Д Штольц - Преемственность

Толпа, наконец, притихла.

— Спрашиваю в последний раз. Кто-нибудь видел Уильяма в городе либо помогал ему? — Бартлет сурово посмотрел на толпу.

Ответом ему стала тишина.

К Бартлету подошёл один из солдат, держа что-то в руках.

— Сэр! Смотрите, что мы обнаружили в доме у травницы, — солдат передал вещи Бартлету.

Удда побледнела. Она хотела избавиться от всего утром, но не успела. Бартлет воззвал к толпе.

— Приведите травницу!

Спотыкающуюся Удду быстро выпихнули из толпы вперед.

— Кого ты лечила от ран, старая? — Солдат показал толпе окровавленные повязки и разорванную одежду. В этих лохмотьях хоть и с трудом, но все-таки узнавались белая рубаха и жакет с капюшоном.

Удда вздохнула.

— Так много кого покусали, господин, много раненых. Я же травница, я всем помогала и накладывала повязки. Две ночи не спала, готовила отвары. — Удда развела руками и улыбнулась беззубым ртом.

Бартлет усмехнулся, он прекрасно чувствовал, кем пахнут эти повязки, он узнал этот запах, как только вдохнул его. Коннетабль развернулся к толпе и спросил:

— Кто-нибудь был у этой старой травницы в доме? Кому она накладывала повязки или отпаивала отваром, выйдите вперед!

Толпа зашевелилась. Вождь Кадин, переминаясь с ноги на ногу, вышел вперед и сказал, виновато поглядывая на бабушку Удду.

— Мой господин, никто к ней не заходил. Травница очень странно вела себя эти два дня и вообще не выходила из дома. А по ночам в ее доме горела свеча. Я пытался взять у нее травы, однако она меня не пустила даже на порог дома, просунула Спокушку в дверную щель, словно какому-то псу подачку дала.

— Ты пыталась обмануть меня, старая карга! — Бартлет сделал шаг в сторону Удды.

Та в испуге попыталась сделать шаг назад, но ее схватили за руки два крепких воина. Бабушка повисла на руках мужчин, часто задрожала и покрылась испариной.

— Сынок, пощади! Я не могла отказать Уильяму, он мне как сын был. Он пришел ко мне, истекающий кровью, его лихорадило. Как я могла ему не помочь? Бедному мальчику было очень плохо…

— Рассказывай все, старая! Чем ты его лечила? Что ты видела? Когда и куда он ушел? И почему ты скрывала его от людей? — Коннетабль навис на перепуганной женщиной.

— Он был так плох, господин! Я не хотела говорить Нанетте о нем, боялась, что мальчик не доживет до следующего дня. Давала ему крепкие отвары от жара, перевязывала раны. А когда он очнулся через два дня, прошлым вечером, он поблагодарил за помощь и ушел.

— Куда он ушел? — взревел Бартлет.

— Да я ж покуда знаю, милок? Вышел за дверь и растворился в ночи. Мое дело было сделано, я спасла мальчику жизнь.

— И ты ничего не заметила странного? — Бартлет успокоился и задал вкрадчиво старухе вопрос.

Та мотнула головой.

— Тогда что это? — Бартлет достал из груды повязок деревянный бокал со следами крови. — Ты отпаивала его кровью, старая карга, а сейчас врешь мне, что отвары давала!

Толпа перешептывалась, по ней пошли волнения. Бартлет развернулся к людям и поднял бокал над головой.

— Эта обманщица предала наш людской род и помогала демону, лечила его раны, скрывала от вашего гнева! Она давала ему кровь, чтобы он исцелился и вернулся позже за вашими детьми, забрав их жизни.

Помощник Райгара развернулся к старухе, подошел к ней ближе.

— Даю тебе последний шанс сохранить свою жалкую жизнь. Что он рассказывал?

— Я не знаю, милок, ничего не знаю, — затравленно прошептала старуха.

Лицо солдата побагровело, вены вздулись на шее, он задышал тяжело, как бык. Мужчина с минуту смотрел на бледную как смерть старуху, которую держали двое. Потом резко размахнулся и ударил ее в живот. Удда всхлипнула, согнулась пополам. Охрана отпустила её и та упала на землю, замерев.

Толпа ликовала и торжествующе ревела, словно зверь. Многие проклинали старую женщину, кто-то кричал: «Ведьма!».

Линайя стояла, закрыв себе рот рукой, чтобы не закричать. Она давилась слезами и с ужасом смотрела на тело травницы.

Барлет поднял руку, чтобы утихомирить толпу.

— Я должен помочь вам поймать это чудовище и отвезти его в Офуртгос, чтобы наши служители очистили этого демона и сняли проклятие с города. Да-да, ваш город сейчас проклят этим существом! Мой гарнизон расположится на площади в палатках, мы постараемся как можно быстрее помочь вам и очистить Варды от скверны. Я надеюсь, вождь Вардов, — Бартлет обратился к насмерть перепуганному старику, — что вы окажете нам радушный прием и мои солдаты не помрут с голода и от грязи.

— Господин, мы поможем вам всем, чем сможем. Только спасите нас от этого чудища!

— Хорошо, я благодарен вам за помощь. Да защитит нас Ямес! А теперь вы можете вернуться по домам. Мои солдаты будут охранять ваш покой.

Люди стали расходиться, однако вряд ли кто заснул в эту ночь, все обсуждали Уильяма.

Малик вел под руку Нанетту, бледную как смерть, домой. Женщина, казалось, никого не замечала вокруг. Вождь выделил Нанетте и ее сыну старенький дом на окраине, протекающий, оплетенный старым плющом и частично разрушенный. Год назад там помер вдовец и с тех пор жилище пустовало, никому не нужное и не пригодное даже под хлев. Остальные жители Вардцев пока боялись вернуться в деревню и жили у родственников.

Бартлет повернулся к гарнизону.

— Уильям направляется к графу Тастемара, но он не мог далеко уйти. Эта тварь передвигается пешком, поэтому мы должны его догнать и схватить! Скорее всего он слаб, но всё равно очень опасен. Разбейтесь на отряды по три-четыре человека и прочесывайте леса в направлении Солрага. А ты, писарь, разошли воронов всем верным нам людям, живущим на границе с графством Солраг.

Бледный мужчина в серых одеждах, подпоясанных черным кушаком, поклонился командиру.

Через пару дней прибудет подкрепление, а через семь дней доставят повозку с клеткой из Офурта. За это время необходимо поймать Уильяма, иначе он пересечет границу, а в Солраге ни Райгар, ни его подчиненные уже не будут иметь власти. Этого Бартлет допустить не мог.

Солдаты быстро разбили лагерь и, разделившись на группы, пустились в погоню. Бартлет остался в городе изучать карту окрестных земель и думать над тем, какой дорогой Уильям пойдет и где его можно перехватить.

Тем временем Уильям, не подозревая о том, какая охота развернулась на него, неспешно брел сквозь ночной лес в направлении Брасо-Дэнто. Он поднялся по склону, оставив пелену тумана внизу долины. И хотя на небе не было и облака, а луна светила ярко, в лесу всё равно оставалось темно. Он шел в стороне от тропы, как и советовал Гиффард, сокрытый тенями и тьмой. Так сказал бы любой нормальный человек, очутившийся на месте Уильяма. Но теперь Уильям не был таковым — ему казалось, что все вокруг залито лунным светом, он прекрасно различал каждую ветку, каждый куст, и даже всякая отдельная иголочка сосны на земле имела четкие и ясные очертания.