Ирина Матлак - Тень драконьего крыла [litres]

Вот только легче от этого не стало.

Следующую за Дафной Фирею на плот пришлось буквально укладывать силой. По щекам Рапунцель текли слезы, ее руки дрожали, и она – упирающаяся, беззащитная – находилась на грани истерики. Дрейку пришлось изрядно постараться, чтобы ее успокоить и заставить лежать смирно. Приложил к этому руку и неведомо когда оказавшийся на берегу Квин, давший ей такую же конфету-успокоительное, какую не так давно выписывал мне.

– Обалдеть! – как только плот отчалил, не выдержала Даша.

Я ожидала, что сейчас прозвучит категоричный отказ во всем этом участвовать, но она удивила, причем не только меня, но и вообще всех:

– Вот это я понимаю – испытание! Обалдеть, какой адреналин!

Ее глаза горели таким лихорадочным блеском, что я испытывала страх уже не перед плотом и ламиями, а перед этой совершенно отчаянной и сумасшедшей сорвиголовой! Нет, я тоже питала слабость к приключениям и здоровым авантюрам, но всему ведь есть предел! То, что происходило сейчас, пребывало где-то за пределами нормальности и обычного страха. А ей хоть бы что…

Драконья семейка заявление Даши никак не прокомментировала и вернулась к созерцанию плывущей на плоту Фиреи. К счастью – или к сожалению? – судьба Дафны ее не постигла: как и две первые участницы, она вместе с плотом ушла под воду.

Следующая за ней Даша стала единственной, кто на плот буквально запрыгнул, проигнорировав помощь Дрейка. Приходилось опасаться за здравость рассудка этой сумасшедшей девчонки, которая бунтовала против уроков этикета, но очертя голову бросалась в кишащую гигантскими змеями реку.

Я едва верила себе, ступая на покачивающееся влажное дерево. Ступни лизал мокрый холод, он же забирался под тонкое платье, рисуя на коже россыпи дрожи. Все происходящее казалось каким-то безумным сюжетом, сошедшим с сюрреалистического полотна.

Все девушки, помимо Дафны, оказались под водой. В то время как я вставала на плот, на берегу из нас осталась одна Диара, тон кожи которой сливался с припорошившим берег снегом. Наверное, именно ощущение нереальности подавило во мне страх, а когда он ушел, я оказалась во власти других, не менее ярких эмоций. Они бунтовали где-то глубоко внутри, погребенные под толстым слоем показного равнодушия. Я даже не знала, что во мне преобладало: негодование или злость на драконов, по милости которых мы подвергались такой пытке. Присутствие лекаря ситуацию не спасало, и даже думать не хотелось, как весь этот кошмар может сказаться на психике и физическом здоровье участниц. А если учесть тот факт, что испытания – часть «борьбы» за руку и сердце престолонаследника, ситуация воспринималась еще и до предела унизительной.

Было бы ради чего так мучиться!

«Домой, – мысленно напомнила я себе. – Ты делаешь все это, только чтобы вернуться домой».

И все-таки прежде чем, как овечка на заклание, лечь на уже покрывшийся легкой наледью плот, я обернулась к драконам. Наплевав на инструкции Дрейка, расправила плечи, поймала взгляд Эйдана и, глядя ему в глаза, спросила:

– Это испытание угрожает моей жизни?

– Пожалуйста, лягте на плот, – попросил держащий меня за руку Дрейк.

Проигнорировав его реплику, я продолжила смотреть на престолонаследника, и тот, отрицательно покачав головой, бросил краткое:

– Нет.

После я непроизвольно, сама не зная зачем, посмотрела на Шайрэна и… Лучше бы я этого не делала. Контрастируя с окружающим его светлым фоном, он казался одновременно и еще более нереальным, и в то же время самым живым. Проницательные темные глаза смотрели неотрывно, и сейчас я не могла понять, что они отражают. Только почему-то, заглянув в них, ощутила себя так, словно находилась не среди холода, а в окружении жара – не опаляющего, но согревающего. Сам Шайрэн в этот момент воспринимался живым темным пламенем, к которому мне, как ведомой бабочке, вдруг захотелось полететь…

– Вам недостаточно ответа престолонаследника? – вывел меня из оцепенения голос вэйры.

Опомнившись, я снова посмотрела на Эйдана и кивнула:

– Достаточно. Благодарю.

При муже вэйра вела себя предельно корректно, даже обратилась ко мне на «вы», что вызвало внутреннюю усмешку. Все же я не ошиблась на ее счет – обычная притворщица, пресмыкающаяся перед сильными и испытывающая удовольствие, унижая тех, кто слабее.

Дольше тянуть было некуда, и я легла на плот. Когда он отчалил от берега, страх вернулся, но уже не был таким ярким, как изначально. Лежа на спине, я смотрела в небо, затянутое облаками, сквозь просветы в которых проглядывали рассеянные солнечные лучи.

Холода больше не ощущалось. Внутри меня растекалось какое-то странное тепло, заполняющее все тело, и, когда я прислушивалась к себе, казалось, что я чувствую магию Шайрэна. Конечно, это было полным бредом, ведь я понятия не имела, как выглядит и ощущается любая магия, кроме ментальной и портальной, но избавиться от этого чувства не удавалось.

Плот двигался медленно и плавно, в чем я находила для себя весомый плюс – по крайней мере, меня не укачивало. Кончики распущенных волос опускались в воду, и боковым зрением я видела, как они развеваются в ней, точно темные водоросли. Сама вода теперь казалась темной и вязкой, она пахла чем-то свежим и чуть горьковатым. А еще было невозможно выбросить из головы двух огромных мерзких змей, плавающих где-то в глубинах и пристально за мной следящих. Представив, как все это выглядит со стороны, я содрогнулась.

Когда плот остановился, вздрогнула еще раз. И замерла. Возникло ощущение, что замер вообще весь мир вокруг. Наступила абсолютная тишина, которую нарушало лишь мое приглушенное дыхание и ударяющееся о грудную клетку сердце. Перспектива с головой уйти под воду не прельщала, как, впрочем, и вероятность вернуться на берег в сопровождении змей. Частично успокаивал лишь данный Эйданом ответ, который показался мне правдивым. Умереть не грозит – и то хорошо.

Чем больше времени проходило, тем сильнее меня сковывало напряжением и тем сильнее становилась уверенность, что поплавать со змеями все-таки придется. Даша скрылась под водой практически сразу, все остальные – тоже быстро. Только плот Дафны оставался неподвижным несколько долгих минут, что сейчас происходило и с моим.

По ощущениям, прошло минуты полторы перед тем, как небо над моей головой изменилось. Несколько густых облаков внезапно разошлись в стороны, и на меня хлынул солнечный свет. Он был таким ярким, что стало больно глазам. Я прищурилась и отвернулась, тут же обнаружив, что луч освещает лишь крошечный островок воды, на котором находится мой плот. Вся остальная заводь, берег, скала с замком, как и прежде, находились под покровом сероватого пасмурного неба.