Наталья Мазуркевич - Три глотка волшебного напитка [litres]

– Я знаю. – Я повернулась к принцу. – И мне хотелось бы верить, что вы действительно ищете того, кто проклял вашего брата. Я не смогу находиться здесь вечно. И с каждым днем мое желание уйти лишь усиливается. Еще немного…

– И вы не сможете пересечь контур, – холодно оборвал меня принц. Его голос не отличался эмоциональностью, но мне послышалась в нем насмешка. Обидная насмешка того, кто прекрасно понимает: он хозяин положения.

– И никакой контур меня здесь не удержит, – зло выдохнула я. – Мне нет надобности пытаться проникнуть через десятки ваших охранок, которыми вы щедро окружили дворец, стоило мне отказаться от вашего предложения. Вы правы, я не смогу уйти самостоятельно.

– Арден не станет вам помогать, – заверили меня.

– На его помощь я не рассчитываю, – улыбка вышла кривая. – Люди редко бывают благодарны.

– Когда мы решим проблему, я обещаю лично вернуть вас в Триер. – На лице Валиара не дрогнул ни один мускул, хотя едва ли ему было приятно слушать упреки. – Что-то еще?

Наши взгляды пересеклись, и на мгновение мне показалось, что я увидела себя чужими глазами. Увидела беспомощной, цепляющейся за соломинку гордячкой. Резко крутанулась, разрывая зрительный контакт. Может, мое положение и незавидно, но гордость – единственное, что у меня осталось.

– Ваш брат настаивает, что нам обоим придется присутствовать на приеме.

– Вы отказываетесь? – спокойно осведомился Валиар.

Я скорее почувствовала, чем услышала, как он подходит ближе. Вздох, и трость зонтика выскальзывает из моих пальцев.

– Да, – сказала уверенно, хотя едва ли верила, что смогу отказаться.

– Жаль, – голос собеседника не дрогнул.

– И это все?

– Отчего же. – Я прямо-таки чувствовала усмешку принца. – Но в подобной ситуации я должен уточнить, является ли отказ окончательным решением или возможны уступки с вашей стороны?

Холодные пальцы коснулись предплечья, заставили вздрогнуть от неожиданности и податься вперед, разрывая контакт.

– Не трогайте, – попросила я, понимая, что уходить мне некуда: перила с одной стороны, стены и принц – с других.

– Ответьте на вопрос, – напомнил он, останавливаясь и не делая больше попыток прикоснуться.

– Разве вы примете отказ?

– Не приму, – согласился принц и попросил: – Посмотрите на меня.

– Зачем?

– Иначе мне будет сложно удержаться от желания вас обнять и утешить, – с тем же холодом в голосе, что при вынесении приговора, пояснили мне.

– Мне не нужны ваши объятия и утешение, – зло выдохнула я, оборачиваясь к нему. – Вы сами, ваш брат и этот прием. Но вы потащите меня туда в любом случае, верно? Если Арден должен там присутствовать ради процветания вашей страны, мое желание или нежелание ничего не изменит. Но вы должны знать: с каждой уступкой, на которую вы вынуждаете меня идти, моя ненависть к вам растет. И результат может вам не понравиться.

– Я учту, Шери, – с внезапной мягкостью, которая никак не соответствовала ситуации, пообещал Валиар. – Но вам придется пойти.

– С Арденом? Как его подружке? – горько усмехнулась я.

– Нет. – Принц отрицательно качнул головой. – Со мной.

– С вами? Это ведь шутка?

– Я серьезен. – Былая мягкость, почудившаяся мне на мгновение, исчезла в тот же миг, стоило мне усомниться в словах собеседника. – Вы пойдете на прием в качестве моей спутницы и гостьи. Арден не сможет составить вам пару, поскольку с посольством прибудет его возможная невеста и все его внимание должно сосредоточиться на ней. Какое расстояние между вами безопасно?

– Длина большого обеденного зала, – хмуро отозвалась я. Скрывать это не было объективных причин: его высочество всегда мог спросить у брата.

– Благодарю.

И вместо того чтобы уйти не оборачиваясь, как он любил делать, Валиар перехватил мою ладонь и, склонившись, поцеловал кончики пальцев. Все произошло настолько неожиданно, что я не успела отпрянуть. А после – было уже поздно что-либо менять.

– Карин навестит вас в течение часа и поможет выбрать наряд. Рассчитываю на ваше благоразумие.

– И вкус сестры, – добавила я. Хотелось бы мне, чтобы это прозвучало едко, но, боюсь, вышло жалко. Ведь мы оба понимали, что от меня мало что зависит на этом празднике жизни.

– И вкус сестры, – согласился Валиар. – Подумайте, что могли бы принять от нас в качестве компенсации. В разумных пределах, конечно. Не прощаюсь.

Я тоже не стала ничего говорить. Молча дождалась, пока его высочество уйдет, в порядке исключения через дверь, а не растворяясь прямо в воздухе, и, помедлив, последовала его примеру. Крушить мебель, кричать или строить планы мести не стала: бесполезное времяпрепровождение. При всей моей обиде, я не могла не понимать действий Валиара, а потому лишь горько усмехнулась, когда, повинуясь воле брата, меня навестила Карин.

– Вижу, братец успел здесь побывать, – хмыкнула принцесса. – Я могу войти?

Я молча кивнула. Несмотря на мои птичьи права, Карин всегда интересовалась, согласна ли я терпеть ее присутствие, оттого компания принцессы меня радовала. Последней же доставляло удовольствие сбежать от двора под благовидным предлогом, спорить с которым не решалась даже матушка почтенного семейства.

– Не расстраивайся. – Карин подошла ближе и присела на подлокотник кресла, которое я успела облюбовать. – Приемы, конечно, скучны, но новое платье в гардеробе всегда приятно.

Я промолчала, не желая вступать в дискуссии о вещах. В Триере я легко обходилась тремя, а здесь мне и вовсе выделили с десяток тряпок, большинство из которых были обречены на забытье. В них просто-напросто было жарко.

– Как ты можешь это все носить? – все же полюбопытствовала я, поднимая за краешек удлиненный рукав принцессы. – Жарко, неудобно, замешкаешься – макнешь в суп.

– Привычка, – фыркнула принцесса и, состроив заговорщицкую гримасу, призналась: – И отсутствие супа в рационе.

Губы сами растянулись в улыбке.

– Но от тебя подобных жертв никто не требует. Брат и так слишком давит. – Она погрозила пальцем воздуху, наверняка зная, что его высочеству докладывают обо всем, что произносится в комнате. – А потому предлагаю отыграться на наряде. Чего бы тебе хотелось?

Карин лукаво улыбнулась, но так неудачно при этом наклонилась, что упала прямо на меня. Почти упала. Повисла на рукаве, который так удачно зацепился за расшатавшийся гвоздик в спинке кресла.

– Вот и пригодились, – фыркнула принцесса, восстанавливая равновесие. Соскочила с подлокотника и аккуратно отцепила себя от кресла.

– Когда-нибудь такой гвоздь оставит тебя без платья, – хмыкнула я, глядя, как ее высочество подтягивает сползший лиф. – И придется выходить замуж за очевидца своего позора.