Кирико Кири - Песнь надежды. Том 3

Подрочи меня, иначе говоря. Не утянула в постель, так таким образом пытается. Хотя почему бы и нет?

— Это прозвучит глупо, но может стоит вам… как-то заглушить крики? — предложил я. — Всё же ночью, если королева будет так покрикивать, может сложиться не очень хорошее мнение.

— Боитесь сплетен?

— Боюсь вашу Ламель. Что она придёт сюда покричать и по совершенно другой причине.

Мы занимались, наверное, до середины ночи, пока оракул с какой-то блаженной улыбкой не отправила меня спать. Не потому что устала, а из-за того, что сегодня я наконец смог урегулировать силу потока. Возможно, из-за усталости и лёгкого морального истощения, а может просто из-за всех тех тренировок, что мы прошли, но оракул на этот раз покрикивала меньше.

Хотя потом всё равно попросила долбануть хорошенько энергией. После этого осела, едва не задыхаясь и едва сдерживаясь, чтобы передо мной не начать заниматься онанизмом, попросив покинуть комнату и поблагодарив за урок.

После этого дела пошли своим чередом.

Приближалась свадьба, вокруг мельтешили эльфы, готовясь к празднику. Дворец преображался, покрываясь белоснежными цветами, которые расставляли то тут, то там. Стало как-то многолюдно даже.

Моя семья привыкала к новой обстановке. Сёстры старались держаться вместе, с недоверием и лёгкой опаской косясь на эльфов. Отец вёл себя благопристойно, уверенно и сдержанно, общаясь и даже заводя некоторые знакомства. Мать просто всегда была рядом с ним, как верная супруга, а Диор… он ничего не делал.

И это мне не нравилось. Если бы мне пришлось выбирать, кого в семье убить, выбор, несомненно, пал бы на него.

Ушастая выздоровела через пару дней. Какая-то уставшая, осторожная. Она теперь косилась на меня с лёгкой опаской. Это проявлялось абсолютно везде — от тренировок до обычной жизни. Раньше если она была везде и комментарии были обычным делом, то сейчас просто ходила следом и по большей части молчала. Не грустила, не убивалась, просто молчала и косилась на меня.

А когда я спросил, что случилось, ответ был краток:

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Совсем ничего.

— То есть я могу тебя переименовать в подсвинку?

— Из Ушастой?

— Да.

— Я не против.

Я прищурился, пытаясь понять, что сучка задумала.

— Ты что задумала? — собственно, я не собирался держать такие мысли при себе.

— Ничего, господин.

— Тогда чего ходишь как убитая горем? Сианс, что случилось?

У неё уши аж дёрнулись от удивления, да и сама Ушастая подняла голову, глядя на меня удивлённым взглядом.

— Сианс, ты просто… какая-то странная.

— Вы беспокоитесь обо мне, хотите сказать? — прищурилась она.

— Учитывая тот факт, что ты за моей спиной, то да, беспокоюсь. За себя. Собственно, тот факт, что я тебя не бросил, уже говорит, что мне как минимум не плевать. А мог просто ждать, пока тебя поджарят, и тогда им на меня вообще нечем давить было бы. Так в чём проблема, Сианс?

Вру, было — моя семья. Там в любом случае пришлось бы договариваться, однако всё же из-за того, что Ушастая была под моим началом, я чувствовал некоторую ответственность за неё. Привычка. Если кто-то под моим командованием, как-то само собой начинаю думать и о подчинённом тоже.

Всего какое-то мгновение её лицо было совершенно другим. Совсем нетипичным для эльфийки. После чего вернулись те черты, к которым я привык.

— Ни в чём, — буркнула она. — Просто не могу поверить, что обязана жизнью такому, как вы. Для меня это удар в самое сердце.

— Да, теперь по гроб жизни не расплатишься, — заметил я.

— Это меня и пугает, — фыркнула она.

— Ты всё равно сучка.

— Лучше быть сучкой, чем идиотом, — да, узнаю знакомые нотки в голосе. Ну хоть что-то.

Сейчас я серьёзно рассматривал взять её с собой. Её тупость, конечно, иногда проявляла себя, однако я видел в Ушастой эту упёртость, граничившую с полной упоротостью, когда человек ставит миссию превыше всего. Когда какими бы врагами вы ни были, но на войне в одном отряде вытащите друг друга, не задумываясь, так как там, под огнём, можно положиться только на товарища по оружию.

И вот Ушастая виделась мне именно в таком виде. Всё же не струсила вернуться (пусть и с книгой).

А это уже показатель.

Интереснее дела шли с Ламель, которая теперь показывалась куда чаще, напоминая о себе из раза в раз. Она удивительным образом сохраняла баланс между тем, чтобы стать назойливой, и тем, чтобы максимально часто проводить со мной время.

— Вы вновь занимаетесь с матерью магией, верно? — спросила она между делом, когда смогла утащить меня на уроки по фортепьяно.

Заняться особо всё равно здесь было нечем. Только и делай, что тренируйся, да развивайся. В город я по понятным причинам не выходил, так как Гензерия предупредила, что пока она не разберётся с наглыми родами, за стенами я могу быть в опасности. Поэтому я только и делал, что тренировался, читал, писал и всячески убивал время.

Сейчас я пытался играть на рояле. Удивительно, но само собой всё получалось, будто тело Тэйлона само подхватывало мои действия по знакомым движения. Мышечная память, иначе говоря.

— Да, почти научились управлять энергией.

— Вот оно как… — задумалась Ламель, после чего постучала по роялю пальцем. — Торопитесь, Тэйлон, быстро играете. Такт: раз-два-три, раз-два-три…

— Раз-два-три, — повторил я, замедляя бег пальцев.

— Так получается, вы скоро будете заниматься магией со мной, верно говорю?

— Да. А вам не терпится, смотрю.

— Интересный опыт, обучать кого-то раньше мне не приходилось. Опять спешите…

— Да-да… Но насчёт занятий, разве вам не надоело? Мы и так много времени проводим вместе.

— О, точно, мы ещё кулинарией не занимались, хотя вы обещали показать, — вспомнила Ламель.

— Вам разве заняться нечем, кроме меня?

— Нечем, — невозмутимо ответила она. — Обучать ничего не умеющую личность оказалось для меня действительно интересным занятием. Чувствую себя нужной.

— Вон оно как… тогда бы матери помогли, а то она… Ламель? — я бросил на неё взгляд.

Ламель опять уснула. В последнее время она делает это куда реже, но всё равно вряд ли это пропадёт насовсем.

Чтобы разбудить её, я долбанул аккорд на нижних октавах прямо посреди весёлого тихого произведения.

— Вы не ту ноту нажали, — тут же очнулась она. Я даже перестал ей говорить, что она уснула. Просто продолжал разговор, как ни в чём не бывало.

— Почему бы тогда не помочь матери с восстановлением той части здания и утерянных книг?

— Чем же?

— Не знаю. Вы же можете спросить у неё, верно? — пожал я плечами.

— Вы опять спешите. Позвольте показать… — она встала за моей спиной, и я затылком почувствовал её мягкую грудь, когда она наклонилась и положила руки на клавиши. — Вот так…