепятствовал.

— Ольга Павловна, а почему у Вас зелёный? — спросила за всех Агата.

— Потому что у вы только ещё поступаете, и у вас временные амулеты. А я — студентка, и мне полагается именной амулет. А зелёный он, потому что у факультета магии жизни все символы зелёные. Нам даже одежду полагается носить зелёных оттенков.

— Они его… они его поймают? — подрагивающим голосом поинтересовался земеля.

— Если порталом не уйдёт, то непременно поймают, — бесстрастно произнёс Степаныч.

— Алексей Сергеевич, Вы должны объясниться на счёт Вашего спутника! — заявила Морозова.

— Что же я могу объяснить, Ваше сиятельство? — юноша хоть и старался взять себя в руки, но всё ещё казался растерянным.

Растеряешься тут, когда твой товарищ оказался столь явным злоумышленником.

— Вы же вместе с ним прибыли?

— Да помилуйте, Ваше сиятельство! Ведь мы же с ним только здесь и познакомились! — нашёлся, наконец, самарец. — Сказался он Николаем Ивановичем Пырьевым, племянником помещика из Воскресенок. Это село поюжнее Самары, а я ведь и знать не знаю Пырьев он или ещё кто! Я же и не был там никогда, да село-то оно, говорят, лет десять как, а до преж не было его, вот и не знаю я.

— Интересный городок ваша Самара, значит, Пырьевых вы там знать не знаете, зато Горбунова каждая собака норовит облаять. — Заключила Графиня.

По земеле было видно, что упоминание о Батлере ему явно поперёк горла, но он стоически смолчал.

— А чего гадать? — напомнил о себе Григорий Степаныч. — Вот поймают его, он и сам расскажет, кто он и откуда, да пошто к нам пожаловал.

— А если обманет? — предположил Кирилл.

— У Петра Андреича не забалует! — заверил охранник. — Однако пора вам, а то не любит он, Пётр Андреич, по-пустому дожидаться. Он вас встречать нынче сам, вишь чё, вышел. Так что, поспешайте!

Ольга возглавила нашу процессию и мы двинулись. Произошедшее на меня, как и на всех произвело сильнейшее впечатление. И я молча шагал по дорожке с булыжным покрытием. Лерка дёрнула меня за рукав, и прошептала прямо в ухо:

— Саня, неделю назад здесь были деревья, а сейчас даже пеньков нет.

Я заозирался. Вокруг не росли ни пеньки, ни деревья. Стоп! А в прошлый раз деревья точно были! Я тогда ещё подумал, что это ивы. И от каменной стены до забора мы тогда дошли очень быстро, а сейчас…

— Саня! — снова зашептала Лерка. — И этих статуй на воротах сейчас три, а тогда только одна стояла.

Я оглянулся, от ворот мы уже отошли метров на сто, но статуи просматривались хорошо, и их было три. Я посмотрел вперёд, до каменной стены оставалось метров сто пятьдесят. Крылатые фигуры как ни в чём ни бывало, стояли на всём её протяжении. На арке, через ворота которой нам предстояло пройти, их я насчитал целых пять.

— Лер, — так же шёпотом спросил у напарницы я. — А на арке в прошлый раз, сколько статуй было?

— Две.

Упс!!! И как это понимать?! Их что, хотят снимают, хотят ставят? Дизайнеры, мать их!