Игорь Ковальчук - Северянин

– А ты почему на меня нападаешь?

– Ты понимаешь, что ты взял? Этот крест – могущественная реликвия Великих Островов. Зачем она тебе? Верни ее немедленно! Я, когда выдавала тебе тайну заклятия, даже не предполагала, что ты решишь себе сувенир на память прихватить!

– Ох уж эти женщины, – вздохнул он. – Как всегда – лишь бы поругаться, а что было на самом деле, нисколько их не интересует. Неважно – глупые, умные – все равно все они одинаковые.

– Ладно, – она явно сделала усилие над собой, взяла себя в руки. – Я слушаю. Что там было на самом деле?

– Самое главное – то, что я брал не реликвию друидов, а просто вещицу, валяющуюся как попало. По моему мнению, реликвии так не хранят…

– Только не надо мне указывать, как и где, по твоему мнению, мы должны хранить реликвии!

– Маха, я тебя прошу…

– Ладно, слушаю дальше.

– Я ничего не указываю. Я объясняю. И обидеть не хотел. Теперь-то мне что делать?

– Верни крест, и от тебя отстанут.

– Я бы вернул. Но тут мне подсказали, что это уже бессмысленно, ибо я успел на него настроиться.

У Махи округлились глаза.

– Ты успел – что?!

– Настроиться.

– Как это возможно? Ты же не чародей! Оказался в точке силы, да? Но как?

– Ты верно заметила, я не чародей, поэтому ответить на твой вопрос не могу. Однако факт остается фактом.

– Факт? Ты совершенно в этом не разбираешься. Такого просто не может быть. Отдай артефакт нашим, и они живо во всем разберутся.

– А если окажется, что я прав?

– Это невозможно.

– А если окажется?

– Ну… Если…

– Так вот – я вам эту штуку не отдам. Не отдам свою последнюю надежду на жизнь. А если ты не хочешь, чтоб я погиб, растолкуй мне, как с ней себя вести. Как пользоваться.

– Ты думаешь, я действительно обо всем тебе расскажу? – осведомилась Маха. В ее голосе не было никакой уверенности.

– А разве ты не хочешь, чтоб я выжил?

Она долго смотрела на него. В ее глубоких, влажных, выразительных глазах дрожали отсветы пламени, и ему показалось, будто за его спиной занялся пожар. Лишь усилием воли он заставил себя вспомнить, что встречается с нею не в реальности, а во сне, и потому вокруг может твориться все, что угодно – ему это не угрожает ни смертью, ни увечьем. Любое пламя, которое появлялось здесь, было лишь порождением его или ее разума.

В этот миг, в окружении полумрака, становящегося все более густым и как бы даже осязаемым, Маха показалась ему просто нечеловечески красивой. Девушки даже страшно было коснуться, – казалось, образ ее от одного неосторожного движения развеется, будто сон. Однако он преодолел себя, взял ее за руку. Ладонь показалась ему безжизненной, будто изваянной из камня. Однако пальцы шевельнулись в ответ.

– Хочу, – бесчувственно ответила она.

Несколько мгновений они молчали.

– Я понял, – сказал он со сдержанностью разъяренного мужчины. – Ты теперь на другой стороне. Да?

– Мне придется.

– По долгу службы? Ну-ну…

– Я служу равновесию между миром человеческим и животным. Я не могу отдать тебе крест.

– Но я сам его взял.

– Aгнар, неужели ты веришь, что тебе пойдет во благо владение нашей реликвией?

– В первую очередь я хочу выжить, и это, думаю, вполне естественно. А потом, получив гарантии того, что ваши жрецы отстанут от меня, я верну этот крест. Когда обучусь всему необходимому в доступной мне магии.

– Откуда ты знаешь, что с помощью креста можно обучаться? – быстро спросила она – и тут же прикусила язычок. Эффект от мнимой оговорки испортил едва заметный блеск ее глаз – она смотрела на него слегка лукаво, и он все понял.

А еще викинг понял, что, даже если эта женщина желает ему удачи, прямо она ему помогать не будет. Не решится.

– Ладно. А о том, что я нацелился на Магриб, ты расскажешь друидам?

– Нет. Я расскажу лишь, что ты намеревался попасть домой, в Скандинавию.

Маха снова улыбнулась. Улыбнулась очаровательно, и в груди молодого мастера что-то едва ощутимо заныло.

– Я вернусь за тобой, – не выдержал он. – Я приду за тобой, и мне все равно, что об этом думают твои собратья.

И сон прервался. Скандинав со стоном поднял чугунную после короткого сна голову. Над ним стоял разъяренный единорог и старательно толкал его копытом.

– Осторожнее! – пробормотал мужчина, пытаясь открыть глаза. Получалось плохо. – Ребра мне переломаешь.

– Я тебе все кости переломаю, если мне еще час придется тебя будить. Сколько можно-то? Я что, нанимался вокруг тебя плясать?

– Подумаешь, помахал копытом несколько лишних минут…

– Минут? Я тебя уже раз десять поднимал. Ты постоишь-постоишь – и снова валишься мордой в траву. Один раз даже седло взял, я поверил, отвернулся перехватить пучок травы, оборачиваюсь – а ты уже дрыхнешь! Под седлом! Что это такое?! А?

– Ничего особенного, просто я хочу спать.

С большим трудом, не с первого раза попадая ремешком куда нужно, молодой мастер все-таки сумел взнуздать своего скакуна, тоже немного ошалевшего от короткого сна, и взгромоздиться верхом. Часть пути он только и делал, что тыкался носом в колкую конскую гриву, от чего просыпался и встряхивался, пытаясь отогнать сон. Потом все повторялось снова. За то время, что он отдыхал, ночь отступила, давая дорогу утру, но туман еще не успел рассеяться и клубился меж стволов и скудных стебельков молодого, еще не успевшего развернуться и разрастись папоротника.

А потом он приложил ладонь к груди и почувствовал обжигающее тепло. И сразу проснулся, будто от целого ведра холодной соленой воды из-за борта. На груди пульсировал хрустальный крест с рубином в центре, и это обязательно должно было что-то значить.

Он запустил руку под рубашку, взялся за вещицу, крепко стиснул – и провалился в видение. Вполне отчетливо чувствуя свое тело, крепко сидящее в седле, он одновременно видел сверху кусок редколесья, где было больше кустов, – все еще голых, с едва проклюнувшимися из почек листочками, – чем деревьев. Сквозь эти кусты продирались человек десять в длинном белом одеянии…

– Вот попали! – воскликнул он, подпрыгнув на седле и едва не свалившись. – Это же друиды!

Видение пропало. Вместо него рядом появилась длинная черная морда единорога с обеспокоенными глазами.

– Что такое? Ты что-то видел?

– Кажется, я видел преследователей.

– Далеко?

– Не знаю…

– Так узнай! Ну, что ты на меня смотришь, как будто я тебе предлагаю мох жевать? Делай все то же самое, что ты уже сделал, и сообразишь. Если подумаешь как следует. Ты думать-то умеешь?

– Захлопни пасть… – ругнулся мужчина почти машинально и, положив ладонь на артефакт, попытался повторить удавшееся ему только что действие. Припомнились и слова Махи о том, что вещица способна обучать. Сразу пришло понимание, что достаточно осознанно и без спешки стремиться к нужному результату, и станет понятно, как именно он достигается.