Андрей Минин - Княжич

— Что там по заводику Годуновых? — Спросил старческий голос за дверью.

— Всё улажено отец. Он наш. — Ухмыльнулся старший сын главы княжеского рода Смирновых. — Они были рады избавиться от него, после того как мы обрушили его акции через подставное лицо, — хмыкнул усатый мужик лет сорока. — Повезло!

— Хорошо… — Помолчали они, пока я нетерпеливо переминался на ногах у дверей в кабинет деда, вслушиваясь в каждый шорох.

Сводному брату, Витьке, конечно, верить нельзя, но если он прав, то сейчас решится моя судьба, покрепче приложил я ухо к замочной скважине.

— Кхм-кхм, — прервало молчание покашливание дяди Ивана. — Осталось решить, что делать с Семёном.

Я задрожал. Речь шла обо мне.

— Твой брат, всё также не желает его видеть?

— Скорее не брат, а его жена, — поправил своего отца дядя. — Андрею плевать на сына от любовницы. Тем более слабосилка.

— Эх! — Неодобрительно покачал головой дед. — Он ведь его плоть и кровь. — Снова замолчали они, обдумывая, куда меня деть.

Оставаться в родовом поместье опасно. Затравят. Но пока я держался. Не плакал. Знал, что после того как моя болеющая какой год мать умрёт, этот день настанет. Ведал, что законной жене отца, я как кость поперёк горла. Бельмо в глазу.

Отцу же вообще плевать. По его мнению, у него не мог родиться такой слабак как я. Ошибка природы, так он меня называл, когда случайно натыкался. Ещё и пенделя отвешивал, тварь!

— Может, отправим его в Сибирь? — Предложил дядя Иван.

— О-о! — Удивлённо уставился на него дед. — А ведь ты прав сын! Там ему самое место. Да-да-да-да.

— По крайне мере мальчишка доживёт до совершеннолетия. Боюсь иначе, его или жёнушка братца со свету сживёт или её детишки. Или…

— Хватит! — Прервал дед сына. — Не будем больше об этом. — Грозно посмотрел он на него.

— Так мне готовить всё для его переезда? — Нахмурился дядя Иван.

— Обожди минутку. Дай подумать, — закрыл глаза дед, молча шевеля губами. — Да, так и поступим, — покивал он своим мыслям. — Значится так, — открыл он глаза и стал распоряжаться. — Ферму эту, посреди непроходимого леса отпиши Семёну. Людей купи, а не выделяй из родовых слуг. В общем, помоги по началу, а потом уж пускай он сам крутится. Докажет, что чего-то стоит и не зря носит нашу фамилию.

— Где же я тебе людей куплю? Чай не война? — Поднял брови дядя Иван.

— Каторжан с урановых шахт выкупи. Они вовек будут благодарны, — пояснил глава рода.

— Они же при первой возможности сбегут?

— Не сбегут, — отрицательно покачал головой дед. — Бери семейных. Разреши им взять с собой жён и детей. Вот увидишь, не сбегут, а будут по гроб жизни благодарны. Ясно?

— Да, — подтвердил наследник. — Ясно.

Дальше я слушать не стал, попросту убежав к себе в комнату, стараясь издавать как можно меньше звуков на скрипучей лестнице. Захлопнул дверь и прямо так, не раздеваясь, повалился на кровать.

О какой ферме они говорили — я знал. Несколько месяцев назад, семья наших слуг была убита. И произошло это как раз в тайге. В живых не осталось никого.

Урожай мха, из которого варят отвары целители — украден. Ферма же отошла роду. Других наследников у семьи слуг не осталось. Вот её то, мне и отдают на прокорм. От отца денег ждать — тухлое дело.

— Спасибо дед, — прошептал я и заснул, ворочаясь с бока на бок. Там, во сне, мама была жива. Мы были счастливы, и никто нам был не нужен. Никакой отец.

Через три дня всё завертелось. Дядя Иван, один из немногих родственников относившихся ко мне хорошо, обстоятельно рассказал о моей участи и помог собраться. Витька, Петька и Машка, сводные братья и сестра, крутились рядом, но подловить меня так и не смогли. Только бурили злыми взглядами спину, пока мы грузились в кортеж из нескольких машин, что повезли нас в аэропорт.

— Волнуешься? — Спросил меня дядя, пока я провожал глазами проносящиеся мимо нас берёзы.

— Немного, — признался я, комкая в руке пакет с едой, которою мне вручила сердобольная кухарка.

— Знаешь, я даже тебе завидую, — заговорщически подмигнул мне дядя. — Отправиться в дальнее путешествие. Туда, где над тобой не стоит родня. Где ты сам себе хозяин, а вокруг только лес. Тайга. — Причмокнул он.

— М-м-м… — Не знал я что сказать, потому промолчал.

— Не забудь прочесть бумаги, которые я тебе вручил и ничего не бойся. Если будет трудно — звони, — окутал дядя меня заботой.

— Спасибо, — отблагодарил я его. Мы как раз подъехали к аэропорту.

Тут уже вовсю суетились люди. Самолёт, который отвезёт меня в ближайший город рядом с фермой — охраняли воины нашего рода, пристально наблюдая за измождёнными людьми, одетыми в какие-то лохмотья и с серыми, зернистыми лицами.

— Каторжники, — подтвердил мои мысли дядя.

— А они меня не прибьют? — Немного струхнул я.

Выглядели мужики жутковато.

— Нет, — хмыкнул наследник нашего рода. — Я на оставшиеся деньги, выделенные тебе на первое время — нанял отряд из двух десятков бойцов, что будет охранять тебя и твою ферму, днём и ночью, в течение года. Вон они, — указал он головой на псов войны, стоящих в сторонке, как от каторжан, так и от наших воинов.

Все обвешанные оружием, в камуфляже и рядом с гусеничным бронетранспортёром — они производили сильное впечатление.

— Пойдём, познакомлю, — повёл он меня к ним. — Сергеич! — Махнул дядя седому мужику, с короткой стрижкой «ёжик» и пронзительными карими глазами.

— Иван Тимофеевич, — степенно поздоровался тот, подходя к нам и пожимая протянутую руку наследника рода Смирновых.

— Вот тот о ком я говорил, — приобнял меня за плечи дядя. — Ваш наниматель.

Внимательно меня осмотрев, мужик кивнул своим мыслям и поздоровался.

— Зови Сергеичем, как все.

— Семён Андреевич. Можно просто Семён, — по-простецки кивнул я в ответ.

— Ну, давай прощаться, племяш! — Крепко прижал меня к груди дядя Иван. — Береги себя. Ты умный парень, справишься, — подтолкнул он меня к самолёту, развернулся на пятках, сел в машину и уехал, не оборачиваясь.

Полёт мне не запомнился. Десять часов в воздухе, а потом пересадка на вертолёты, которые и доставили нашу неорганизованную толпу людей в самую глубину чащи леса, туда, где нам предстояло жить и работать.

На полянке, где нас высадили — ничего не было. Бревенчатый сруб прошлых хозяев фермы, склады с готовым сырьём, беседка, другие строения — всё это было сожжено ворами. Первое время, жить нам предстояло в палатках, потому каторжники, хоть и, зная, что могут взять с собой семью, не торопились с этим. Да и не верили они в своё счастье, диковато осматриваясь. Думали, поди, их на опыты купили.

— Чего застыли? — Проорал Сергеич. — Вы — лопаты в руки и копаем туалет. Вы — устанавливайте палатки. Вы — схватили топоры и за хворостом. Вы — разжигайте костры и кашеварьте, — раздавал команды направо и налево глава моей охраны, пока я стоял с открытым ртом, рассматривая исполинские дубы, клёны и великаны — сосны.