Николай Инодин - По горячему следу [СИ]

Мудрецы Колеса щедро делились знанием с обосновавшимися вокруг племенами — они были одного корня. Роды, жившие там, становились сильнее, богаче, объединились, у них появились правители. И в один из дней очередной правитель решил, что собранное в Колесе должно служить только ему. Тот штурм был первым. Предки отбились, но рано или поздно их город должен был пасть — сильнее алчности правителей может быть только их глупость. Первое Колесо было оставлено, и зарево горящих стен освещало дорогу уходившим. Даже брёвна первого города мудрости не достались врагу. Несколько раз повторялась эта история, пока мудрые не поняли — обитель мудрости должна стоять в безлюдных местах, а передача знаний соседям всегда рано или поздно оборачивается попыткой захвата. Теперь мы не имеем дела с правителями, только наши дети и жрецы, достойные высшего посвящения проходят обучение в нашем городе. Большой кусок мяса нельзя заглотить целиком, его кушают, отрезая по кусочку. Невозможно дать сразу всем людям осознание истины — они не поймут. Помогая самым лучшим подниматься со ступеньки на ступеньку, мы подводим их к осознанию. Они возвращаются домой и помогают шагать по этой лестнице остальным. От деревянного истукана через обожествление предка к поклонению Силам. Ощутившие Силу способны постичь величие Бога.

Даже это спасает не всегда. Сто лет назад в далёких горах, недалеко от Крыши Мира стоял город Колесо Юга. Теперь там нет ничего, и мы даже не знаем, что стало с нашими братьями.

За тысячи лет народы, происходящие от одного корня, почти забыли о том, что они — родственники. Они смешивались с соседями, с покорёнными племенами, некоторые из племён сами были подмяты соперниками другого происхождения. Дичали, забывая мудрость, принесённую с далёкой родины. Здесь, среди болот и лесов — наше последнее убежище. Смысляне и поморяне больше остальных похожи на далёких предков, а топи и непроходимые леса надёжно укрыли наш город. Больше нам уходить некуда.

Анагир остановился, ухмыльнулся так, что раздвинулась его борода, и припал к кружке с пивом.

— Что-то я рассказываю не то, что ты хотел услышать. Ты пей, давай, чтобы слушать, пустой рот вовсе не нужен.

Парабат вздохнул и несколько раз удивлённо осмотрел собственное тело.

— Должен признать, этот опыт можно назвать необычным для меня — ощущать себя ТОЛЬКО человеком даже немного грустно…. Но насколько проще становится обмен информацией! И никаких чуланов, забитых чужими воспоминаниями, да…. Во многом твой народ продвинулся дальше нас, во многом. Даже не понимая толком, для чего.

Жрец вскочил, не обращая внимания на то, что его набедренная повязка размоталась и упала на пол, а ведь в Роминых апартаментах вовсе не жарко — зима на улице. Дед зашагал из угла в угол, беседуя больше с собой, чем с Романом. Учёный-фанатик, детская энциклопедия ужастиков и страшилок, рисунок 82. И то, что он по совместительству жрец высокого ранга, Парабату вовсе не мешает.

— Творец создал мир из себя, можно сказать, что мир это и есть Творец. Задача человека — осознав величие его творения, создать мир в себе. На самом деле это две задачи — необходимо постичь Мир и развить себя. Трудность в том, что обе задачи можно решить только одновременно, неразвитый человек не способен осознать правильную картину мира, без правильного видения мира не может осознать себя человек.

— Замкнутый круг, из которого нет выхода? — поднял правую бровь Шишагов.

— Только если не идти по этим путям одновременно! Этот путь может осилить человек, шагающий двумя ногами — тот, кто попытается развить себя, не изучая внешний мир и тот, кто увлечён лишь созерцанием окружающего, преступно пренебрегая собственным развитием, обречены на неудачу так же, как одноногий инвалид лишён возможности бегать.

— А если он научится бегать на искусственной, например, деревянной ноге? — невинно спросил Шишагов.

— Тогда у него будет две ноги! И не нужно мне йотуна показывать — так, кажется, говорят сканды, когда видят, что собеседник над ними издевается. Не делай такое честное лицо, Силами заклинаю, — именно оно выдаёт тебя с головой. Великий опять испытывает моё терпение — подсунул человека, прошедшего по обоим путям познания пусть не дальше меня, но в другом, неизвестном мне направлении, и лишил этого человека даже подобия серьёзного отношения к знанию!

— А вот теперь я совершенно с тобой не согласен, Парабат. Представь — двое мужчин носят тяжёлые… камни, например. Первый перед тем, как поднять ношу делает серьёзное лицо, заранее тяжело дышит, поднимает поноску с видимым усилием — всем видно, как тяжело он работает. Второй с улыбкой берётся за дело и делает его с шутками, хоть на самом деле он не сильнее первого. Кто из них сделает больше? Я думаю, любое дело спорится, если делаешь его весело, у серьёзных работников слишком много энергии уходит на поддержание серьёзности.

— Но я говорю о том, что составляет смысл всех моих жизней!

Роман насторожился:

— И ты их помнишь?

— Нет, но я вижу, насколько дальше от начала пути находился в юности, чем те, кто начал развивать себя лишь в этой жизни.

Шишагов разочарованно вздохнул. Догадок у него хватало и без Парабата, он надеялся получить доказательства.

Парабат зацепил ногой лежащую на полу набедренную повязку и какое-то время пытался сообразить — что это, и почему мешает ходить. Роман какое-то время ждал реплики "Чей туфля?" — уж очень похожее выражение появилось на лице собеседника. Жрец наконец вернулся на землю настолько, что смог сопоставить лежащую на полу тряпку и свои обнажённые чресла, извинился и принялся одеваться.

— Так вот, уважаемый проходимец — или правильно называть тебя прихожанин? — из другого мира, если идущий по Пути человек начинает отдавать предпочтение какому-то из двух направлений развития, это немедленно сказывается на результате. В лучшем случае человек начинает выдумывать ложную картину мира.

— А в худшем?

— В худшем он начинает себя сжигать. Антурийские жрецы научились выстраивать у себя в сознании целые мастерские. Уйдя в себя такой затейник способен за краткое время провести сложнейшие вычисления или создать хитроумную машину — и постареть почти настолько же, сколько времени заняла бы работа, делай он её просто так, без хитростей изощрённого ума. Такие мастера долго не живут. Мы тоже знаем этот способ. Сильнейшие из нас даже способны им пользоваться. Заметь — без ущерба для здоровья, а прошедший по Пути достаточно далеко адепт живёт много дольше обычного человека. Антурийцы просто торопятся, ну, как будто мальчишка пытается поднять груз, который легко носит его отец — и зарабатывает грыжу. Они всегда были торопыгами — место такое, всю жизнь бегут наперегонки, если не с соседями, то друг с другом.