Лекси Райан - Эти лживые клятвы [litres]

– Добрый вечер.

– Абриелла, – он сияет. – Я так рад тебя видеть. Где Себастьян?

– С другой женщиной, – слова срываются с моих уст прежде, чем я успеваю сдержаться, но я улыбаюсь, как будто мне не всадили в грудь кинжал. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу, как рука Себастьяна скользит вверх, задирая юбку той девушки. Как будто мне раз за разом наносят удар в одно и то же место. И с каждым ударом рана в груди становится все более рваной и глубокой.

Его улыбка меркнет.

– Уверен, он предпочел бы быть с тобой.

– Вовсе нет, – я оглядываю зал, избегая смотреть в эти пронзительные, знающие глаза. – Он ушел от меня, чтобы быть с ней. Но все в порядке. По крайней мере, я знаю, где мое место.

– Вряд ли, – он качает головой. – Он сделает для тебя все что угодно. Абриелла, посмотри на меня. – Когда я поднимаю голову, он немного наклоняется, так что мы смотрим друг другу в глаза. – Мой принц отчаянно хочет тебя. Если он сейчас с другой женщиной, то только потому, что ему было так больно узнать, что ты проводишь время с Финнианом.

Во мне поднимается волна возмущения. Риаан тоже знает? Неужели у меня не осталось никаких секретов?

– Он все мне рассказывает, – говорит он. – И если тебе не плевать на него, если ты не хочешь потерять то, что у вас есть, ты должна вернуть его доверие.

– Я хочу это сделать… – говорю я. Но это ложь. Сейчас плевать я хотела на доверие Себастьяна. Но моя миссия… Мне нужно, чтобы он мне доверял. – Но когда я спросила Себастьяна, как я могу это сделать, он сказал, что не хочет заставлять меня делать то, к чему я не готова.

– Есть только один способ показать, что человек доверяет фейри.

– Узы, – шепчу я. Вот что имел в виду Себастьян. Он хочет, чтобы я заключила с ним узы. Но я не могу этого сделать, пока не добуду артефакты Мордеуса. Иначе Себастьян будет иметь хоть и смутное, но все же представление о том, где я и что делаю. А когда Джас будет в безопасности, когда я наконец смогу сказать Себастьяну правду – захочу ли я связать себя с ним узами, чтобы доказать, что мне можно доверять? Дело ведь не только в его доверии. После того что я видела сегодня вечером, я не уверена, что я ему доверяю.

– Не бойся, – мягко улыбается Риаан. – Ты просто не можешь вообразить масштабов этой близости. Эта связь сильнее всех остальных. Просто… подумай над этим. – Кто-то зовет его с другого конца зала, и он выпрямляется и машет рукой, а потом снова обращает свое внимание на меня. – А теперь скажи, что я могу для тебя сделать, чтобы ты могла насладиться этой прекрасной вечеринкой.

Я отмахиваюсь от него:

– Иди. Все в порядке.

Какое-то время он пристально смотрит на меня.

– Ты уверена?

– Я буду танцевать, – говорю я, заставляя свои губы растянуться в улыбке.

– Вот и хорошо, – говорит он, легонько щелкнув меня по носу, и отворачивается, чтобы найти своих друзей.

Вечеринки в Благом дворе устраивают каждый вечер. Похоже, большинство обитателей дворца тратят свои вечера на танцы и выпивку, но, за исключением Литы, я не приходила ни на одну из них. Всегда находила отговорки. Если мое присутствие было обязательно, я появлялась, но только из вежливости и выскальзывала из зала уже через несколько минут. Но сегодня я не отказываюсь от предложенного мне вина фейри. Я выхватываю у официанта бокал и выпиваю его содержимое в два глотка. Потом – хватаю еще один.

Я хочу почувствовать ту же свободу, которую ощутила здесь в самый первый вечер. Я хочу потерять счет времени, чтобы не чувствовать это давящее чувство разочарования – в Себастьяне и в себе.

Когда второй бокал касается моих губ, я уже танцую. Руки и ноги двигаются легче, я забываю о своих постоянных тревогах. Сейчас я свободна. Я – птицы, парящие в ночном небе. Я – воздушный змей, который сорвался с лески и поплыл по ветру прямо над волнами.

Я смутно ощущаю приветствия, улыбки и смех окружающих, но в основном я где-то в другом месте. Я одновременно здесь и нигде. Я свободна.

Не знаю, сколько времени я танцевала, когда рядом со мной снова оказался Риаан. Он широко улыбается.

– Как ты себя чувствуешь, Абриелла?

Я наклоняю голову и ухмыляюсь.

– Прекрасно.

Он наклоняется к моему уху и шепчет:

– Не нужно отказывать себе в обладании желанным мужчиной. Не бойся этой жизни.

Я вытягиваю руки над головой и позволяю бедрам качаться в такт музыке.

– Сегодня я ничего не боюсь.

– Хорошо, – он берет меня за талию и поворачивает к дверям бального зала. – Он отослал девушку домой. Он один в своих покоях. Может быть, сегодня вечером вы оба получите то, чего хотите.

Я вырываюсь из его объятий и поворачиваюсь к нему.

– Ты говоришь об узах?

Он бросает на меня многозначительный взгляд, и уголок его рта приподнимается в кривой улыбке.

– Помимо всего прочего.

– Но я не могу, – хнычу я. Я говорю невнятно. Кажется, я все еще танцую. Я не знаю, как остановиться. Да и не хочу. – Я даже не могу сказать тебе почему, иначе потеряю сестру навсегда.

Что-то мелькает на его лице, и его глаза становятся слишком серьезными.

– Себастьян всегда найдет способ дать тебе то, что ты хочешь.

– Я хочу танцевать, – я беру еще один бокал вина у проходящего мимо официанта.

– Тогда танцуй, – Риаан касается своим бокалом моего. – Я счастлив услужить моей будущей королеве.

Эти слова снова напоминают мне о том, как Себастьян и та девушка сплелись в объятиях в тени его комнаты. Я не хочу об этом думать. Не хочу снова испытывать эту боль. Поэтому я осушаю третий бокал – и делаю это так быстро, что не могу сдержать кашель.

Музыка меняется… или, может быть, это я? Мое невесомое тело вдруг чувствуется совсем по-другому. Мои руки плавно двигаются в воздухе, бедра покачиваются в такт музыке. Почему я никогда не замечала, как приятно иметь тело? Как хорошо водить перед собой руками. Чувствовать дуновение ветра на своей коже и кончиках пальцев…

Я хочу еще.

Я протягиваю руку, чтобы развязать корсаж, но кто-то меня останавливает.

– Абриелла, остановитесь, – говорит Эммалин. Она берет меня на плечи.

Я несколько раз моргаю, глядя на свою служанку, но она то появляется, то исчезает, а когда я прищуриваюсь, то вижу, что это не одна из близнецов, а Прета.

– Прееееета! – радостно кричу я. Я провожу рукой по ее гладкому лицу, пытаясь разглядеть истинный облик прекрасной фейри. – Ты такая красивая. Почему ты всегда превращаешься в того, кем не являешься?

– Мы уходим, – говорит она. – Перестань, – она сбрасывает мои руки со шнурков корсажа.

– Нужно снять одежду, чтобы ветерок гулял по коже, – заговорщически шепчу я. – Как приятно, что у нас есть кожа. Она такая чувствительная. Почему нельзя чувствовать кожей, а не глупым сердцем?