Мария Дубинина - Академия моего сна. Король кошмаров [litres]

Я заперла квартиру и вприпрыжку понеслась в магазин, накидала в корзину всякой сладкой мелочи и даже не посмотрела, какая сумма получилась. К счастью, карманных денег хватило, и скоро я стояла на пороге тетиной квартиры.

Тетя Марина была одета как обычно – в шелковый халат до пят, странную чалму, с кучей браслетов на каждой руке. И, конечно, уже накрашена.

– Что-то случилось, Сонечка?

– Ничего такого, – честно ответила я, разуваясь и вешая куртку. – Можешь мне погадать?

Тетя посмотрела мне в глаза и покачала головой.

– Ты же мне потом расскажешь, в чем дело?

– Ага.

– И твоя мама не одобрит.

– Она не узнает. Мы же ей не скажем?

Тетя сдалась, и мы прошли в просторную гостиную с низким столиком посреди комнаты.

Если бы меня тогда спросили, чего именно я хотела добиться, я бы не ответила. Просто душа требовала немедленных действий: вот прямо сейчас и ни минутой позже! Я не хотела оставаться здесь, я должна быть там, в академии, вместе с Шанти и нашими друзьями. Но в положенный день я заснула, едва добралась до своей комнаты, хотя твердо намеревалась бороться со сном столько, сколько смогу. Увы, система была отлажена, и желания одной студентки ничего не значили.

Интересно, что сейчас делает Шанти? О чем он думает?

– На картах или как?

Я услышала тетин голос, но вопрос поняла не сразу.

– Что?

– Погадать тебе на картах? – терпеливо переспросила она.

– Да мне все равно.

– А что именно ты хочешь узнать? Обычно ко мне приходят узнать про свою любовь. Но что-то мне подсказывает, что имя жениха тебя сейчас не волнует.

И, как всегда, тетя видела гораздо больше, чем остальные. Может, она и не наделена теми способностями, что активно себе приписывает, но по лицам читает даже лучше, чем по руке.

Мы сели за низкий журнальный столик в гостиной, и тетя достала колоду карт. При мне она делала это нечасто – моя мама запрещала ей «дурно на меня влиять». Вот она попросила меня снять верхнюю карту, что я сделала с некоторым трепетом. Потом картонки одна за другой ложились на стол, и я затаила дыхание. Впервые в жизни я настолько сильно верила в тетин дар.

Она начала переворачивать карты. Я жадно всматривалась в изображения, но ничего в этом не понимала.

– Ну? Что там?

Тетя выглядела озадаченной.

– Мм… Подожди, дорогая.

Я сжала губы и терпеливо высидела еще пару минут.

– Ну? Что ты видишь?

Тетя не отвечала, и ее лицо становилось все более растерянным. Мне это совсем не нравилось.

– Ты можешь уже хоть что-нибудь сказать? Мы что, все умрем?

Шутка вышла просто отвратительной, и я пожалела, что вообще открыла рот. Тетя Марина сгребла каты, перетасовала колоду и попросила меня повторить ритуал снятия верхней карты. Я подумала, что ей все-таки виднее, и подчинилась.

Три раза.

Теперь уже стало совершенно ясно, что что-то идет не так.

– Ничего не понимаю, – пожаловалась тетя и провела ладонью по лбу. Прежде я не замечала, что, когда она хмурится, морщинки на ее всегда тщательно накрашенном лице становятся так сильно заметны. А ведь она младше моей мамы. – Карты… они молчат.

Тут бы мне снова глупо пошутить, но слова застряли в горле.

– В смысле молчат? Что-то же расклад должен значить?

– Этот – ничего.

– А предыдущие два?

– Ничего.

– Так бывает?

Тетя странно на меня посмотрела, медленно собрала колоду и отложила в сторону.

– Соня, что ты скрываешь?

– Я?

Тетя смотрела мне в глаза, и стало казаться, будто я куда-то падаю. Неприятное чувство длилось всего несколько секунд, но меня даже немного затошнило.

– Дай-ка мне свои руки, – потребовала она. В замешательстве я положила локти на стол, и тетя сжала мои ладони.

Меня передернуло. Захотелось разорвать контакт, но при этом разум удивлялся: что мне не нравится? Ведь это моя любимая тетя, сестра моей мамы, мы всегда понимали друг друга с полуслова.

Но я хотела убежать, и это было страшно.

Тетя смотрела мне в глаза жутким немигающим взглядом, и комната вокруг словно перестала существовать. Я падала, и глаза в обрамлении угольно-черных ресниц превратились в два ярких фонаря. Я закричала.

Или не я?

Очнулась на полу, лежа на спине. Похоже, в падении я толкнула столик ногами, и он чуть сдвинулся. Я села и поискала взглядом тетю. Она стояла у дальней стены и смотрела на меня так, словно я была монстром.

– Тетя? – Я встала. – Что случилось?

Она не тронулась с места, хотя я подсознательно ждала, что она бросится ко мне и обнимет, чтобы успокоить. Но она и шага не сделала.

– Тебе нельзя спать, – сказала она безо всякого выражения. – Нельзя спать. Он уже ждет тебя там. Давно ждет.

– Кто?

– Ты знаешь.

Я похолодела.

– Чего ему от меня надо?

Тетя молчала, глядя все так же сквозь меня, и я едва сдерживалась, чтобы не убежать сломя голову.

– Теть…

Она резко вскинула голову, и я с визгом отшатнулась.

– Сонечка? – Она словно только что меня увидела. – Когда ты вошла? Я что, опять забыла запереть дверь?

Нервы все-таки сдали, и я стартовала с места, едва не забыв схватить куртку с вешалки в прихожей. Тетя кричала мне вслед, наверняка испуганная моим поведением, но не подозревала, что я была напугана гораздо сильнее ее.

Только через несколько лестничных пролетов ужас немного отпустил, и я перешла на быстрый шаг. Ситуация требовала осмысления, но будь я проклята, если могла сейчас соображать. Шанти! Вот кто бы мне совсем не помешал – и чтобы подумать за меня, и чтобы успокоить. Как же неудачно все скатилось в один невразумительный ком: я только что смогла разобраться, кто мне по-настоящему важен и дорог, как началась эта катавасия, не давшая мне насладиться моментом.

Что бы сказал Шанти? Я на миг прикрыла глаза, вспоминая его голос, и почти наяву услышала:

«Обернись!»

Я так резко подпрыгнула и повернулась назад, что чуть не упала. Улица позади была пуста, погода совсем расквасилась, так что утро мало чем отличалось от вечера. И все же что-то не так… Я напряженно вгляделась в сумрак, и тут в кармане завибрировал телефон.

– А-а-а-а! – заорала я на всю улицу. – Блин! Блин, блин, блин!

Едва ли не впервые в жизни захотелось выразиться покрепче, вот прямо чтоб от души отлегло. Но мама – учитель русского языка и литературы – незримо всегда присутствовала со мной.

– Да, – дрожащим голосом ответила я.

– Сонь, ты там как?

– Оксана, – выдохнула я с облегчением. Даже не взглянула на номер, надо же. – Да все так же, болею.

– Дома сидишь?

– А?

– Говорю, дома сидишь? Или в больницу положили? Ты сообщения второй день не читаешь.

Точно, не читаю. Голова другим забита. Я натянула на пальцы рукав куртки, чтобы не мерзли, прижала телефон к уху и пошла в сторону остановки.