Дмитрий Дашко - Лучший из худших-2

— В общем, пиши завещание, Ланской. Слава богу, его твои потомки прочитают. Неживые объекты «темпуса» не интересуют. А вот мы для него, всё равно что конфетка для ребёнка. Обязательно потащит в рот.

Я не стал вдаваться в детали. Видимо аномалия если и реагирует именно на живое, то не на всё — что-то с травой, к примеру, на земле ничего страшного не приключилось. Вероятно, необходимы и какие-то иные признаки, например, мозговая деятельность. Хотя, стоп — какая может быть мозговая деятельность у выброшенного мной наружу трупёшника телекинетика? Тогда, другая хрень — на уровне всякого ДНК или чего-то другого в этом духе. Ну не физик я теоретик и даже не биолог, не знаю таких тонкостей!

— Слышь, Батыр, а может эта самая аномалия погуляет себе, погуляет и нах… сьеб…ся? — предположил я.

— Если и сьеб…ся, то не при нашей жизни, — признался наставник. — Эта хрень будет пастись тут до последнего.

— Но ведь она сразу никого не истребила, — резонно заметил я. — Мы тут несколько минут шастали, всё проверяли и ничего…

— Эти аномалии они… ну бывают как живые. Так же любят поиграть с жертвами, повредничать. Застать тебя врасплох, а потом жахнуть. И она знает, что мы здесь, я это душой чую. И потому дождётся, когда мы сунемся наружу. Уж поверь моему опыту, Лан, — горестно заключил Батыр.

Я присвистнул при мысли о перспективах. Стоит лишь сделать шаг и, вуаля, даже пыли не останется. Смерть, конечно, быстрая, но легче от этого почему-то не стало.

— А разрядить аномалию как-то можно? — принялся искать выход я.

— Понятия не имею. Я о таком не слышал. Если только атомной бомбой вьебаш…ть, но вроде никто не пробовал. У тебе есть с собой атомная бомба.

— Две. Одна в кармане, вторая в разгрузке, — хмуро бросил я.

— Во-во, у меня такая же история, — пропустил мой сарказм мимо ушей Батыр.

— Тогда почему нас до сих пор не тронула?

— А хрен его знает. Развлекается, сука! Я ж тебе говорил, она вроде нас. Тоже со своим характером и прибабахом. Иной раз и с чувством юмора попадаются. Любят пошутить над нашим братом. Вон и зверюгу сюда загнала… играется как кошка с мышкой. Когда надоест, заберётся сюда и прихлопнет.

— И сколько у нас времени?

— Спроси чего полегче, Лан.

Мы снова замолчали.

— И что — совсем-совсем нет инструкций, как поступать в таких случаях? — первым не выдержал я и задал то, что волновало меня с того самого момента, как я узнал о существовании этой аномалии и своими глазами увидел, на что она способна.

— Инструкции то есть, но в них прописывается, как поступать, если ты заранее обнаружил аномалию, а не уже попал в неё, — не порадовал меня Батыр.

— И что там написано?

— Руки в ноги и валить на хрен, как можно дальше. Аномалия за тобой не побежит, она орудует на небольшом периметре… как раз с эту базу где-то, — прикинул он. — Вырвешься за пределы круга — считай, повезло. Не вырвешься, п…ц, причём гарантированный.

— Зря мы с тобой мохнача выкинули, — взгрустнул я. — Был бы шанс: его в одну сторону, сами в другую. Пока аномалия жрёт, глядишь, и смылись бы.

— Вряд ли, — покачал головой Батыр. — Тут скорость нужна, как первая космическая. Восемь кэмэ в секунду пробежишь, Лан?

— Если буду спасать жопу, дам все восемь, — хмыкнул я.

— Ну-ну…

Батыр замолчал. У него был задумчивый вид человека, принимающего тяжёлое решение. Наконец, он встрепенулся и произнёс:

— В общем так, Лан: выбора у нас нет. Парни с БМП нам при всём желании ничем не помогут — предупредим, чтобы сюда не совались. Сидеть здесь вечность — тоже не вариант. Никто нас отсюда не вытащит. Но ты прав: что-то делать нужно. Поэтому… поэтому я выскочу первый, постараюсь отвлечь аномалию на себя. Ты моложе меня, быстрее — есть шанс, что успеешь, пока «темпус» мной перекусывает…

У меня от его слов даже в горле запершило. Не ожидал я такого самопожертвования, да вообще со мной никогда подобного не происходило, чтобы как в героическом кино.

Но тут Батыр как-то странно посмотрел в мою сторону, и пазл сложился: до меня дошло.

— Не надо! — тихо попросил я.

— Что? — вскинулся с вызовом он.

— Не надо, — повторил я. — Я же видел твой взгляд. Знаешь, не зря говорят: глаза — зеркало души.

— Причём тут мои глаза?! — вспылил он, стараясь больше не смотреть на меня.

— При том. Ты хотел вырубить меня или вообще грохнуть, скинуть этой дряни, и под шумок схилять отсюда. Таким образом у тебя появился бы маленький, призрачный, но всё-таки шанс… Я ведь прав, да?

— Прав, — грустно признал Батыр. — Извини, Лан: я — твой наставник, мой долг оберегать тебя. Но всё-таки, это джунгли, тут выживает сильнейший…

— И что, внутри ничего не дрогнуло?

— Дрогнуло, Лан, но… такова жизнь.

— Ты меня разочаровал, наставник!

Он опустил голову, в его руке появился нож. Батыр думал, что проделал это незаметно, однако я предугадал ход его мыслей и оказался к этому готов.

— А я не люблю разочаровываться в людях, — продолжил я как ни в чём ни бывало. — Пусть всё решит слепой случай.

Граната с выдернутой чекой упала на пол палатки. Это произошло будто при замедленной сьёмке. Ещё чуть-чуть и рванёт так, что от нас мокрого места не останется.

— Бежим! — выдохнул я и первым устремился к проходу, опередив Батыра на тысячные доли секунды.

Не сговариваясь, мы ринулись в разные стороны, положившись на авось и что кто-то из вырвется из этого проклятого круга. А кому-то… кому-то сегодня придётся узнать, что сегодня не его день, а других уже больше не будет.

Я гнал, что было сил, смотря только вперёд, не обращая внимание на то, что происходит сбоку от меня и за спиной. Ветер свистел в ушах от бешеной скорости или так пульсировала кровь, не знаю, но у меня было ощущение сумасшедшего забега. Я превратился в стартующую ракету и шёл на отрыв от земли.

Прыжок, ещё прыжок, я добрался до ближайшего кунга, вскарабкался по нему как обезьянка и бросился дальше.

Позади раздался сильный хлопок, меня всего обсыпало комками земли и пылью, хорошо, что осколки не разлетелись за территорию лагеря, почти все приняли на себя кунги.

Но меня уже ничто не могло остановить. Я гнал, гнал и гнал. И только когда почти поравнялся с нашими БМП остановился, не веря в то, что всё, я вырвался на свободу.

Почти сразу понял, что у меня больше нет сил, а в грудь колет, и тогда согнулся пополам и стал тяжело дышать.

С БМП спрыгнул мехвод, подошёл поближе.

— Боец, ты чего?

— Я… я ничего, — только и смог выдавить я из себя.

— Вас же было двое. Где второй — Батыр? Он там остался, в лагере?

Я вспомнил, что мы не успели сообщить об аномалии. Не хватало, чтобы они ещё полезли туда за Батыром.

— Боюсь, что его больше нет, — признался я.