Александра Лисина - Вор [litres]

Народ ощутимо напрягся.

Самые молодые, больше не сдерживая эмоций, принялись активно вертеть головами в поисках счастливчика. Старые мастера одобрительно похмыкали. Однако ни спустя пару мгновений, ни через уну никто из зала так и не вышел.

Когда стало ясно, что никто не придет, ниис удивленно вздернул темную бровь:

– Надо же, как интересно… Рез, что скажешь?

– Мне любопытно, – едва заметно улыбнулся вор, отчего его и без того узкие глаза превратились в две совсем уж крохотные щелочки. – Но мы не лишаем подмастерьев и учеников ни права на тайну, ни возможности в полной мере пройти обучение. Конечно, есть небольшая вероятность, что меня облапошил какой-нибудь залетный гость…

Господин Шаран демонстративно обеспокоился:

– Это было бы прискорбно. Ведь тогда я с высокой долей вероятности лишусь любимого украшения. Как считаешь, «Слеза Аимы» – достаточный повод для малоизвестного гостя вернуть мне мою собственность?

– Не уверен.

– Тогда я удваиваю награду, – под недоуменный гул объявил ночной король и выжидательно оглядел подчиненных.

Я увидел, как Тарр облизнул пересохшие губы.

«Слеза Аимы» даже в единственном числе – роскошный заработок в местном клоповнике. Две «Слезы Аимы» – это, можно сказать, свалившееся на голову наследство от несвоевременно почившего дяди-миллионера. Когда узнал о такой награде, на крохотную долю тины [13]даже у меня закралась мыслишка поддаться искусу. Но здравый смысл все же возобладал, поэтому я как стоял в темном углу, прикидываясь ветошью, так и остался стоять, напряженно вслушиваясь в воцарившуюся по знаку нииса тишину.

– Что ж, твое право, мастер, – на удивление спокойно обронил господин Шаран, поняв, что даже такой ценный приз не заставил неизвестного вора раскрыть свою личность. После чего одобрительно кивнул, поднял услужливо поднесенный бокал и отсалютовал всем сразу и никому в отдельности. – Давайте поздравим победителя. Почет и слава!

– Слава и почет! – зычно гаркнули снизу. Причем так, что на стойке жалобно зазвенели бутылки, а подвешенная под потолком бронзовая люстра – дядина гордость и прямо-таки семейное достояние, успевшее за годы безупречной службы обчадить свечным дымом весь потолок, так вот, даже она не устояла под мощным напором вырвавшегося из нескольких десятков глоток рева. Поэтому опасно качнулась. Накренилась, капнув на головы собравшихся расплавленным воском. Те, кому не повезло, разумеется, сердито вскинули головы. И именно в этот момент с одного из бронзовых рожков с почти неслышным звяканьем соскользнула вниз тонкая цепочка, на конце которой закачался, играя в свете сотен свечей, тяжелый золотой кулон.

– Вот и ладушки, – пробормотал я, прикрывая дверь в свою комнатушку и аккуратно перешагивая через торчащие из пола гвозди. – Вот и замечательно.

Открытое с утра окно, которое, естественно, за целый день так никто и не затворил, успело выстудить весь чердак, поэтому, попав под порыв холодного ветра, я непроизвольно поежился. И поспешил захлопнуть скрипучую створку, сквозь которую врывался не только поднявшийся ветер, но и зарядивший с вечера ливень, из-за которого под окном успела натечь большая лужа.

– Только этого не хватало, – буркнул я, сетуя, что не догадался заскочить сюда на полрина раньше. После чего привычным маршрутом сбежал на крышу, юркнул на изнанку, где было сухо и всегда царила одна и та же температура, огляделся и, не найдя поблизости своих зверей, тихонько позвал: – Эй, мелюзга! Где вы?

«Надо им имена придумать, что ли», – пришла в мою дырявую голову запоздалая мысль. А стоило ей оформиться, как по изнанке пронесся многоголосый шипящий рык, затем послышался скрежет когтей по стене, и вскоре на крышу по очереди выбралось восемь увесистых зверей.

– Первый, второй, третий… – машинально принялся считать я, а потом спохватился: – Точно! Так вас и назову. Будете у меня по номерам рассчитываться.

Улишши если и поняли, то не отреагировали. А вот я, когда они положили к моим ногам свою добычу, несколько прифигел.

– Мм… ребят, – кашлянул я, опознав в лежащих на полу ошметках сразу трех крупных клякс. – Вы чего это повадились всякую мерзость сюда таскать?

– Ур-рр, – обеспокоенно проурчал тот нурр, что уселся с левого края образованной зверьми дуги.

– Будешь у меня Первым, – нарек его я и тут же словил серию образов от Ули. – Что? Хм… говорите, неподалеку были? В соседнем подвале? И в доме напротив?

– Уф, – подтвердил нурр.

Судя по тому, в каком виде находилась тварь, жизненные силы мои звери из нее сперва вытянули, а уж потом разорвали на части. Это было и хорошо (совсем самостоятельные стали, сами питаться научились), и плохо, потому что обилие мертвых душ в округе грозило неприятностями не только им, но и мне.

– Молодцы, охотьтесь дальше, – совершенно серьезно посмотрел я на своих змеекотов, и те согласно рыкнули. – Нельзя допустить, чтобы этим районом заинтересовались каратели. Проверьте близлежащие дома. Кого найдете, пускайте в утиль. Если сами не справитесь… хотя о чем я говорю? Вас же восемь. И все здоровые, как носороги. Но если что, зовите. Темные души создают плохой экологический фон для изоморфов.

– Не возражаешь, если я поприсутствую? – почти не удивил меня раздавшийся чуть в стороне вкрадчивый голос.

Я обернулся к Шэду и хмыкнул:

– Да бога ради, забирай свою черноту. Все равно ее девать больше некуда.

– Благодарю, – иронично поклонился сборщик душ, и всего через миг у моих ног лежало три кучки праха, от которых больше не надо было ждать неприятностей. – Кстати, что это ты сегодня учудил на собрании гильдии? До меня долетели лишь отголоски, но эмоциональный шок сегодня словили многие. Я даже с другого конца города ощутил.

– А что ты делал на другом конце города? Опять чью-то душу забирал?

– Это моя работа, – пожал плечами Шэд. – И благодаря тебе ее стало несколько проще делать. Так что там с гильдией?

Я поморщился:

– Я ненароком выиграл шааз. И поскольку не горел желанием раскрывать инкогнито, то вернул ночному королю его вещь анонимно.

– Что ж ты поскромничал-то? Мог бы уже стать членом гильдии. Шааз дает право на получение звания мастера.

– А на кой оно мне сдалось?

– Ну ты же зачем-то сунулся за шаазом. Какой тогда был смысл начинать?

Я тяжело вздохнул:

– Да по-дурацки вышло. Я догадку одну проверить хотел… и какого ляда я все это рассказываю? Ты же читаешь души! И мысли заодно. Зачем тогда мне голову морочишь?

– Я читаю души, только когда нет другого выхода, – пренебрежительно фыркнул сборщик. – Думаешь, много удовольствия копаться в мыслях или эмоциях, которыми вы, люди, даже в спокойном состоянии с трудом можете управлять?