Екатерина Боброва - Шанталь, или Корона против

Впрочем, все меняется… Сегодня дарьеты выходят замуж за деньги, даря мужьям титул. И если в прошлом сезоне такие браки осуждались открыто, то в этом они удостаивались максимум одной фразы, да и то от почтенной матроны: «А вот в наше время чистоту крови блюли строго».

И я слышала, что не только дарьеты, но и дэршаны готовы смешать свою благородную кровь с не слишком благородной, получая в обмен достаточно золота, чтобы проигрывать его в карты.

Когда страну лихорадит, а императору снятся заговорщики, золото — надежней титула.

— Мы пропустили сезон, — я опустила глаза, принимая смущенный вид, — по семейным обстоятельствам. Но слышала, он был ужасен.

— Да-да, — закивала Лоанна, на симпатичном и ухоженном лице явственно читалось облегчение. Я не стану озвучивать фамилии, приемы и знакомства, выстраивая титулованную стену между нами. Сегодняшняя вольность общества позволяла садиться за один стол богатым и благородным. Но не во всех вопросах мы были равны. Нас судили по-разному и казнили тоже, впрочем, смерть у всех одинакова, чтобы там не воображал себе император.

Светская беседа текла неспешно. Погода, с осторожностью императорская семья, мода, меню столичных ресторанов и снова погода. Долгая практика позволяла легко поддерживать темы, практически не думая о том, что говоришь. И заметьте, логика не терялась ни разу. Мама бы мною гордилась, будь она здесь.

— Скажите, Эшаль, ваша семья живет около Норберна?

Глава семьи Боргвейн решил задать свой вопрос, который я читала в его глазах с момента нашего знакомства.

— Можно сказать, нет. Моя бабушка живет в поместье. Остальные разъехались. Меня отправили к тете, а сейчас пригласила пожить к себе другая наша дальняя родственница. Ей нужна компаньонка, как раз моего возраста.

«А также положения», читалось между строк. Потому я и назвалась ВанНорберн, воспользовавшись фамилией подруги моей матери по пансиону. Приставка благородного рождения накладывала ограничения, но давала кое-какие вольности. Например, у меня не посмеют потребовать документы, если только я не нарушу закон. Моему слову поверят без доказательств, да и путешествие без сопровождения привлечет, конечно, внимание, но не вызовет серьезных подозрений, скорее, наоборот, сочувствие, как в случае с семейством Боргвейн.

— Дорогой, мы идем по графику? Прибудем вовремя?

Милейшая Лоанна пришла на помощь, отвлекая внимание мужа на себя.

— Конечно, дорогая, — звонко щелкнули часы, открывая позолоченную крышку, — прибудем по расписанию. Ровно через три часа сядем на экспресс до Нойзича, там нас будет ждать автокар, который довезет до Рильсгара. Все, как я и рассчитал, — не без самодовольства объявил мужчина.

«Рильсгар» — откликнулось внутри меня эхом. Порт на западном побережье империи. Быстроходные пароходы за трое суток доставляющие пассажиров через море на другой континент.

Ельзан еще не закончил говорить, а я знала: Рильсгар — это то, что требуется. С короной и его приближенными никогда нельзя быть уверенным, что именно творится в их головах. Насколько разозлился дэршан «червяк», какие именно секреты он записывал в свою книжку и кого готов привлечь к моим поискам? А если он объявит в розыск, и меня будут ждать на въезде в любой крупный город? Как тогда найти нужного человека, чтобы снять печать?

Решено. Самым надежным и быстрым вариантом уехать из страны будет порт Рильсгар.

Лет пять назад в «Поехали» играли все. Бедные, богатые, взрослые дяди, тети и, конечно, дети. Заключались сумасшедшие пари, проигравшие бросались под опоздавший поезд, гремели судебные дела. Игра была простой: добраться от одного пункта до другого за минимум времени. Дети «добирались» в теории, обложившись картами и расписаниями. Взрослые имели возможность проверить свою игру на практике.

Мой дядя считал игру полезной. Сколько баталий мы с ним провели, горячо споря, можно ли успеть на Катажский скоростной, если сесть в пять вечера до Норана! Зато теперь я отлично знала географию родной страны, могла составить маршрут от одного края нашего немаленького государства до другого.

И вот надо же такому случиться… передо мной страстный поклонник игры.

— Какое совпадение! Я как раз хотела добраться до Даштарна через Рильсгар. Но разве можно это сделать из Нойзича?

Мужчина улыбнулся так, как умные взрослые дяди улыбаются глупым девочкам. Но обиды я не почувствовала, возможно, потому, что сегодня на самом деле вела себя именно так — глупо и по-детски.

— Дорогу от Нойзича до порта замостили в прошлом году. Автокары пустили три недели назад.

— Мой муж — настоящий профессионал, — и супруга подарила Ельзану восхищенный взгляд. Ее восхищение меня позабавило. У мужчины было выступающее брюшко, плотно обтянутое белой сорочкой, волосы зачесаны так, чтобы скрыть лысину, а маленькие глазки терялись на крупном лице. Мне действительно повезло с попутчиками.

— Эшаль, вы можете ехать с нами, — предложила она.

— Если рискнете, — добавил муж, скрывая усмешку. Он был не так наивен, как супруга. И в мою историю с заболевшей тетушкой явно не поверил.

— С удовольствием составлю вам компанию, — широко улыбнулась. Дорога, точно неверная женушка, меняла свое направление, звала направо, когда я шла налево. Но сегодня я готова была следовать за судьбой.

— Что это? Это что, я вас спрашиваю?

Голос говорившего был тих и обманчиво спокоен, но находящиеся в комнате испуганно попятились. В наступившей тишине отчетливо прозвучал женский всхлип.

Мужчина поджал губы, всхлип прервался и больше не осмеливался нарушить повисшее молчание. Молчание осужденных перед лицом палача.

Поморщившись и мысленно прокляв дурной почерки девицы, он вновь пробежался по прыгающим строчкам.

«Милостивый дэршан, мне стало известно о вашем намерении взять меня в жены, а также о постыдном шантаже, которым вы подвергли моего бедного отца. Сообщаю, что в его виновность я не верю и потому лишаю вас возможности его шантажировать, покинув родной дом. Не ищите, мое решение не изменится. В случившемся прошу винить только меня».

Подпись «Шанталь» не оставляла сомнения в авторстве.

Он в ярости сжал кулак, потом опомнился, расправил тонкий лист бумаги, аккуратно сложил, проглаживая, и убрал в карман. Обвел притихших людей тяжелым взглядом.

В небольшую комнату набились тесно. Старший ВанКовенберх, горничная, которая и сообщила о пропаже, девица, приходящаяся семейству дальней родственницей, управляющий — упитанный мужчина, чье лицо столь быстро меняло цвет с белого на красный, точно его каждые пять минут макали в краску.

Старшие женщины Ковенберхов задержались в гостях, а младшую отослали спать.