Мария Дубинина - Академия моего сна. Король кошмаров [litres]

Ну и денек…

Дома тоже было не лучше. Мама ссорилась с тетей.

– Не вздумай задуривать ей голову! – этот мамин голос я отлично знала. В примерном переводе он означал: «Я так сказала, и точка». Тетя наверняка тоже это понимала, но не собиралась отступать. Они так яростно спорили, что не слышали, как я вошла и заперла за собой дверь.

– Ты не понимаешь, насколько это серьезно, – возразила тетя мягко, но уверенно. Вообще-то она твердостью не отличалась и плыла по жизни от неудачи к неудаче с улыбкой Будды, поэтому я осталась в прихожей, прижавшись к стене. Страсть как стало любопытно, о чем речь, а при мне все разговоры сразу затухнут.

– Не знаю, как я допустила, чтобы ты стала такой, Марина. – Мама вздохнула. – Хорошо, что наша мама этого не застала.

– Таня! Не надо так говорить. У меня всегда был этот дар, твое мнение по этому поводу ничего уже не изменит.

– Никакой это не дар. Боже! Да ты точно помешалась.

– Ты все сама видела! Помнишь…

– Даже не вспоминай! – резко оборвала мама. – Не надо все случайности списывать на перст судьбы. Он умер, потому что его сбила машина, а не потому что ты так сказала.

Они говорили о папе. Я прикусила губу, чтобы случайно себя не выдать. После того, как папы не стало, мама на некоторое время перестала общаться с сестрой, а я была слишком маленькой, чтобы понимать причины. Строго говоря, я и сейчас их не понимала, просто со временем, довольно быстро, все наладилось. Тетя Марина всегда была странной, но мне она нравилась.

Так при чем здесь смерть моего отца?

– Я это предвидела, – тихо, едва слышно, сказала тетя. Зашуршала одежда. – Присмотри за Сонечкой.

Я успела сделать вид, что только что вошла, и начала разуваться. Тетя улыбнулась мне, но жирно подведенные черным и зеленым карандашом глаза остались грустными.

– Отучилась? – спросила она.

– Ага. А ты что, уже уходишь?

– Да, – рассеянно ответила она и вдруг погладила меня по волосам. – Мы вроде недавно виделись? Когда ты сменила прическу?

Зазвенели металлические браслеты.

– Теть…

– О, ты вернулась, – прервала нас мама, грозной тенью возникая в дверном проеме. – Иди переодевайся – и за стол.

Тетя вышла из квартиры, и тогда мама немного расслабилась. Я не стала ни о чем спрашивать, просто пошла в ванную мыть руки. Судя по звукам, мама вернулась на кухню, что-то там дожаривать. Под громкое шкварчание масла и гул вытяжки я выскользнула в коридор, прокралась в прихожую. Куртку надевать не стала, влезла в растоптанные кроссовки на липучках и побежала догонять тетю.

Мой побег, скорее всего, уже заметили, так что мне лучше не играть на маминых нервах слишком долго. Я выбежала из подъезда и, к своему удивлению, обнаружила, что тетя ждет меня на лавочке.

– Очень смело с твоей стороны, – улыбнулась она. – Ты всегда была такой послушной милой девочкой.

– Это плохо?

– Тане повезло с тобой, – вместо ответа сказала тетя. – Одной ей пришлось непросто, но она сильная. Не то что я.

Я села рядом, нервно поглядывая на дверь подъезда.

– Она знает, что я права, – проронила тетя и похлопала меня по коленке. – И что ты похожа на меня.

Она явно не о внешности. Они с мамой обе темненькие, а я рыжиной пошла в отца, и глаза у меня как у него, серо-голубые. Разве что рост мамин – метр шестьдесят с кепкой. Тогда о чем же?

– О чем вы спорили? – спросила я.

Вместо ответа тетя сунула руку в карман и достала немного помятую гадальную карту. Дьявол.

– Ты знаешь, что такое мардрём? – спросила я хриплым от волнения голосом.

У меня перехватило дыхание. Я смотрела на карту, зажатую в тонких пальцах, и ждала ответа.

– Наверное, это то, что ты должна узнать сама, – сказала наконец тетя. – Но эта карта… От нее не жди ничего хорошего. Твоя мама не понимает, что ты особенная. А ты уже понимаешь.

Она поднялась и посмотрела на окна нашей квартиры.

– Ладно, мне пора. Феликс обещал сводить меня в ресторан. Ты же еще не знаешь? У меня появился молодой человек. Как-нибудь я вас познакомлю, если за это время он не исчезнет, как предыдущие.

Она улыбнулась и помахала мне рукой.

Я еще какое-то время просидела на лавочке, не замечая холода, хотя выскочила на улицу в одной блузке.

Мардрём. Что означает это слово? Почему оно стало меня преследовать не только во сне или в академии, но даже здесь? И почему одно его звучание заставляет меня сжиматься от ужаса?

Снова появилось четкое ощущение, что на меня кто-то смотрит, но двор был пуст. Опомнившись, я поспешила вернуться домой.

Мама никак не прокомментировала мое появление, просто напомнила, что обед давно готов. Мы не смотрели друг на друга, и я, как никогда раньше, ощущала себя потерянной и маленькой.

Через два дня я умудрилась дойти чуть ли не до нервного срыва. Хотелось заснуть и проснуться совсем в другом месте. Даже не думала, что будет так тяжело, а ведь я только-только начала жить «двойной жизнью». Спрошу потом у Шанти, были ли у него такие же проблемы, или мне просто надо пропить курс валерьянки.

В четверг вечером я решила лечь пораньше. Искупалась и, закрывшись в ванной, встала у зеркала и начала подрезать отросшие волосы. Эти гады, то есть волосы, снова стали вытворять черт знает что, после того как я попала под дождь в понедельник. Мама будто не замечала, а тетя сразу подметила, что с моей прической что-то не так. За три дня они отросли ниже плеч, я убирала их заколками, но без ножниц все равно не обошлось.

Закончив, я вернулась в спальню и приготовила тетради на завтра. Готовый перевод для семинара вложила в учебник и, сложив все в сумку, широко зевнула. Ну, все, что ли?

Я потянулась, развернулась в кресле и застыла с нелепо поднятыми над головой руками.

В моей кровати лежал незнакомец.

Я моргнула. Он не исчез. Я потерла глаза – тот же результат.

– Простите? – несмело обратилась я к спящему существу. Определив его вначале как мужчину, я могла и поспешить. Скажем так, что-то белое, сияющее и худенькое. – Эй! Прошу прощения…

Я встала и, склонившись над гостем, легонько потрясла его за острое плечо.

На меня уставились большие серебряные глаза в обрамлении белых пушистых ресниц, и я на всякий случай отпрыгнула от кровати.

– Вы кто? – спросила я, решив придерживаться вежливого стиля общения.

Ловец снов (а чутье подсказывало, что это все-таки он) плавно сел и не мигая уставился на меня. Тут уж стало совсем не по себе, и если бы он не улыбнулся, нервы у меня точно бы сдали.

– Я твой проводник.

В критические моменты у меня явно обостряется сообразительность, потому что после этих слов я первым делом проверила наличие, а точнее, отсутствие ловца снов на стене.

– Раньше вы выглядели немного… – Я запнулась, выразительно округлив глаза.