Д Штольц - Небожители Севера

Леонардо спустили с лошади. Конники подхватили его с двух сторон и подняли к мосту. Йева кинулась к брату и обняла его, а тот ласково погладил по спине ту единственную, пожалуй, кого действительно любил, и затем медленно побрел к Эметте.

Служанка с ужасом рассмотрела обезображенное лицо, но все же приняла своего любовника в объятия, хотя сделала это, скорее, в силу обстоятельств, не имея возможности отказать.

Пока все были заняты Леонардо, Йева подбежала и к Уильяму и кинулась ему на шею. Она дала волю чувствам и обвила своими изящными ручками шею и поцеловала его в щеку, не обращая внимания на стоявшего рядом отца. Уилл смутился, погладил Йеву, но, все-таки опасаясь недовольства графа, отстранил от себя девушку. Филипп странно взглянул на дочь, но смолчал.

Привал решили устроить под огромной нависающей скалой неподалеку от реки. Все устали, все проголодались. Тем более, нужно было заняться ранеными. Солры быстренько развели костер, переоделись, расседлали лошадей и стали ждать, пока Чукк и Грон приготовят тех рябчиков, которых Леонардо успел настрелять перед мостом. У всех разыгрался нешуточный аппетит, который бывает особенно острым после трагедии, когда она разрешается счастливо.

Чуть поодаль от костра, но в его свете, ближе к каменной вогнутой стене, как бы в небольшой пещере, лежал на льнянике Уилл, оставшись лишь в одних полуспущенных штанах, что еле прикрывали бедра. На его плечи и торс накинули плащ, скрывавший наготу и дающий тепло. А один из слуг Горрона, прослывший прекрасным лекарем, сидел перед ним на коленях и молча, не говоря ни слова, обрабатывал мазью раздробленное бедро и затем обматывал рану повязками, под которые тоже наложил какую-то черную и очень вонючую мазь.

Не смотря на протесты Уильяма, утверждавшего, что он может передвигаться верхом, именно из-за него граф принял решение переждать вечер и ночь здесь, под скалой. Хотя до ближайшего городка, пусть и небольшого, было всего пару часов пути.

Впрочем, под скалой оказалось довольно сухо и так просторно, что она дала приют всем, укрыла от холода и дождя. Никто не жаловался, все, усталые, готовились ко сну. И даже Горрон, привыкший все-таки к мягким постелям, а не к походным условиям, улегся на твердую лежанку.

— Вы безумец, — тихо сказал сэр Рэй.

Он стоял по левую руку от Уильяма, сложив руки на груди. Того знобило от легкой лихорадки, и он ничего не ответил, лишь чуть оскалился и случайно показал рыцарю свою острые зубы. Да и не мог он отвечать, потому что из последних сил сдерживал срывающиеся с губ стоны от боли.

— Да, он безумец, — ответил за рыбака граф, сидевший на соседней лежанке, постеленной совсем рядом с Уильямом. Затем обратился уже к самому молодому вампиру: — Я не знал, что Кельпи могут излечивать… Но сейчас Леонардо чувствует себя даже лучше, чем ты.

— Я тоже не знал, — едва слышно прошептал Уильям. — Может… Может это потому что вы говорили. Тогда… Что на нас не действует магия?

— Возможно, — вздохнул Филипп.

Йева сидела в стороне, но тоже рядышком, и внимательно наблюдала за действиями лекаря. Наконец слуга, имя которого никто так и не узнал, закончил свою работу, посмотрел удовлетворенно на приложенную к ране на голове повязку, на обработанное бедро, на обтертые мазями мелкие ссадины и царапины, и ушел к костру, где сидел Горрон и слушал рассказы конников. Все обсуждали появление двух кельпи, восторженно вскидывая руки и делясь своим мнением по поводу этих созданий. Конечно, можно было бы спросить о кельпи самого Уильяма, но все побаивались этого странного человека, который был так близок к графу, а теперь, как выяснилось, еще и водил дружбу с демонами. Впрочем, Старейшины все прекрасно слышали, даже находясь на другом конце лагеря.

— Кстати, Уильям, — поднял брови, услышав рассказы про Кельпи, сэр Рэй, — а откуда вторая демоница-то взялась, ну та, прекрасная вороная кобыла? Помнится, вы рассказывали лишь об одной.

Йева подняла голову и внимательно посмотрела на Уильяма. Ее тоже интересовал этот вопрос, ведь граф ни слова не рассказал ни ей, ни Леонардо об отношениях между Кельпи и Уильямом.

— Сэр Рэй, идите-ка погуляйте, — показал в сторону костра рыцарю чуть раздраженно Филипп. — Пусть Уильям поспит. Потом будете мучать его вопросами.

Рыцарь кивнул и отправился в сторону прочих солров, тем более рябчики уже зарумянились, и все с радостью вгрызались в их нежное мясо и запивали это все дождевой водой.

Филипп выделил для Уильяма несколько одеял, что достались ему от сгинувших от Ехидны конников. И теперь, в тепле и темноте, рассеянной лишь легким свечением от костра, вампир начал проваливаться в дремоту, но пока около него сидел граф, старался держать себя в руках. Йева, так и не дождавшись вразумительного ответа про Кельпи, тоже ушла к костру вслед за капитаном, чтобы погреться. Хотя время от времени она и бросала взгляды, полные сочувствия и переживания, на того, кто рисковал своей жизнью, спасая Леонардо.

— Поспи, — мягко, но достаточно властно приказал Филипп.

Он тепло взглянул на Уильяма, и тот лишь устало кивнул. Глаза его медленно закрылись, и уже через минуту он провалился в глубокую дремоту, чтобы дать своему телу возможность быстрее исцелиться.

Тревожным взглядом из-под нахмуренных бровей Филипп смотрел на мирно спящего Уилла и думал о своем. А за ним, точнее, за теми мимолетными чувствами, что мелькали на лице графа, наблюдал Горрон де Донталь, сидевший чуть ближе к костру. Окончив разговор со своим верным слугой, герцог поднялся с лежанки и медленно подошел к Филиппу, сел рядом на корточки. Он взглянул на задумчивого графа, вскинул брови и заговорщически улыбнулся — всем своим видом он напоминал своему товарищу о беседе в сосновом лесу. Филипп мотнул головой, еще сильнее нахмурился, сжал губы и отвел глаза, вперившись ими в землю. Немигающим взглядом он смотрел словно в пустоту, а сеточка морщин вокруг глаз стала четче и глубже, что выдавало сильнейшее беспокойство, которое Филипп пытался скрыть от друга. Однако Горрона не провести. Герцог понимал, что графа Тастемара гложут сомнения. Его решимость, ранее непоколебимая и твердая, дала трещину и стала рассыпаться, подобно трухлявому бревну.

Йева же обернулась, встала спиной к костру и, увидев спящего Уильяма, пошла совсем в другую сторону. Она приблизилась к отдыхающему с другой стороны костра Леонардо. Лео еще не спал и пребывал в дурном настроении, даже несмотря на волшебное спасение. Рядом с ним сидела служанка и поглаживала по плечам, спине и коленям.

— Лео, — сказала тихонько Йева, чтобы ее слышал лишь Леонардо, ну и Эметта. — Как ты себя чувствуешь?