Д Штольц - Небожители Севера

— Кельпи дали жизнь, Кельпи ее забрали, — медленно произнес Летэ.

Он подошел к слизи на столе, потрогал ее пальцами и попробовал на вкус.

— Мда… — задумчиво прошептал Летэ. — Сдается мне, что потребуй Совет смерти Уильяма, то здесь была бы бойня.

— Возможно, — произнес чуть бледный барон Теорат. — Похоже, что в сторону молодого Юлиана теперь вообще и слова плохого не сказать, а то затопчут!

В совете раздались смешки, и Старейшины с улыбками уселись за стол, протерли платками разбрызганные повсюду следы крови. Кто-то, особо любопытный, даже попробовал на вкус черную слизь.

Райгара вновь завели в центр, и тот, ступая через кровавые ошметки, встал посередине, придерживаемый слугами. Филипп, бледный и взъерошенный, молча взирал на уже спокойные воды озера, куда уволокли тело его сына.

— Итак, возвращаемся к суду, — произнес деловито Летэ, протирая от слизи поверхность стола около себя. — Решение о смерти Леонардо было приведено в исполнение, хоть и не мной. Теперь стоит решить вопрос по поводу передачи дара Райгара. У тебя ведь нет наследников, да, Райгар?

— Нету, — коротко и хмуро ответил хозяин Офурта.

— А что же Бартлет и Оллотид?

— Тупоголовые болваны, — сплюнул на пол, по которому были размазаны кровавые ошметки Леонардо, Райгар Хейм Вайр. — Но даже если я назову имя, все равно мой дар отойдет Филиппу.

— Скорее всего да… Ни родственников, ни друзей у Райгара Хейм Вайра нет. Сир’Ес Горрон перед отъездом по срочным делам оставил бумагу, в которой отдал свой голос за Филиппа фон де Тастемара, а точнее, за его дочь. Поэтому, если сейчас не найдутся желающие доказать в суде свое право на дар Райгара, я предлагаю проголосовать за передачу дара пострадавшей стороне — Филиппу.

Летэ замолчал и уставился на совет.

Старейшины тоже молчали. Филипп сжался подобно пружине и смотрел по сторонам, вглядывался в лицо каждого. Он уже был однажды уверен в том, что победил, и уже потерял сына. И теперь, не веря в успех, он, бледный и встревоженный, ждал очередного удара судьбы.

— Кто-нибудь желает что-нибудь сказать? У кого-нибудь есть какие-нибудь доводы против передачи дара Йеве фон де Тастемара? — еще раз настойчиво спросил Летэ.

И снова тишина, Старейшины качали головами. И хотя почти у каждого был тот, кому бы они хотели передать дар, но все понимали, что они никем не приходятся Райгару, который имел славу нелюдимого вампира, и приоритет в любом случае будет у Филиппа, как у пострадавшей стороны.

— Хорошо, — удовлетворительно кивнул Летэ. — Что ж, Филипп. Ты свое все-таки получил.

— Подождите, — неожиданно вмешалась герцогиня Амелотта.

И Филипп настороженно посмотрел на герцогиню, сжался в предчувствии очередных препятствий. Что опять?

— Что такое, Амелотта? — спросил Летэ.

— Я бы хотела уяснить статус Офурта, — произнесла деловито хозяйка Северных земель Альбаоса, Лоракко, покручивая на пальце огромный перстень. — Мои земли ведут активную торговлю с Офуртом через Имрийю. Соответственно, в случае передачи дара Йеве фон де Тастемара либо ей придется заниматься Офуртом, либо Крелиос пришлет своего наместника, когда узнает о смерти лорда.

— Йева поедет в Офурт вместе с Горроном де Донталем, который сейчас как раз направляется в Брасо-Дэнто, уважаемая Амелотта. Габбросу сейчас не до Офурта, — ответил Филипп, глубоко выдохнув. — И в таком случае мы планируем сделать земли Офурта более безопасными для торговых караванов, когда Йева получит дар Райгара и сможет контролировать вурдалаков. Она станет графиней Офурта.

— Не женский дар, конечно, — сморщился Ярл Барден. — Но лучшего претендента нет.

— Приведите Йеву! — грозно обратился к одному из слуг Летэ.

Райгар проводил быстро удаляющегося слугу мрачным взглядом и поник. Буквально через пару минут Йева, в черном шерстяном платье с брошью в виде серебряного ворона, спустилась по ступеням пещеры вниз, к столу. Ее волосы были завязаны в толстую косу, а на голове красовался золотой обруч. Она дрожала, искала глазами брата, но нигде не могла найти его. Ее бледное лицо и огромные зеленые глаза сияли решительностью — Йева понимала, зачем ее вызвали.

Филипп вскочил по-молодецки со скамьи, с трудом сдерживая свою радость. Он подал ей руку и завел в центр стола. Йева ласково улыбнулась отцу и последовала за ним, подойдя к Райгару, которого держали слуги.

Летэ и Филипп встали по бокам Райгара, чтобы тот не посмел причинить вред девушке. Пара слуг подошла и к Йеве фон де Тастемара и взяла ее под локти. Рука Летэ видоизменилась, и он посмотрел на девушку потемневшим взглядом. Та внешне хоть и казалась спокойной, сердце ее бешено колотилось.

Хозяин Молчаливого замка сделал пару надрезов на ее шее, потом на шее измученного Райгара. Тот не смел противиться, зная власть и силу Старейшин, и понимал, что проиграл. У него мелькнула мысль попытаться свернуть девчонке шею, но Филипп, зная подлую натуру хозяина Офурта, предугадал его желание и заломил тому руки за спину.

Летэ стал нашептывать слова на языке Хор'Аф над Райгаром, движением пальцев выманивая дар. Тот, почувствовав, что его кровь пришла в движение, задергался, но Филипп не отпускал его. Из раны на шее показалась тонкая струйка крови и медленно поползла по воздуху к почти вплотную прижатой шее Йевы. Почувствовав касание, девушка вздрогнула.

— А теперь пей! — приказал Летэ.

Йева, дрожа, оскалила клыки и вцепилась в шею хозяина Офурта и принялась быстро осушать тело, пока Летэ наговаривал слова. Райгар ощерился, дернулся, но двое Старейшин не позволяли ему ничего сделать. Его кожа стала высыхать, глаза потускнели, он застонал не своим голосом, а Йева все пила и пила.

— Не останавливайся, — приказал Летэ, видя, что девушка уже готова оторваться от тела.

Та послушалась и продолжила иссушать Старейшину, высасывая все до последней капли. Наконец почти сухое тело с натянутой на череп кожей рухнуло на каменный пол, и Райгар вперился мертвым взглядом в каменный потолок.

Йева же почувствовала странное ощущение приятной слабости и, пошатнувшись, потеряла сознание, упала в объятия счастливого отца, который подхватил её на руки и вынес из зала совета. И хотя ему было плохо от ощущения смерти Райгара, как, впрочем, и всем Старейшинам, которых связывало родство, но от этой боли Филипп ощутил облегчение и счастье впервые за долгое время.

Западный тракт Солрага, постоялый двор.

Уильям вскрикнул, когда его тело, от макушки до пят, полоснуло резкой болью. Перед глазами встал незыблемый образ Райгара. Уилл камнем рухнул с кровати на ледяной пол и свернулся клубком. Перепуганная Фийя проснулась и непонимающе уставилась на своего господина, страдающего по непонятным ей причинам.