Ирина Матлак - Тень драконьего крыла [litres]

Чтобы решиться взобраться к нему на спину, мне потребовались остатки почти иссякнувшего за последний час мужества. Я осознавала, что все испытываемые эмоции отражаются у меня на лице, но в данный момент мне было абсолютно плевать, что кто-то увидит мою слабость. Подумалось, что я и так держусь вполне прилично для той, которая впервые увидела вблизи живого дракона, а до этого несколько раз едва не погибла.

Хотелось бы сказать, что я забралась на драконью спину ловко и грациозно, но это было далеко не так. Пришлось изрядно поднапрячься, с раздражением почувствовать себя мешком картошки и только после этого, ухватившись за острые, торчащие у основания шеи шипы, кое-как устроиться на месте «седока».

Шайрэн молчал, за что я была ему безмерно благодарна.

Шайрэн… Боже, как же странно при таких обстоятельствах звучит его имя! Я в буквальном смысле сижу, свесив ножки, на шее лорда Райхара!

Когда тот самый лорд взмахнул крыльями и начал взлетать, одна незадачливая наездница едва с него не свалилась. Пришлось ухватиться крепче и пригнуться, чтобы уже через несколько мгновений испытать то, перед чем померкли и красота столицы, и вид из резиденции, и даже эпичный полет на дирижабле.

Потому что я летела. На драконе.

Никаких слов всех миров не хватило бы, чтобы описать те невероятные ощущения, которые я испытывала. Никакого красноречия было бы недостаточно, чтобы суметь передать прожитые чувства. Я словно вдохнула весь существующий свежий воздух, и голова пошла кругом, а дух воспарил к самым звездам. Складывалось впечатление, что мы действительно поднимаемся к ним – бесконечным, мерцающим, вместе с луной проглядывающим сквозь просветы в тучах. А внизу остаются снежные просторы, макушки высоких гор и петляющая бурная Драконья река, поблескивающая под серебристым лунным светом. Ночь распахивает объятия, неистовый ветер подхватывает растрепанные пряди и прямо в уши насвистывает свою вечную, излюбленную мелодию…

Мы поднялись так высоко, что мне наверняка грозила бы участь замерзнуть насмерть, не будь дракон, на котором я сидела, таким горячим. Он грел и словно укрывал меня невидимой защитой, не позволяющей ночному морозу до меня добраться.

Кажется, несколько раз, когда дракон совершал виражи, я кричала, не слыша собственного голоса, но едва ли это замечала. Это было самое невероятное, самое захватывающее, сводящее с ума приключение, которое мне только доводилось проживать. Хотелось не только кричать, но и смеяться во всю глотку, и плакать, и просто визжать, забыв обо всем от переполняющего меня восторга!

– Как ощущения? – неожиданно прозвучал в моей голове вопрос.

– Волшебно, – не размыкая губ, ответила я, желая проверить, не читает ли он мои мысли.

Судя по последовавшему молчанию, да и моему самоощущению, все-таки не читал.

– Волшебно, – повторила я уже вслух. – Слов нет…

– Если расскажешь кому-нибудь, что летала на мне, придется тебя поджарить и съесть, – абсолютно серьезно заявил Шайрэн.

– И какую степень прожарки предпочитает лорд-дракон? – столь же серьезно спросила я.

– Слабую, – ответили мне в тон и, не дав еще что-либо сказать, внезапно стали снижаться.

Я снова закричала, потому что он, будто вознамерившись умертвить меня сердечным приступом, выписывал при снижении такие пируэты, что прыжок с горящего дирижабля не стоял и рядом! Звездное небо закружилось, все перевернулось с ног на голову, а потом еще раз… и еще… В моих мыслях зазвучал приглушенный смех, и кричать я тут же перестала, исключительно из принципа. Но это не мешало мне продолжать внутренне восторгаться и получать ни с чем не сравнимое наслаждение.

Я знала, что, как только ступлю на землю, все безумие и волшебство этой ночи развеется. Снова появятся рамки и границы, которых необходимо придерживаться, а наш странный и неудержимый поцелуй с Шайрэном останется просто красивым, будоражащим воспоминанием, которое мы никогда не станем обсуждать. И этот полет – тоже.

Четверть часа промелькнула как одно мгновение, и не успела я опомниться, как впереди показался водопад, словно ниспадающий с самого неба. Дракон замедлился и плавно опустился на простирающуюся перед ним равнину, а затем пригнулся, помогая мне спешиться. На этот раз я видела, как происходило превращение: его окутал яркий, практически слепящий свет, и грузное драконье тело стало стремительно уменьшаться, а когда свет исчез, передо мной стоял уже человек. В первую секунду я чуть было не отвернулась, подумав, что, следуя всем законам логики, Шайрэн окажется без одежды, но нет – на нем была та же одежда, что и до обращения. Потрепанная и перепачканная копотью, но не из-за трансформации, а из-за крушения дирижабля. Мое платье – тоже перепачканное, с разодранным подолом выглядело не лучше, как и некогда белая шубка.

Стоило перейти на другую сторону водопада, как стало ясно, что о наших злоключениях уже известно. Во всех окнах замка горел свет, как и в домах селения, рядом с мостом выстроился целый гарнизон стражей, впереди которых стояли Дрейк и, видимо, капитан.

– Лорд Райхар! – заметив нас, одновременно выкрикнули несколько стражей.

После всего пережитого на меня внезапно навалилась нечеловеческая усталость, я чувствовала эмоциональное истощение, и все, чего хотела, – это попасть в свою комнату и остаться одной. Вероятно, такая роскошь ожидала бы меня нескоро, лишь после множества вопросов, но благодаря Шайрэну от всяческих расспросов я была избавлена. Перекинувшись парой слов с Дрейком, он перепоручил меня ему, и вскоре я была доставлена в замок.

Уходя, боролась с желанием обернуться, чтобы бросить на лорда еще один, хотя бы мимолетный взгляд, но сдержалась.

Сейчас я – леди Эльвира, участница отбора невест для престолонаследника. Он – лорд Райхар, первый советник правителя, куратор отбора и бог весть кто еще. А наш полет подошел к концу.

Дрейк явно спешил скорее вернуться к Шайрэну, чтобы узнать подробности, так что мое желание очутиться в комнате исполнилось на удивление быстро. Но перед тем как войти в комнату, я заметила крадущуюся по коридору Кьяру. Стражи у ее покоев отсутствовали, что само по себе было странным, и она, мазнув по нам с Дрейком беглым взглядом, бесшумно проскользнула к себе. Сам Дрейк, стоящий к ней спиной, этого не заметил, а у меня не было ни сил, ни желания ее выдавать.

Отослав горничную, я быстро приняла ванну, вместе с копотью желая смыть с себя все то, что отпечаталось в душе. Саму себя я знала хорошо, чтобы понимать: ничего из сегодняшних событий не забуду никогда. И в особенности – сумасшедший поцелуй, который всколыхнул во мне бурю таких сильных чувств, о существовании которых я даже не подозревала.