Лекси Райан - Эти лживые клятвы [litres]

Я любуюсь усыпанным звездами ночным небом, когда в мою дверь кто-то стучит.

Три раза. Пауза. Два раза.

Я улыбаюсь, услышав условный стук Себастьяна.

– Заходи.

Дверь приоткрывается, и он просовывает голову внутрь.

– Ты одна?

Я киваю.

– Служанки ушли на ночь.

Он заходит в комнату. На нем обычные кожаные штаны и расстегнутая у шеи белая рубашка, обнажающая его золотистую кожу. Белые волосы свободно падают ему на плечи, а от его улыбки мое сердце сжимается – от тоски по тому, что не может быть моим и чего я не должна хотеть.

Он резко вытаскивает что-то из-за спины. Мои глаза расширяются, когда я вижу свое отражение в серебряном, богато украшенном зеркале. В точной копии того зеркала, которое лежит у меня под матрасом.

– Это… это правда оно?

– Зеркало открытий, – он протягивает его мне, держа его на ладонях обеих рук.

Когда я обхватываю пальцами холодный металл, мое сердце начинает бешено колотиться.

Я на шаг ближе к тебе, Джас.

– Ты выглядишь… потрясенной, – говорит он.

Я отрываю взгляд от своего отражения и смотрю на него.

– А кто бы не выглядел?

Он застенчиво улыбается.

– Ты меня удивляешь. Ты всегда так плохо отзывалась о моем мире. Я не ожидал, что тебя заинтересуют наши священные реликвии.

Точно.

Я сглатываю.

– Полагаю, чем дольше я здесь нахожусь, тем больше начинаю понимать твое королевство? – фраза звучит как вопрос, и я ничего не могу с собой поделать.

Он долго молчит. Я неловко улыбаюсь ему и начинаю отворачиваться, когда он говорит:

– Неужели это так ужасно?

– Что?

Он разводит руки в стороны, указывая на комнату, дворец, а может быть, и на весь свой двор.

– Быть здесь. Я знаю, ты этого не хотела, но… ты несчастна?

– Я не буду счастлива, пока Джасалин не будет в безопасности.

Он опускает голову и потирает затылок.

– Конечно. Я понимаю.

Какая же я тварь.

– Прости, Себастьян. Я не хотела…

По его лицу видно, что он испытывает страшные страдания.

– Правда? – спрашивает он. Я открываю рот, чтобы возразить, но он поднимает руку. – Хочешь попробовать? – спрашивает он, кивая на зеркало. Я и не заметила, как прижала руку к груди.

Сглотнув, я беру зеркало и изучаю свое отражение. Сегодня вечером я попросила служанок оставить мои волосы распущенными, и сейчас они обрамляют мое лицо необузданными волнами – а не идеальными локонами, в которые девушки завивают их с утра. Но мое лицо… с тех пор как я пришла в это королевство девять дней назад, мое лицо стало другим. Обильное питание и регулярный сон идут мне на пользу. Темные круги под глазами исчезли, и щеки уже не такие впалые. Я здесь расцвела, но как же Джас? До этого момента я не понимала, что боюсь ответа на этот вопрос.

– Как оно работает?

– Оно показывает то, что ты хочешь увидеть. Не знаю, пользовались ли им когда-нибудь смертные, – его взгляд смягчается, и он ободряюще кивает. – Скажи ему, что хочешь увидеть.

– Покажи мне Джасалин, – мягко говорю я.

Воздух вокруг зеркала мерцает от магии, и кажется, что оно вибрирует в моей руке. Мое отражение исчезает. Я вижу роскошную спальню так четко, что как будто вижу ее в окно. Джасалин сидит у туалетного столика и улыбается своему отражению, пока служанки расчесывают ей волосы. Звук, сорвавшийся с моих губ, – наполовину крик, наполовину вздох. Она выглядит хорошо. Ее щеки раскраснелись от смеха, а лицо стало полнее, как будто она, как и я, ела лучше, чем когда-либо прежде.

– Я скучаю по сестре, – говорит Джас, улыбаясь служанкам. – Вы бы ей понравились.

Та, что расчесывает волосы, встречает ее взгляд в зеркале и улыбается.

– Не сомневаюсь, что скоро вы снова будете вместе.

Джас прикусывает нижнюю губу.

– Надеюсь. Мне столько нужно ей рассказать.

Изображение исчезает, и я снова вижу в зеркале свое отражение.

– Ну?

Я поднимаю голову. Себастьян выжидающе смотрит на меня.

– Ты не слышал? – спрашиваю я.

Он качает головой.

– Я не вижу того, что видишь ты. И если его буду держать я, то ты не сможешь увидеть то, что увижу я. Получилось?

Я киваю и даже не пытаюсь скрыть улыбку.

– С ней все в порядке. Она скучает по мне, но чувствует себя хорошо и, кажется, ей комфортно. Она не… – мое горло сжимается, и мне кажется, что я должна протолкнуть это слово через самое маленькое пространство, – не одна.

Себастьян выдыхает.

– Хорошо, – бормочет он едва слышно. – Значит, у нас есть время.

Я снова прижимаю зеркало к груди.

– Спасибо, Себастьян. Я очень тебе за это благодарна.

– Пожалуйста, – мягко говорит он. – Я просто хочу, чтобы здесь ты была счастлива, чувствовала себя в безопасности и верила, что я делаю все, что в моих силах, чтобы вернуть Джас, – он шагает ко мне, его глаза сосредоточены на моем лице. Мое сердце начинает бешено колотиться. – Давай прогуляемся?

Я делаю глубокий вдох.

– Конечно.

Я говорю себе, что просто уделяю ему внимание, которое нужно уделить, чтобы он позволил мне остаться. Говорю, что делаю то необходимое, чтобы у меня была возможность вернуть королю следующую реликвию. Но последние несколько дней я скучала по Себастьяну. В последний раз я видела его, когда зашла к нему во время тренировки и попросила принести мне зеркало. Я в это время была с Претой, а он был черт знает где, и мне не хватало его ободряющих улыбок. Его тепла.

Я поднимаю зеркало.

– Я оставлю его здесь, чтобы никто не увидел.

Он кивает.

– Конечно.

Я выдвигаю ящик комода и осторожно убираю зеркало туда. Но, когда я вспоминаю, что я в пижаме, я смущенно поднимаю голову.

– Наверное, мне нужно переодеться.

– Хорошо выглядишь.

Я одета для жаркой летней ночи: на мне свободные, струящиеся розовые штаны, которые низко сидят на моих бедрах, и рубашка без рукавов в тон. У нее круглый вырез, а мой живот скрывает от всеобщего обозрения только мягкое кружево.

Я поднимаю бровь.

– А слугам не покажется странным, что я гуляю с их принцем в пижаме? Да и выгляжу я просто ужасно.

Он медленно, словно лаская, обводит меня взглядом с головы до ног.

– Ты прекрасна вне зависимости от того, что на тебе надето, – говорит он, и я чувствую, как у меня краснеют щеки, а в животе поднимается волна тепла. Он подходит ближе, и каждая клеточка моего тела замирает. – Если хочешь, я могу сделать, чтобы нас никто не видел.

– Ты… ты можешь это сделать?

Если не считать драки с баргестом и – после этого – онемения моей раны, я не видела, чтобы Себастьян пользовался магией фейри.

Он ухмыляется и щелкает пальцами.

– Готово.

Я хмурюсь.

– Но я же все еще тебя вижу.

– И я тебя, – он медленно обводит меня взглядом, как будто говоря, что по-другому он бы и не хотел. – Нас никто увидеть не сможет – и услышать, о чем мы говорим. Ты мне доверяешь?