Д Штольц - Преемственность

— Был братцем, но я бы хотел, чтобы он никогда им не был!

— Так расскажите же нам, что случилось! Очень любопытно.

Малик потянулся к кружкам, однако они все были пусты. Лео щелкнул пальцами, подозвал молоденькую служанку.

— Дайте-ка еще пива нашему другу! За наш счет, разумеется.

Малик счастливо оскалился.

— Спасибо. А то деньжат и на кружку уже не осталось. Все благодаря братцу!

Служанка принесла пива, вытерла о фартук липкие от пролитого напитка руки, чуть задержалась взглядом на рыжеволосом госте, а после удалилась. Опрокинув в себя целую кружку залпом, Малик рыгнул, вытер рот рукавом и начал рассказывать.

— Мы жили в Вардцах: я, матушка, моя жена и Уилл. Уилл всегда был очень заносчивым и высокомерным. Он умел читать и очень гордился этим, ставил себя выше других. — Малик сплюнул на деревянный пол с презрительной мной. — Когда напали на Вардцы, я был здесь — отмечал с друзьями скорое рождение первенца. Уилл потащил корзину с покупками в деревню. Он в тот день купил еще какую-то чепуху в мешке. И вот, к утру матушка и жена приходят с другими выжившими в город и, оказывается, что нет у нас больше дома! Представляете? У меня на руках жена беременная, раненая мать, а эта… сволочь… лишила нас дома! Он взорвал себя и еще какого-то старого хрена. У него не хватило мозгов, похоже, просто убежать… Идиот! Ладно, я смог уговорить вождя, чтобы он дал нам дом с выплатой раз в год небольшой суммы. Все-таки мой отец был Служителем, пока храм не сгорел. Потом прискакали эти солдаты, вытащили весь народ на площадь посреди ночи и стали спрашивать о нашем доме и о том, что произошло. Оказывается, Уилл и помереть даже нормально не смог. Городской мальчишка видел, как тот старый хрен забрал душу братца и превратил его в демона. И теперь мне никогда не расплатиться подаянием за все его грехи! Все жители города косо смотрят на меня. Как мне смыть этот позор? Как? — Малик запрокинул голову, вливая в себя пиво. Липкие ручейки потекли по его подбородку прямо на грязную рубаху.

— Что значит превратил в демона? — поинтересовалась вкрадчиво Йева.

— Я не знаю. Достопочтимый сэр Бартлет сказал, что эта скотина может прийти за нашими детьми и уничтожить их. Господин сейчас делает все, чтобы спасти наши души. А потом еще оказалось, что эти два дня Уилл был здесь, в городе! Представляете? Прятался от всех, а эта старая ведьма залечила ему раны, дала чашу своей крови, и он куда-то ушел.

Малик громко отрыгнул и продолжил.

— Эта карга еще не хотела ничего рассказывать господину Бартлету. Он тыкал ей в лицо окровавленными повязками, а она брехала, как собака, что, дескать, она перевязывала раны кому-то другому! Но господина не обманешь, он заставил ведьму признаться, что она помогала этому отродью. Вон ее труп висит на позорном столбе.

Малик радостно и ядовито улыбнулся и посмотрел через распахнутые двери таверны на висящий труп.

— Получила свое, старая ведьма.

Через эти же двери в таверну вошел очень крупный и высокий мужчина, широкий в плечах, одетый в штаны, которые были ему явно коротки и еле закрывали лодыжки, и в огромную серую рубаху из льна, подпоясанную толстым черным отрезком ткани.

— Малик, — радостно прогромыхал басом верзила и направился к столу, где сидели близнецы и старший брат Уильяма. — Я искал тебя… Твоя матушка постучала ко мне в дом да попросила найти тебя.

— Зачем, Большой Пуди? — пьяно вращая глазами, спросил Малик.

— Говорит, что у Шароши вода потекла промеж ног.

Малик побледнел, потом позеленел и, наконец, его стошнило прямо на стол. Он поднялся и пошатываясь заторопился домой, причитая: «За что мне все это? Как всех их теперь кормить?»

Большой Пуди посмотрел вслед уходящему другу, а затем повернулся к близнецам, которые с нескрываемым удивлением смотрели на верзилу, почти подпирающего головой потолок таверны.

— А вы кто будете? — Большой Пуди уставился на незнакомцев.

— Мы путники, отдыхаем от долгого пути и направляемся в Офуртгос. У вас здесь в городе что-то интересное происходит. Полная площадь палаток да солдат. Может быть выпьете с нами пива да расскажете, что случилось? — ласково предложила Йева.

— Мне нужно возвращаться домой, работа не ждет. Но выпить пива — святое дело, Ямес одобряет заслуженный отдых.

Бас великана отдавал в каждом углу таверны.

С этими словами он рухнул на лавку напротив близнецов, где только что сидел Малик. Лавка скрипнула от натуги, а верзила подвинул стол ближе к путникам, чтобы разместить под него ноги.

— А кто вы по профессии? — спросила Йева.

— Я ткач. Зовут Пудилонг Поттотамс, для друзей да и вообще для всех, Большой Пуди, — улыбнулся великан.

Близнецы переглянулись. Уж такого ответа они не ожидали от человека, которого сама природа наградила ручищами, которые должны деревья с корнем вырывать, а не с иглой работать.

Служанка прибежала, принесла еще пива. Большой Пуди в один глоток выпил здоровенную кружку и почесал подбородок.

— Хорошее пиво, да в такую жару самое то… Спасибо вам, — проревел Большой Пуди. — Что вас интересует?

Несмотря на огромный рост и кулак размером с три кулака Леонардо, Большой Пуди оказался очень милым и спокойным человеком. Его кудрявые и черные, как смоль, волосы вились по бокам мягкого и полного лица с большим носом в форме картошки. А еще громила постоянно вытягивал губы трубочкой, когда задумывался — это казалось очень потешным, и страх перед верзилой начал проходить.

— Расскажите, что случилось в деревне! Вы же там были? И что произошло с Уильямом? Малик был очень пьян, и мы почти не поняли его, — как можно более открыто, но не демонстрируя клыки, улыбнулся Леонардо, дабы расположить к себе великана.

— Да, был, — кротко ответил Большой Пуди. — А Малику сейчас тяжело… На руках остались больная мать да беременная, то есть уже рожающая жена. Поселили их в жалкую лачугу, да такую, что даже крысы там не живут. Протекает со всех щелей халупа! Ах да, я же обещал рассказать вам про вурдалаков.

Близнецы одновременно закивали.

— Я живу, то есть жил, не уверен уже, что вернусь в Вардцы, меня здесь приютил с женой дед ткач. Жил я около площади. Малик остался в городе, как и другой мой друг, Эгрерор. А я быстро протрезвел и вернулся к женушке любимой, Постафии моей ненаглядной. То было полнолуние, как говорят жрецы, время для существ тьмы…

Большой Пуди поведал новым знакомым об ужасах той ночи — о том, как Уилл защищал мать от вурдалака и о его возвращении за женой брата, о последующем бегстве из Вардцев. Рассказал о том, как нес раненую женщину до самых Больших Вардов, о жутком взрыве. Упомянул о каком-то порошке, не терпящем огня, который принёс Уилл в дом накануне. Говорил здоровяк безо всякой утайки и хитрости, время от времени смачивая горло очередной кружкой пива.