Эдриенн Вудс - Звездный свет

— Я ненавижу тебя. Зачем ты мне всё это рассказываешь? — закричала я на него. — Вечно ты всё портишь!

— Елена! — крикнул Эмануэль мне вслед, когда я побежала прочь с вечеринки, оставив подруг. Бекки может напиться и без меня.

Я реально сказала это. Приказала ему держаться от меня подальше. Теперь я вспомнила, ясно и отчётливо.

Вот почему он улетел — из-за моих слов. А ведь я говорила, что никогда не буду ему приказывать.

Я поехала на такси до дома Люсилль, благодаря небеса, что у меня есть ключ. Открыла дверь, не разбудив Розу, и, шатаясь, добралась до своей комнаты.

Мне хотелось разрыдаться.

Я такая дура. Не потому что мне хотелось поверить ему, а из-за Эмануэля. Он всегда умудряется заставить меня почувствовать себя такой тупой, такой ничтожной.

Я снова взяла в руки журнал Блейка и пролистала до стихотворения, на котором остановилась.

Следующее было посвящено Люциану.

Слёзы уже набежали на глаза. Я знаю, что Блейк тяжело пережил его смерть, он всё ещё не смирился.

Я плакала, как идиотка, потому что в этих словах столько горя. Эти стихи — не то, что другие, но я знаю, когда они написаны были.

Блин, хватит рифмовать, Елена.

Я тяжело выдохнула. Это объясняло, почему он был таким расшатанным в тот день, когда сказал мне, что собирается бороться, но он написал это не в то же время, что и остальные стихи этого периода. Тогда почему оно здесь, на этой странице? В этом нет никакого смысла. Я пролистнула дальше и прочитала ещё пару стихотворений.

И ещё парочку, от которых моё сердце растаяло. Они заметно изменились — видимо, эти строки были написаны после того, как он очнулся, а я оказалась пропавшей без вести. Мне следовало бросить эти стихи, поскольку я уже догадывалась, к чему они меня ведут. Но это было выше моих сил. Я продолжала читать их.

Все они рассказывали о том, что он чувствовал после моего ухода. Как он не мог забыть, что есть ещё один тёмный. Что он мог бы разорвать на куски того, кто сделал это со мной.

Эти строки вновь напугали меня, хоть его гнев и был направлен уже не в мою сторону, а на Билли и Сеймура. Мне реально уже жаль их, потому что Блейк рано или поздно найдёт этих подонков.

Все следующие стихотворения были грустными. О том, как я избегала его. Его стихи снова довели меня до слёз.

Он не показывал этого мне, но он всегда был поблизости, в тени, наблюдая за мной, чтобы быть уверенным, что со мной всё хорошо, что я в целости и сохранности. Неудивительно, что он так назвал своё творение.

Даже когда я не хотела видеть его рядом, он всё равно был. Это даже жутковато, но вот оно доказательство — слова от чистого сердца.

Затем я дошла до последних двух стихотворений. В одной из них он обращался ко мне, напрямую.

Я не могла больше это читать. Не стоило этого делать. Я сделала глубокий вдох. Теперь я точно знаю, что у них с Табитой той ночью ничего не было. А я опять с ним так поступаю… Когда-нибудь ему это надоест всё это дерьмо, и тогда что? Я потеряю своего поэта, сказав слова, от которых расплачутся не только сердобольные старушки, но и молодые девушки. Я должна извиниться перед ним, но как? Вот уже почти восемь недель, как я с ним не разговаривала.

Ни разу.

Я шмыгнула носом и прочитала последнее стихотворение. Я перечитывала слова снова и снова. Всё моё тело было покорено этими строками.

Было ли оно о том, о чём я подумала? Формирование дента…

Что значили эти его слова? Я понимала, о чём он говорит, но, видимо, это какой-то символизм, потому что всё это не имело смысла, вообще никакого, и он подтвердил это в следующей строке.

Я закрыла книгу, потому что дальше ничего не было, и ещё долго прокручивала в голове эти две строчки.

Они вернули меня в тот день, когда он не мог до меня дозвониться. Это было в академии, сразу после того, как мы освободили первую десятку из Итана.

Он тогда прилетел в Колизей и сказал, что если он объяснит, что значит дент, то у меня снова будет такая же жизнь, как была с Жако. В тот день я не поняла, что он имел в виду, но теперь, чем больше я думаю об этом, тем больше это обретает смысл.

Он всё знал. Но откуда?

И в этот самый момент во мне что-то изменилось. Это сложно изменить. Но больше не осталось сомнений. Никаких.

Как он повторял мне раз за разом, это не заклятье.

Я глубоко вдохнула и быстро выдохнула… Слёзы всё ещё стояли у меня в глазах.

Это больше не имеет значения. Я знала, что надо делать. Я знала это с того самого момента, как начала запоем читать все эти стихи.

Я так сильно по нему скучаю.

И теперь мне было плевать, я уснула, прижав журнал к груди.

Эмануэль и Табита были правы. Я была такой дурой. Но больше не буду.

Когда я проснулась, то не могла перестать думать о его стихах. Я не хотела с ними расставаться, но знала, что должна. У меня не было выбора.

Я всегда могла попросить его написать больше стихов, специально для меня.

Чувствую себя героиней пьесы Шекспира, хотя он питал особую любовь к трагедиям. Впрочем, наша история всё ещё может иметь трагичный конец.

Я вздохнула. Кто бы мог подумать, что какая-то книжка со стихами может так на меня повлиять?