Святослав Логинов - Горное селение [СИ]

Осторожно обмакнул губы, затем разом опустошил кружку.

— Во всяком случае, это не горько.

— Чем вам промывают язвы? — деловито спросила Пася.

— Представления не имею. Для этого есть полковые медики.

— Ну и не важно. Главное — чистота и свежий воздух. Окна выставить, курильницы погасить, а то воздух у вас такой тяжёлый, что без всякого мора скончаться можно.

— А теперь скажи, — царедворец, только что собиравшийся помирать, повернулся и с прищуром глянул в глаза Арчену. — Чего ради вы вздумали нас спасать? Рано или поздно мор кончится, и войска, те самые, которыми я командую, пойдут в последнюю атаку на горы. Ваше селение это мелочь, которую мы пройдём, не заметив. Наша задача уничтожить лес со всеми его чародействами. Пусть там будет мёртвый склон, но там не останется злого волшебства. После этого никто не побежит в горы, еретики, от которых нынче нет спасения, переведутся сами или будут уничтожены. Я не верю, что ты не знаешь таких простых вещей. Значит, мне неизвестно что-то, что знаешь ты. Поэтому я спрашиваю, чего ради ты пришёл сюда со своей панацеей?

— Так оно и есть. Я знаю то, что неизвестно никому из вас…

Договорить Арчен не успел. Из-за портьеры выбрался ещё один вельможа, пышно одетый и щедро сбрызнутый чумными нарывами.

— Я вижу, вы тут сговариваетесь о заключении комплота, заговора против нашего богоданного государя, — произнёс он с теми интонациями, что отличали покойного Хеля, когда он на совете обвинял преступников и ослушников.

— Как можно? — искренне удивился первый из сановников. — К нам прибыли представители чёрных колдунов, они просят аудиенции светлейшего ба…

— Гна-ать! — тонко закричал новоприбывший. — На эшафот!

Болезнь превратила его крик в шип и писк, который от этого не стал менее страшным.

— Как вам будет угодно — покладисто согласился военный. — Нам принесли лекарство от жёлтой чумы, но если вместо излечения вы предпочитаете казнить посла…

— Я этого не говорил! — быстро поправился гражданский министр.

— В таком случае, — вмешался Арчен, — пройдём дальше.

Следующее помещение, уже не предбанничек, а нечто пошире, не то опочивальня, не то тронный зал, из которого куда-то вынесли трон. В те давние времена, когда Мурава сказывала малолетнему Арчену волшебные истории, он слушал невнимательно, и теперь не мог отличить опочивальню от тронного зала.

Барониссимус лежал на резной кровати, и Арчен заметил, что даже у гвардейца лицо было чище вымыто, чем у богоданного владыки. На губах пузырилась пена, только это указывало на тлеющую покуда жизнь.

— Пася, он умирает, спасай!

Пася уже привычным движением приподняла голову лежащего.

— Пей, пей, мой хороший и не вздумай помирать. Мы с тобой ещё в пятнашки сыграем…

Вокруг постели толпилось немало народу, хотя большинство, судя по всему, явилось поглазеть на агонию самодержца и не собиралось хоть как-то облегчить его участь. А один так даже рявкнул на Пасю: «Как ты смеешь!» — и хотел вырвать кружку с лечебным настоем. Арчен жёстко прекратил вмешательство, выдохнув простейшее заклинание: «Пшёл вон!»

Никому из собравшихся явно не приходилось воевать с чародеями. Они замерли в самых дурацких позах, уставившись теперь не на барониссимуса, с которым так запанибрата общалась девчонка, а на чрезмерно прыткого собрата, который теперь лежал смирно и ждал, что его начнут добивать.

— Мы горные колдуны, и я не советую мешать нашему лекарю, — предупредил Арчен.

Разумеется, у него тут же нашёлся противник, не желающий уступать кормное место возле трона.

Чернобородый дядька, как сказала бы Пася, разодетый в пух и прах, с витым посохом из рыбьей кости и непредставимым количеством перстней на жирных пальцах, немедленно принял вызов. Бывало его сотоварищи, соблазнённые богатствами запада, приезжали сюда в должном количестве, но валились с обрыва или бывали повешены после неудачного штурма. Но теперь колдовское селение изничтожено, а государь-магоненавистник лежит при смерти. Значит, самое время занимать место возле опустевшего трона. И никакой оборванец, пришедший с гор, не сможет этому помешать.

— Это колдун?! — возгласил иноземный маг, угрожающе. — Это мошенник! Весь мир знает, что великий барониссимус изничтожил горных дикарей. Я — единственный маг в этой части вселенной!

Чернобородый вздел посох, собираясь, видимо, обрушить его на голову нечестивца, но Арчен перехватил карающую руку.

Металлы, а их здесь было много, по-разному отзываются, когда чувствуют колдовскую силу. Медь и серебро сохраняют свои свойства, железо мягчает, а золото раскаляется, не желая признавать чужой власти. Недаром ни один настоящий чародей не носит золотых оберегов. Только серебро!

Удивительным образом золотой шлёндер не реагирует, когда его касается колдун. Почему так происходит, в точности не знает никто. Одни полагают, что шлёндер покрыт защитным слоем, оберегающим монету и мага от взаимного уничтожения. Другие и вовсе думают, что редкостная деньга отчеканена из особого шлёндерного золота. Чтобы проверить эти измышления достаточно взять золотой шлёндер и распилить пополам. Стоит такое удовольствие будет ровно один золотой шлёндер.

Десять золотых колец на пальцах соперника, воспылали яростным пламенем. Какие-то висюльки, амулеты, талисманчики, украшавшие широкую грудь, впились в тело, словно горячее тавро. Но хуже всего парчовый, златошивный халат. Тончайшая золотая нить мгновенно превратилась в раскалённую клетку, внутри которой билось нечто, потерявшее всякое сходство с человеком.

Арчен никак не ожидал такого сокрушительного результата. Главное, сунешься спасать, золото ещё пуще раскалится. Поневоле поверишь в мудрость предков. Сказано, не касайся металла, целее будешь. А этот нацепил на себя побрякушек, теперь орёт и корчится, и помочь ему нельзя.

В зале мерзко воняло палёной плотью, горелой шерстью ангорских коз, ароматным дымом курильниц, тошнотворным запахом чумных струпьев, которые нерадивые слуги поленились счистить с лица повелителя.

Одним ударом Арчен вышиб оконную раму. Тонко задребезжали стеклянные осколки.

— Больному нужен свежий воздух! В чувство он придёт завтра к утру. Тогда и продолжим переговоры. А пока… — Арчен повернулся к военачальнику, единственному, с кем получилось подобие разговора, и произнёс: — Мы со вчерашнего дня ничего не ели. Я могу и попоститься, а ребёнка надо кормить.

— Ты же говорил, что твоя напарница тоже колдун…

— Колдуны такие же люди, как и все. Им бывает и семь, и восемь лет. Эта девочка — единственная на всю страну лекарка. Не травница, какие есть в каждой деревне, а лекарка, которая силой волшебства знает всё, что людям известно о любой из болезней. Именно она здесь главная, а я всего лишь охранник и помощник.