Анастасия Волжская - Маски сбежавшей невесты

Краем глаза я заметила, как тонкие лепестки бровей танцовщицы, стоявшей почти по центру, на долю мгновения взметнулись вверх. Лорри узнала меня так же легко, как я узнала ее — по камню силы, кружевам на платье и изумрудному взгляду. Я едва заметно пожала плечами, безмолвно говоря «да, так получилось, но не волнуйся, все под контролем… более или менее». Розовый бутон качнулся в ответ — Лорри дала понять, что готова оказать посильную помощь.

Наконец приготовления были закончены. Я замерла, скопировав позу танцовщицы, стоявшей напротив меня, в ожидании начала вальса. Несколько секунд тишины, густой и напряженной — и тронный зал наполнили нежные переливы арфы, сменившиеся громогласными валторнами.

Та-та-та-там, та-там!

Пора.

Одна за другой фрейлины, как лепестки, подхваченные легким порывом ветра, сорвались с места, кружась и изгибаясь в такт музыке. Полукруг сомкнулся идеальным кругом. Грациозный взмах руки, мелкие шажки, почти не заметные под нежным кружевом юбок — и круг превратился в клин белоснежных лебедей, устремленных навстречу Солнцу, сидевшему на троне. Я как могла повторяла движения Роз — наклон, поворот, плавное движение кистей — стараясь не потерять ни единой детали.

И чуть не пропустила появление главного чуда.

Она возникла словно бы из ниоткуда — высокая танцовщица в развевающемся платье из лучшего розового шифона, настолько тонкого и невесомого, что он казался почти прозрачным. Гибкое тело, затянутое в белоснежное трико, было воплощением легкости и грации. Лицо незнакомки скрывала цветочная маска чистейшей Белой Розы, но если у других фрейлин бутоны оставались целомудренно закрытыми, солистка уже вступила в пору расцвета. Не разрывая рисунка танца, она впорхнула в круг и замерла на носочках, точно цветок, тянущийся к благодатному свету, и двадцать юных Роз преклонили пред ней колени в знак уважения и смирения.

По залу пронесся вздох восхищения при виде совершенства Белой Розы. Фрейлины репетировали отдельно, но появление солистки не разрушило гармонии танца, а напротив, придало ему завершенность, целостность. Лучший цветок императорского сада в окружении молодых Роз — разве могло быть зрелище прекраснее этого?

Я бы все отдала, чтобы увидеть эту красоту со стороны — но, увы, пришлось сосредоточиться на собственных движениях, а не следить с открытым ртом за струящимся розовым шифоном и взмахами тонких рук. Пусть солистка и перетягивала на себя основное внимание публики, роль фрейлин была не менее важна для общей картины.

Фигуры — круг, линия, клин, волна — сменяли друг друга. Пели скрипки, трубили валторны, парила, едва касаясь пола, чудесная танцовщица. И это увлекало настолько, что вскоре я поняла, что танцую, почти не задумываясь, позволив музыке и красоте танца вести меня за собой к финалу.

Быстрее, быстрее, быстрее — точно ветер, играясь, увлек лепестки роз в сказочную вьюгу. Бело-розовая танцовщица подхватила движение, закружилась немыслимо быстро, балансируя на самом кончике носка изящной атласной туфельки. Казалось, лишь магия удерживала ее тело в центре идеального круга из развевавшегося розового шифона.

Торжественная песнь струнных, гимн валторн…

Та-та-та-та-там та-там там-там-там.

И все затихло.

Одна за другой фрейлины поклонились — сначала Императору, а затем варравийскому послу в огненной маске, для которого на помосте установили специальное кресло на одну ступеньку ниже трона Солнцеликого. Место Луноликой пустовало — возможно, бывшая фрейлендская принцесса не горела желанием присутствовать на приеме послов недружественной по отношению к северным соседям страны.

— Вы доставили нам удовольствие, Розы.

Светящиеся пальцы левой руки Императора соприкоснулись с ладонью правой, что, по всей видимости, должно было символизировать благосклонность монарха.

Придворные одобрительно зашептались. Кое-где в толпе раздались редкие аплодисменты, но тут же стихли.

В тишине отчетливо прозвучал мягкий грудной смех Белой Розы.

— Это честь для нас, мой Император, — пропела она, бесстрашно глядя прямо на Солнцеликого и даже не щурясь от исходившего от него слепящего света. — Но представление ещё не закончено.

— Что ж, продолжай.

Прежде чем кто-нибудь успел остановить дерзкую танцовщицу, Белая Роза одним грациозным движением взлетела на императорский помост. Облако юбок скользнуло по коленям Солнцеликого. Император потянулся вслед незнакомке, но та упорхнула, легкая и неуловимая, точно дуновение ветра. Тонкие пальцы легли на предплечья посла, изумленного невиданной смелостью Белой Розы, но когда танцовщица увлекла его вниз, мужчина не стал сопротивляться, с радостью подчинившись мягкой настойчивой силе.

Следом за ним потянулись, переговариваясь между собой, остальные члены иностранной делегации. Фрейлины засуетились, готовясь к парному танцу, которым обыкновенно открывали балы в Айоне. Ровно двадцать юных Роз — и столько же огненноголовых варравийцев — выстроились друг напротив друга в центре зала. Дерзкая танцовщица и варравийский посол заняли место во главе колонны.

Потрясенная бесстрашным поступком Белой Розы, я пропустила момент, когда Лорри оказалась рядом со мной. Но чувствительный тычок в бок мигом привел меня в чувство.

— Он здесь, — одними губами прошептала графиня. — Джеррард Ривс, секретарь дипломатической миссии Варравии в Айоне. Старшие фрейлины рассказали, что его не раз видели в компании твоей сестры и не всегда в приличных обстоятельствах. Девятый, если считать от посла. Черный камзол, серебряные пуговицы. Высокий.

Кажется, она хотела добавить еще что-то, но вступительные аккорды заставили нас отпрянуть друг от друга и сосредоточиться на новом танце. Я оказалась четырнадцатой в ряду императорских фрейлин, Лорри — тринадцатой. Варравиец, в котором подруга опознала лорда Джеррарда, стоял в паре с другой Розой. Впрочем, для первой половины открывающего танца это не имело значения — до тех пор, пока распорядитель не объявит, что в центр зала могут вступить все желающие, мы успеем обменяться партнерами с каждой из танцовщиц, включая Белую Розу.

Скрипичное трио ознаменовало начало менуэта. На мой невзыскательный вкус его сложно было назвать настоящим танцем — скорее, продолжением протокола, состоявшим по большей части из кивков, шагов и поклонов. Но уж с этим я точно могла справиться — благо, Мэр потратила достаточно сил, вбивая в мою голову основы придворного этикета. Я легко повторяла за идущей впереди парой простые фигуры, пользуясь возможностью разглядеть варравийцев, Золотой тронный зал, фрейлин, Императора и Белую Розу.

Уколола сердце запоздалая тревога о Селии, так и не появившейся на балу — и пропала, вытесненная предстоящим знакомством с лордом Джеррардом. Рисунок менуэта, состоявший из постоянно меняющихся фигур, каждые тридцать секунд сводивших танцовщиц с новыми партнерами, на несколько па объединил нас с Лорри и двух огненных варравийцев в одну четверку.