Наталья Мазуркевич - Три глотка волшебного напитка [litres]

Он говорил что-то еще, а меня трясло от невыпущенной на волю силы. До одури хотелось стереть с лица темноволосого не то что презрение – любые чувства. И когда он заговорил, я чуть не сорвалась.

– Валиар, отпусти девочку. – От голоса незнакомца у меня по спине пробежали мурашки, но не те, что приходят со страхом, а те, от которых, по рассказам Шери, в животе появляются бабочки. Вот только стоило ему продолжить, как бабочки превратились в разъяренных кобр: – Видишь, ей не терпится продемонстрировать всякое отсутствие манер. Зачем мешать ей в этом?

– Затем, что еще одного темного твоего уровня у нас в запасе нет, – спокойно, но не без усталости в голосе, ответил принц. Чуть отстранился, заглядывая мне в глаза, и попросил: – Не злись. Аркант невыносим, но специалист отменный. А уж на ниве выявления скрытых талантов адептов – ему равных нет. Почти все адепты хотят его смерти и в стремлении своем прыгают выше головы, желая сначала отомстить, после доказать и наконец – превзойти своего мучителя.

– Ты хотел сказать – учителя? – уточнил незнакомец, а мне захотелось заткнуть уши. Ну почему такой голос достался этому…

– Вовсе нет, – отрицательно качнул головой принц. – Сомневаюсь, что в академии найдется хоть один адепт-первокурсник, называющий тебя иначе.

– Отчего же. – Мне прямо слышалась улыбка на лице темного. – Один – найдется. Но вряд ли ты вызвал меня сюда для разговоров, – свернул тему своих педагогических талантов незнакомец. – Отпускай уже свою драгоценность и поясни, что от меня требуется. Но на многое не рассчитывай, в этом городе сила ведет себя не лучшим образом.

– Подожди за дверью, – попросил меня Валиар и лично вывел в небольшой коридор, куда выходили еще две двери. – Сила Арканта заставляет всех сходить с ума: я не видел ни одного человека, кто удержался бы от попытки его ударить при первой встрече. Не ожидал, что и на духов распространится его талант.

– На невоплощенных, может, и не подействует, – пожала я плечами, послушно останавливаясь в центре коридора. И вот тут уже у меня покраснело все лицо вплоть до кончиков ушей: его драгоценность?!

С чего этот нахальный маг вообще такое взял? Щеки сами собой надулись. Его высочество – обычный человечишка, который хочет захомутать себе духа, внушив тому (мне!), что действует из благих побуждений. И больше ему от духа (меня!) ничего не нужно.

Отчего-то вместо того, чтобы успокоить, собственные же размышления подняли во мне волну обиды. А внутри суетились. По одним только доносившимся до меня звукам поняла, что «Валиар – криворукий малец, гнать которого из академии нужно было, а не диплом давать», герцог – «единственный ценный специалист» и «не нужна ли вам работа, драгоценный?», Антеяр – «слишком слаб, чтобы позволять себе подобную заносчивость», а остальная стража – «ни на что не годные недоучки». От осознания того, что драгоценными темный называет всех, я недовольно поджала губы. Вот так напридумываешь себе, а окажется!..

Явление мирно поднимавшегося по ступенькам Морьена заставило меня напрячься. Вот уж кому здесь было не место, точнее – самое оно, но гораздо раньше. Теперь же нечего ходить и зыркать на живых.

– Не беспокойся, – улыбнулся мне он, поймав мой настороженный взгляд. Щелкнул пальцами, разворачивая вокруг нас купол, и добавил: – Я здесь по личному вопросу.

– У вас есть личные вопросы?

– Разумеется. Иначе не остался бы в свите госпожи. Те, кого ничто не держит, уходят, я же предпочел служение возможности переродиться.

– И вы пришли присмотреть за кем-то из них? – Я кивнула в сторону закрытой двери, из-за которой доносились отголоски творимых чар. Настолько мощных, что у меня возникли справедливые опасения за дар того, кто сейчас так легко расходует силы. Принц же сам говорил, что в городе нужно быть крайне аккуратным с магией.

Морьен недовольно цокнул языком.

– Перебарщивает, – пояснил он в ответ на мой недоумевающий взгляд. – Для призыва можно использовать чары второго порядка. Третий здесь чересчур. Кто же… – Блондин поморщился. – Это все равно бесполезно. Я не провожал эту душу, значит, и призвать ее не удастся. Разве что Ани-Арли лично сходит поискать, но сомневаюсь, что и она отыщет старика.

– Почему?

– Этим и плохо отсутствие у вас образования, – вздохнул Морьен, а я нахмурилась, недоумевая. Ему пришлось пояснить: – В современной науке считается, что появление сущностей высшего порядка является ответом мира на огромный выброс человеческих сил, происходящий во время молитвы. Если люди постоянно будут обращаться к чему-то, отдавая ему свои время и силы, то однажды абстрактный образ персонифицируется, поскольку названное не может быть ничем. Поэтому логично, что первыми появились так называемые Великие, старшие боги, отвечающие за ключевые стороны человеческого существования. То есть Жизнь, Смерть, Любовь и Война. Четыре аспекта, вызывающие наибольший отклик в сердцах смертных. С течением времени люди начали расселяться и заняли большие территории. Они забыли прежние имена своих богов, дали им новые, но для старших имя не имеет большого значения. Позже многое в людской жизни стало зависеть от земли, ветра, воды, пастбищ и животных на них. И смертные стали молиться не только за здравие и упокой, не только просить вторую половинку или победы в войне, но и за теплое лето, плодородную землю, крепкий скот. Но чтобы молиться, нужно знать что?

– Кому молиться? – предположила я, зачарованно слушая.

– Верно, – благосклонно кивнул Морьен. – Так возникли младшие боги. В людском сознании они связаны со старшими и составляют их свиту. Но люди расползались по континенту, заселяли острова, поднимались в горы, и теперь их жизнь зависела от конкретного объекта или явления, свойственного только этой местности. Догадываешься, кто так появился?

– Талиары, – кивнула я, вспоминая, кто именно привязан к определенной земле.

Морьен протянул было руку, чтобы погладить меня по волосам, но удержался.

– Молодец. И последние, кто остался, – низшие духи. Сущности, появившиеся случайно, из-за сильного выброса магии или воли кого-то из богов. В отличие от вас, им не нужна вера, подойдет любая жертва, даже та, которую и не собирались приносить, но которую дух взял сам.

– А как же тени? – Я вздернула брови, понимая, что о себе и Гретхен Морьен не сказал ни слова.

– А тени… – Улыбка собеседника померкла. – Мы – насмешка Ани-Арли. Те, кто слишком привязан к миру живых, долгом ли, проклятием или семейными узами. С позволения госпожи мы существуем, пока есть те, кто о нас помнит, или то, что нас не отпускает.

– Как проклятие Гретхен?

– Как оно. Пока не умрет последний потомок проклятого ею человека, она не пересечет грань. Такова была ее сделка с Фисом, разрешение на которую дала госпожа.