Лео Сухов - Эфирные контрабандисты [СИ]

Момент столкновения я запомнил плохо… Точнее, даже не запомнил – всё, что уловили органы зрения, слуха и обоняния, запечатлелось хорошо, но я явно не всё уловил. Просто не успел. Я выжил-то каким-то чудом, потому что Рубари не стал ждать развязки и раскочегарил логос огня, заставляя дирижабль рвануть вверх. В одной невероятно долгой секунде слились одновременный треск рогатин, рёв медведя и топот лап. В нос ударило зловоние из пасти чудовища, а затем меня будто меховым прессом приложило, откидывая куда-то в сторону. И если столкновение я ещё как-то пережил, то вот после приземления выжить не должен был от слова «совсем». Моё несчастное тело крутилось в воздухе как волчок, а небо и земля менялись местами быстрее, чем в самых тошнотворных аттракционах…

А потом я повис на тросе, так и не долетев до земли. Фимомениарк стоял, злобно и победно порёвывая, рядом с обломками рогатин, и с ненавистью смотрел на меня, пока я удалялся в вышину. Одна из заточенных деталей застряла в его густом меху, так и не добравшись до массивной туши. Первую попытку заохотить гигантского злого мишку мы с Рубари провалили – с печальным треском дерева и издевательским свистом ветра у меня в ушах…

Думаете, я сдался? Я не сдался, и даже Рубари заразился моим оптимизмом!.. Когда он втащил меня назад в гондолу, мы снова опустили дирижабль рядом с несколькими отдельно стоявшими деревьями – и принялись рубить. К моменту, когда на стук из ближайшей густой рощи выбрались два десятка разнокалиберных чудовищ, желающих отведать вкусного охотничьего тела, мы успели сделать десяток толстых, сантиметров десять диметром, заготовок под колья, и ещё две крепких заготовки для новых рогатин.

В трюме дирижабля заготовки были превращены в грозное оружие загонной охоты. Один кол, правда, оказался трухлявый, так что пришлось его выкинуть – зато девять остальных удались на славу. Ровные, длинные, заострённые. Рогатины были пересажены на новые древки, а старые мы использовали для того, чтобы скрепить колья между собой. К сожалению, к этому моменту уже начинало темнеть, и нам пришлось быстро возвращаться на скалу – пока не проснулись летающие чудища, способные догнать и повредить наш воздушный корабль.

Да и перед следующей попыткой надо было дать фимомениарку успокоиться… И самим ещё много чего подготовить. План был всё тот же – зато теперь он учитывал предыдущую неудачу. Как мне рассказал наблюдавший сверху Рубари, мишка всё-таки наткнулся на мои рогатины, но они были не слишком надёжно закреплены на земле. В результате древки скользили, гнулись и, наконец, сломались, так и не остановив зверюгу… Сам Рубари понял, что столкновения я не переживу – и попросту не дал мне удержать рогатины до конца.

На этот раз мы собирались использовать не только рогатины, но и колья – которые Рубари надо было поднять с помощью троса и лебёдки прямо под носом у фимомениарка. Моей же задачей была встретить мишку и принять его на рогатины, которые на этот раз будут вставлены в специальное углубление, которое мы собирались выкопать прямо с утра.

Откровенно говоря, мне совсем не улыбалось снова спешить на встречу с будущей добычей – и так всё тело было в синяках и ссадинах. Но я понимал, что Рубари в данном случае стоит оставаться в дирижабле – он лучше умеет обращаться с механизмами. Ну и куда больше трусит в опасных ситуациях… Так что я пошёл отсыпаться перед новой охотой, с чистым сердцем заняв каюту, а механик весь вечер ещё приделывал лебёдку для кольев.

Утром наш «Шарк» вышел из анагара и снова устремился к земле, где ждал нас недовольный фимомениарк, переживший первое нападение. Копать канаву под колья, устанавливать их, ставить позади колышек, через который проходил трос, которым надо было их поднимать – всё это предстояло сделать именно мне…

Солнце припекало. Я отчаянно потел в тонкой куртке, плотных штанах и сапогах под палящим зноем и чувствовал, что скоро наступит жестокий перегрев меня любимого. В какой-то момент я недовольно поглядел на тёмный зев пещеры и увидел знакомую башку, буравящую меня взглядом маленьких злых глазок. Забыв о перегреве, я принялся суетливо ставить колья и готовиться к встрече, постоянно косясь в сторону пещеры. Однако гадский медведь и не собирался вылезать из пещеры на солнышко без дополнительных стимулов…

Перед тем как достать кастет и начать безжалостно тратить пневму, расстреливая огромную тушу медведя-переростка, я постоял буквально минуту, переводя дух и собирая в кулак всю свою решимость. Естественно, я понимал, что моя смерть в этом мире не будет окончательной: я снова появлюсь на скале, в специальном зале арха, получу свою бесплатную накидочку – или дождусь возвращения механика с каким-нибудь из моих комплектов одежды…

Но боль… Боль ведь никуда не денется. И когда меня будет жрать пятиметровая туша, а сознание ещё будет оставаться в теле – будет очень неприятно. Я, конечно, парень терпеливый, а в крайнем случае жалобно прокричусь – и станет куда легче. И, тем не менее, когда я вспоминал первую свою смерть в этом чудесном мире, меня до сих пор била крупная дрожь. Лучше здесь лишний раз не помирать – особенно в когтях чудовищ…

От размышлений меня отвлёк нетерпеливый рёв из пещеры. Похоже, у фимомениарка тоже были планы на сегодняшний день, и как бы он ни жаждал реванша в поимке ушедшей из-под носа наглой добычи, но тратить много времени на это не хотел – и рыком поторапливал нас. Стало даже немного жутко от его сообразительности. Я сунул руку в карман и нащупал кастет… Мы замерли друг напротив друга (и ещё Рубари высунулся по пояс в окно), прямо как в дурацких вестернах перед поединком – не хватало только перекати-поля, прокатившегося между нами. Это продолжалось всего секунду, а потом моя рука с кастетом рванулась на изготовку – и, одновременно, медведь ринулся в атаку с грозным рёвом, будто сообщая, что «вот сейчас мы и проверим, что вы тут понастроили»…

Уже понимая, что кастет мне не особо пригодится и пора бы схватиться за рогатину, я всё-таки дал три выстрела огненными стрелками по огромной морде чудовища. От огня фимомениарк дёрнулся и слегка споткнулся, но курса не сменил. Вжикнул, натягиваясь, трос, поднимавший колья, и вся наша конструкция поползла вверх. Я ухватился за рогатину, вставляя её в выкопанный в каменистой почве упор – и направляя прямо на несущуюся тушу.

А потом мир снова завертелся бешеным волчком, перемешивая в одном адском котле вонь из пасти, запах палёной шерсти и моего пота, яростный рёв медведя и мой крик, треск и грохот, свист ветра в ушах… В этот раз я всё-таки приложился о землю, хотя и не слишком сильно – удерживающий меня трос натянулся и смягчил падение, в следующий миг отрывая тело от земли. Подъём начался так же резко, как и оборвался спустя всего несколько секунд. Я завис над землёй буквально метрах в четырёх, всё ещё доступный для удара лапой с огромными острыми когтями.