Тальяна Орлова - Академия нечисти: пленных не берем [СИ]

– Ползи ближе, Лита, – предложил он. – Будем целоваться. Нас с трибун хорошо видно? Добавим зрелищу огонька.

Пока она соображала, сможет ли подняться или стоит плюнуть на дух соревнования, к ним подбежал капитан команды и заверещал на грани ультразвука:

– Встать, бойцы, и продолжать сражаться! Лоран, ты можешь сломанную ногу руками передвигать, только не сдавайся! Лита, ты потеряла всего пол-литра крови – даже не думай использовать такую мелочь как оправдание!

Лита уже со смехом посмотрела на подругу:

– Виола, не сходи с ума, это ведь просто игра!

– Игра?! – заорала она так, что трибуны притихли. – В прошлом году маги нанесли сокрушительное поражение оборотням, а в этом продуем?! Ни за что! На нас смотрит история!

Под «историей» Виола подразумевала, наверное, бывшего капитана сборной – Вайда. Он закончил академию в прошлом году, вполне уверенный, что передает бразды правления достойным. Судя по всему, он немного просчитался. Некоторым достойным важнее повеселиться, чем победить.

В последний семестр у них с Виолой неожиданно случилась любовь. Вернее, очень даже ожидаемо – настолько они друг другу подходили темпераментом и даже своими ролями на факультете. Виола, хоть и не была самой одаренной студенткой, но знала такое немыслимое количество заклятий, разбиралась в таких тонкостях колдовства, что по праву стала считаться лучшей – и уж точно ни у кого не возникло сомнений, что именно ей быть координатором на битве. Она ведь и организатор, и вдохновитель, и подгонятель нерадивых, и бесценный кладезь информации на любое задание! Литу капитан сборной приняла без вопросов, как с их же группы Керана и Зарину, ведь маги чистых стихий по определению сильны. И, во многом благодаря им, колдуны прошли сначала во второй тур, а потом и в финал – вместе с факультетом трансформации. Такое соотношение сил случалось нередко, но Виола была уверена, что в этом году они повторят рекорд прошлого – уничтожат оборотней как детей малых. Так бы и случилось, если бы двое не решили полежать на земле прямо в самый разгар схватки. И, разумеется, подвел Лоран – самое слабое звено ее команды.

Лоран снова учился на третьем курсе, поскольку несколько месяцев провел в бессознательном состоянии. Но и после того, как пришел в себя, долгое время выздоравливал. И теперь носил переносной резерв. Перед отъездом господин Шолле провел однозначный инструктаж: вполне возможно, что чрезмерная сила Лорана осталась при нем – просто глубоко внутри, подавленная спешным обрядом некромантов в день прорыва, но он ни в коем случае не должен ею пользоваться. Вытащит наружу лишь в случае, если миру будет угрожать новая беда. Дело в том, что Шолле не был до конца уверен, что прорыв не пустил корни в эту немыслимую магию, равной которой вообще не было в истории. И любая попытка воззвать к ней может иметь последствия. Собственно, эти размышления полностью повторяли старые выводы Лорана: для гармонии любому действию нужно противодействие, если некто обладает немыслимой мощью, то обязательно найдется русло для ее применения. И тот, кто не хочет больше подобных испытаний, никогда не обнажит имеющееся страшное оружие. Лорана такой расклад вообще не озаботил – он давно привык пользоваться небольшой переносной силой, которая позволяла решать многие текущие задачи. Диплом он не защитил, но был тому даже рад – мог пока остаться в академии и прокачать курс эпидемиологии. К сожалению, прорыв выпустил в свет море болезней, большинство из них за год были выловлены и уничтожены, но некоторые придется устранять в ближайшем будущем. И эта работа как раз для Лорана, который продолжал чувствовать ответственность за все печальные результаты того дня.

Из-за своего состояния Лоран не присутствовал на коронации, а Лита, разумеется, осталась при нем. Она провела во дворце всего несколько дней – как первый свидетель всего произошедшего. Верховный Маг и его жена произвели на нее самое приятное впечатление. Они были рады такому разрешению предсказания, и этого не скрывали, но сухо подсчитывали потери и отмечали каждого, кто внес свой вклад. И всем Ронарским, оставшимся не под короной, но рядом с ней, пришлось признать, что Оланир, принявший на себя удар, заслуживает как минимум гуманитарной помощи, а как максимум – пересмотра условий торговых соглашений. Кажется, они еще несколько поколений будут считать оланирцев врагами, но теперь начали всерьез уважать этих врагов и признавать их силу. Отличное начало для прочной дружбы в будущем.

Лита сама была вынуждена сообщить Инирану и Тиалле об отношениях с их сыном – очень неприятная и неловкая ситуация, в которой девушки точно не должны участвовать в одиночку. Но Верховная Фея лишь кивнула, а в синих глазах Верховного Мага загорелся озорной огонек – дескать, кто тебе виноват, Лита Ворон, сама на такое счастье подписалась. И, может, даже отлично, что она физически и магически сильна – только такая запросто уживется с их прекрасным сыном, о семейном будущем которого всерьез ведь никогда не размышляли.

И это было первое, что сообщила Лита, едва Лоран открыл глаза. Так и сказала после горячего поцелуя в его щеку, что пока он спал, она случайно стала называться его невестой. На что больной попытался приподнять ослабевшую руку, не справился с этим, сильно побледнел и поинтересовался:

– Девушка, а вы кто?

Лекари в его палате сразу забегали – его пробуждения ждали и были готовы даже к тому, что он вообще ничего не вспомнит, слишком большой удар пережило его сознание. Но Лоран, наблюдая за суматохой, одумался и добавил:

– Да пошутил я. Но так было интересно посмотреть на твое лицо. Лита, меня пока бить нельзя, дай время оклематься!

Коротко говоря, спорный характер остался при нем. Она и не собиралась бить, почти плакала от счастья, что вернулся – и именно таким, какой ей всегда нравился.

День прорыва друзья старались не вспоминать, особенно при Лоране. Незачем было нагнетать и терзать то, что уже невозможно изменить. Смерть Элонессы сказалась на каждом, но Лоран о ней тоже почти не говорил – и было видно, что мучается виной, хотя ему как раз винить себя не за что. Вайд и Виола страдали тем же – что не успели, не защитили, не остановили. Но тяжелее всех тогда пришлось Ашку. Лита даже не сразу осознала, насколько сильно эльфийка запала в сердце инкуба – первая девушка, на которой он успешно испытал свое внушение, и первая девушка, подарившая ему настоящий взрослый поцелуй. Ашк с ее потерей будто холоднее сердцем стал, равнодушнее ко всему вокруг, даже циничнее – и через несколько недель вдруг стал первым соблазнителем факультета, у которого иногда даже выпускники совета просили. И он давал эти советы: чтобы быть настоящим инкубом, надо научиться ничего не чувствовать по-настоящему, тело и телесное лежит в отдельной плоскости от важного и душевного, вот тогда физиологии ничто не помешает. Ашк сделался самым беспощадно-очаровательным инкубом, о котором брошенные любовницы прольют еще реки слез, но стал ли он притом счастливее, чем был раньше – наивным, смешным и почти романтичным пареньком – большой вопрос. Но зато каким он стал брутальным! Сначала попалась Ирма, которая здесь провела-то всего неделю перед возвращением в Оланир – и всю неделю она удивлялась, как плохо ее готовили в сравнении с настоящим профессионалом; затем Виола поплыла в сумрачных фантазиях, а за ней и Нилла начала подозрительно поглядывать в его сторону. Если Ниллу спасло недюжинное самообладание, то Виолу вытащил из любовной однодневной передряги Вайд. С тех пор они и превратились окончательно во влюбленную пару, коей никакие сверхинкубы не страшны.