Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

Прошлое полностью растворяется и становится настоящим. Перед нами посёлок населённый хозяйственными людьми, всё здесь ладное, много построек и изобилие домашних птиц и животных. У большого дома, который так и хочется назвать теремом, на крыльце, увитом виноградными лозами, играет с шустрым зверьком женщина.

— Что это, волшебство? — обомлела она, увидев огромное дерево, верхушка которого теряется в облаках, вероятно там, где она жила, его не было.

— Здравствуйте бабушка! — звонко выкрикивает Катя, вконец удивив своим возгласом ещё совсем молодую женщину.

Она перехватывает извивающегося зверька, внимательно смотрит в нашу сторону, выделяет взглядом Феофана Смелого, замечает меч с богато украшенной рукоятью, кланяется:

— Чем мы можем вам быть полезны, господин? — без подобострастия спрашивает она.

— Чудеса, да и только! — вместо ответа говорит Феофан Смелый, он поражён увиденным ещё больше чем эта женщина.

— Это дерево ты господин, вырастил в одночасье? Вы великие волшебники? — женщина всё же не может справиться с эмоциями.

— Не я, это тот мальчик созорничал, — с пренебрежением кивает он в мою сторону.

— Так получилось, — скромно пожимаю я плечами.

Собирается удивлённый народ, с восхищением смотрят на роскошное дерево, а оно благодушно шевелит листьями и мне кажется, волшебному дереву приятно всеобщее внимание.

— А дочь моя где? — с беспокойством оглядывается женщина.

— Она там, — указываю я направление. — Но вы пока туда не идите, она сама придёт.

— У меня на сердце грусть, мне кажется, с ней что-то случилось, — прижимает к груди юркого зверька женщина.

— Она придёт, — уверенно говорю я.

— Господин, — из толпы выходит старик с седой бородой и кланяется Феофану Смелому, — вероятно вы рыцарь и для нас будет великой честью, если вы отобедаете у нас. Феофан Смелый подбоченился, гордо оглядел людей, выждал паузу и с достоинством кивает:

— Мы остаёмся, но завтра с женой уходим, наш замок давно без присмотра, да и за дочуркой скучаю.

Я отвожу взгляд. Знал бы он, что его дочь в заточении и жива ли она? вздрагиваю от своих мыслей, смотрю на Катю, она с пониманием прикрывает пушистые ресницы.

— Нам необходимо срочно идти за Волшебной Книгой, — шепнул я ей.

— А ты знаешь, где её искать?

— Теперь точно знаю, тот ноутбук и есть Волшебная Книга.

Невероятно, но болото отступило далеко в тайгу, два часа уже идём по лесу, но даже его предвестников не видно и не слышно. На душе легко и весело, вот так, одной лишь мыслью переместить солидный кусок прошлого в наше время, причём вырвав его из другой части света. Когда-нибудь забредут в эти места любопытные туристы и встретятся с людьми иного уклада жизни. В интернете промелькнёт статья о затерянном поселении, потянутся сюда научные экспедиции. А может ещё сто лет о них никто не узнает, тайга огромная, в ней может затеряться даже город, да что город — страна! В любом случае, пусть всё идёт своим чередом. А ещё я надеюсь, что волшебное дерево будет гасить излишки колдовства и та женщина никогда не станет Болотной-Ягой, а наша Чечилия — Бабой-Ягой.

Но вот под ногами упруго колыхнулась земля, знакомо потянуло сыростью и гнилью, заквакали сытые лягушки, в воздухе гудят комары, издалека доносится хохот кикиморы.

— Теперь надо как-то сориентироваться и выйти к озеру, где был выход из подвала замка Альмигоры.,- с трудом сдерживая дыхание, говорю я.

Катя утирает пот со лба, прислоняется к дереву, глубоко дышит, пытаясь восстановить дыхание. Эмира без сил спускается на землю, отдувается, с усилием убирает с глаз мокрую чёлку. Один лишь Хрюх бодр и вроде совсем не устал, он часто озирается, в глазах появился лихорадочный блеск.

— Что-то случилось? — обращаюсь я к нему.

— Знаешь, Кирилл, у меня такое чувство, то за нами кто-то наблюдает.

— Враги? — встрепенулся я.

— Нет, это словно … словно отец на меня смотрит, — вздрагивает Хрюх.

— А ты знаешь, — я наклоняюсь к его уху, — позови его.

— Боюсь, а вдруг меня не признает.

— Волков бояться — в лес не ходить, — легко бью его по широким плечам. — Зови!

Большой Хрюх отходит в сторону, затем резко сворачивает, словно знает куда идти, но вдруг спотыкается, едва не падает, смотрит в чащу леса, некоторое время молчит, но вот, набравшись сил, тихо говорит:

— Отец, это я.

Его шёпот едва слышим, но вдруг, словно проносится вихрь, запахло зверем, ходуном ходят молодые деревца, в инфразвуковом диапазоне звучит кабаний визг, мелькает призрачная тень, в пространстве вырисовывается свинячье рыло, полыхнули красным маленькие глазки.

— Отец, это я! — уже кричит Большой Хрюх.

В сторону летят деревья, вырванные с корнем, резко темнеет, дышать становится тяжело, но я не пугаюсь, хотя Катя и Эмира закрыли глаза от страха. В отличие от девочек я знаю, так исчезает заклятие, наложенное когда-то на этот народ.

Но вот, всё заканчивается, ещё падают в болото переломленные стволы, щепки, как осколки, секут листву, а Жуть Болотная рассыпается на бесчисленные иглы, и они веером расходятся в разные стороны, пронзая оцепеневших лягушек, загоняя в топь любопытных мавок.

— Отец!!! — орёт Хрюх, размазывая слёзы.

— Сын, — доносится сильный мужской голос и к нему подходит крепкий мужчина, на плечи которого небрежно наброшена пурпурная мантия.

Они бросаются друг другу в объятия, как две скалы, даже кости хрустят от переизбытка чувств.

— Я знал, что увижу тебя, мой мальчик, но даже не мог и думать, что именно ты снимешь с нас заклятье. Этот день будет национальным праздником в нашей империи, — мужчина одним движением руки раздвигает поверхность земли. — Домой, сын, — легко толкает его за спину, — народ ждёт тебя.

— Но … папа, — Хрюх оглядывается на нас, — у нас есть ещё не оконченные дела.

— Ты не беспокойся, путь почти весь пройден, осталось лишь взять Книгу, — поспешно говорю я, мне очень не хочется разлучать отца с сыном.

— Ты уверен, что моя помощь не понадобится? — с надеждой спрашивает Хрюх.

— Абсолютно, — вероятно я кривлю душой, но мне необыкновенно хорошо на душе.

Мужчина чиркает по воздуху пальцем и загорается маленькая шаровая молния, срывается с места и мягко опускается мне в открытую ладонь, но я даже жара не почувствовал.

— Это ключ в нашу страну, ты всегда будешь желанным гостем, — говорит мужчина и, обхватив сына за плечи, они срываются вниз, а за их спинами раскрываются прозрачные крылья. Содрогается земля, смыкая края, а Катя с Эмирой навзрыд плачут.

— Ну вот, ушёл, так быстро! — размазывают они по опухшим лицам слёзы.

— Мы ещё встретимся, — успокаиваю я их, но и мои глаза крутит так, словно чищу злой лук.