Светлана Цыпкина - Пунктир

Но ангел не слышал его. Он уже светился, и золотой ореол, окружавший его, быстро набирал силу; широко плеснули белые крылья и в воздухе закружились, опадая, черные лохмотья, — сметенные с душ грехи, грешки и прегрешения. Сквозь серое низкое небо пробился широкий солнечный луч и по нему вверх одна за другой заскользили полупрозрачные тени.

— Всё прощено и все прощены, — выпевал ангел, легонько подталкивая души к лучу. — Ступайте туда, где не будет ни плача, ни скорби, но радость и жизнь бесконечная…

Дорога опустела. Брошенные клетки ржавели и рассыпались рыжей трухой.

— Он так все Чистилище в Рай захерачит, — заметил Хастур. — Ты б его тормознул, а?

— Попробуй тормозни, когда он так полыхает, — в голосе Кроули восхищение мешалось с завистью. — В момент сгоришь.

Внезапно восхождение душ прекратилось, точно встал эскалатор на станции метро. Спустя мгновение подъем возобновился быстрее прежнего и с небес раздался гулкий и грозный голос:

— Немедленно прекратить транспортировку душ! Повторяю: прекратить транспортировку!

Оба демона невольно попятились к машине. Ангел опустил руки и с изумлением посмотрел вверх: расталкивая возносящиеся души, вниз по лучу сходила крылатая фигура.

— Михаил?! — потрясенно выговорил Азирафель. — Что-то не так?

— Он еще спрашивает! — воскликнул архангел. — По какому праву ты проводишь изъятие душ?

— Я спасаю несчастных, как положено… — одежды и крылья Азирафеля тускнели на глазах, он делался серым, точно еще раз пережил небесный суд.

— Ты не имеешь права помогать, — сурово изрек Михаил. — Это была твоя последняя партия, я с трудом уговорил Гавриила, — не ради тебя, ради них. Отныне любая душа, направленная тобой в Рай, не будет туда допущена. Ты давно уволен, эфирный, напоминаю тебе об этом, если запамятовал. Или ты полагаешь, что, лишившись обязанностей ангела, сохранил его права? Все твои лицензии и сертификаты аннулированы, даже твое имя стерто со скрижалей и забыто.

Азирафель покачнулся, колени предательски подогнулись, но из-за спины послышалось злое и звонкое: «Его имя Азирафель! Поправь нимб, Майки, на ушах виснет», — и он оперся на этот голос, как на самую надежную из всех опор.

— Оскорбления бесполезны, демон, — невозмутимо парировал архангел. — Таковы правила, я лишь подчиняюсь им.

— А вот этому я точно леталки повыдергиваю!

От джипа перло что-то рогатое, зубастое, когтистое. Из фиолетового пиджака вырастали черные кожистые крылья с шипами — такие огромные, что Кроули едва не присвистнул, но вовремя сообразил, что прущее нечто — Хастур, он в ярости, и вот-вот вцепится в архангела.

Михаил, очевидно, тоже об этом подумал: в его деснице блеснул меч, шуйца вооружилась щитом, на голову упал крылатый шлем, а золотые ризы скрылись под сияющей кольчугой.

— Ты ищешь личного Армагеддона, падший? — усмехнулся он. — Ты его обретешь!

Кроули бросился наперерез собрату:

— Стой, дурак! Вельзевул тебя за такое живьем сожрет!

— Уйди, змей! — заревел Хастур, отмахиваясь крылом, — Это он меня тогда с Небес турнул! Наконец-то поквитаемся!

Азирафель тоже кинулся к собрату — увы, бывшему.

— Михаил, тебе лучше уйти, он очень опасен…

— Я тоже, — отрезал архангел. — Этот демон зарвался. Следует проучить его.

Черная стена надвигалась на серебряную, серебряная вздымалась над черной, а между ними метались две человеческие фигурки.

— Михаил, не надо!

— Хастур, он же весь Рай на подмогу позовет!

— Пощади его!

— О Грете подумай, герцог! О Роуз!

Поднялся меч, размахнулась для удара когтистая лапа…

— А ну не трогай его, ты, чинуша! Бюрократ! Крючок канцелярский!

— Еще шаг и я стреляю! Хастур, ты ведь знаешь, что у меня в руках!

Азирафель замахнулся на архангела сумкой. Кроули направил на Хастура пистолет со святой водой, без которого никогда не приходил на работу.

— Чинуша? Крючок? — Михаил опустил меч и даже попятился от обиды. — И это после всего, что я для тебя сделал?

— Опять в своих целишь, гадина ползучая, — покачал рогатой головой Хастур.

— Ох, прости, пожалуйста, я забылся, — принялся извиняться Азирафель, но Михаил только рукой махнул.

— Эх, штатские, с вами разве нормальный бой устроишь…

— Все настроение сбил, зар-раза, — герцог Ада неохотно возвращал себе привычный облик.

— Ну извини, на слова ты не реагировал, — Кроули спрятал пистолет. — Между прочим, у тебя шикарные крылья!

Хастур самодовольно хмыкнул.

Михаил, уже без оружия и доспехов, двинулся к солнечному лучу, который все еще падал откуда-то сверху на пыльную землю Чистилища. Сделав несколько шагов, архангел обернулся:

— Мне очень жаль, что так все получилось, Азирафель. Но ты опорочил себя и с этим уже ничего не поделаешь.

Азирафель молча кивнул. Михаил подошел к подножию луча и растворился в его сиянии.

— Прощай, брат, — вздохнул ангел и взмахом руки уничтожил луч.

Кроули с неожиданной для него самого тоской смотрел на то место, где только что лежал солнечный круг.

— Слышь, Кроули, — окликнул его Хастур. — Там летит кто-то… И скачет.

Демон обернулся: вдалеке над холмами виднелась бурая туча. Она неслась по небу, а за ней по земле мчалась упряжка черных коней, запряженных в золотую колесницу.

— Быстро в машину! — крикнул Кроули, прыгая на водительское сиденье. — По дороге все объясню!

Что-то было в его голосе, отчего Азирафель ласточкой нырнул на заднее сиденье, а Хастур, не споря, втянул последние шипы и занял свое место.

На этот раз под полосатым капотом взревело, как полагается. Водитель поправил очки и туже натянул перчатки.

— Азирафель, пристегнись! Хастур, тебя это тоже касается. И возьми к себе Грету: нам уже не надо искать след. Эх-х, наконец-то нормальная езда!

Встав при развороте на два колеса, внедорожник рванул за колесницей.

Дверь, ведущая из преисподней в Чистилище, отворилась без скрипа и пропустила господина неопределенных лет и непримечательной внешности, одетого в строгий темно-серый костюм. Господин легко опирался на черную трость и спустился по трем обшарпанным ступенькам крыльца с таким величавым достоинством, точно сошел с трона.

Странное дело: лаковые черные туфли коснувшись пыли, совсем не потускнели; дорога словно сама спешила очиститься перед ногами идущего.

Господин взглянул на небо, затем посмотрел вдаль, усмехнулся и неторопливо пошел вперед, как если бы перед ним расстилалась не безжизненная пустыня, а прекрасный зеленый парк.

— А-а-а! Жми-и!

Орал Хастур. От восторга. Когда джип, разогнавшись, перепрыгнул широкую канаву, он завопил в первый раз, и Кроули уже был готов разразиться язвительной тирадой по поводу трусости бессмертного, но понял, что герцог кричит вовсе не от страха. Объяснение подобной радости нашлось тотчас же: вместе с половиной водительского опыта один демон закономерно отдал другому часть своего наслаждения скоростью, мощью, опасностью — пусть и относительной, но все равно достаточно ощутимой, чтобы пьянить и будоражить. Слабое подобие этого удовольствия Хастур впервые испытал на трассе в Милтон-Кейнсе, а всю его полноту почувствовал именно сейчас.