Владимир Стрельников - Водяной. Книга 3 [publisher: ИДДК]

Потому я аккуратно исчез из поля зрения и скоро сидел на небольшом камне в укромном уголке, где никого обычно не бывает. Симпатичное такое место – развалины старого мавзолея, шаткие, того и гляди обвалятся. Даже пацаны не рискуют здесь лазить. Зато через них течет вполне себе приличный арык; внутри есть небольшая полянка, на которой сейчас постепенно прибывают крысы. Желто-серая брусчатка из обожженной глиняной черепицы постепенно меняет цвет на серый.

Крысы – умные твари, иначе бы не расплодились бы в таких количествах. Управлять ими и сложно, и просто. Потому я никуда не тороплюсь, старательно передавая крысам задание.

Те по очереди подходят, внимательно нюхают бумажные огрызки и садятся на свое место. Ничего, послужат мне – получат много свежей и вкусной рыбы. Да и корней рогоза можно подкинуть, и солодки. Устрою им пир, так сказать. Можно и зерна пару тонн прикупить, но это будет слишком. Впрочем, мои работнички и сами себя вполне в состоянии им обеспечить.

Ну а после инструктажа отпустил своих серых и длиннохвостых помощников и помощниц по делам. Крыски, они ведь народ занятой, но помимо своих дел и для меня попутно поработают. И сам ушел, у меня здесь дел хватает.

Четыре дня я крутился «как белка в колесе». Показал Перовскому музей, который строю для хана, после чего губернатор уехал – и надолго. Все, повез скульптуры в Питер – это минимум полгода. Вернется сюда, по его словам, с Алексеем Федоровичем Орловым, генералом и дипломатом. Тот еще тип, гонял по Неве декабристов и из пушек по ним палил, но мужик упертый, сильный, верный присяге. Настоящий солдафон, в самом лучшем смысле этого слова. Рубился на Аустерлице, Бородино, под Красным, недавно турок гонял, с ними же договаривался о помощи против египтян, короче, личность легендарная. Местные либералы его «царской держимордой» прозывают, но стараются, чтобы тот это не услышал.

Привез шесть тонн алюминия из своей заначки. Три тонны подарил Насрулле ибн Хайдару (и на ушко шепнул ему, чтобы не клал этот металл в казну, а продавал на запад), а три тонны передал для реализации Мехмед-баю. Тот, как оказалось, еще при Мадали-хане ведал закупками для ханского войска, то есть тот еще жучила. Мне как раз подобный человек нужен, ибо люмень надо еще суметь продать выгодно, а мне совершенно некогда с этим возиться, так как открываю филиал музея в Бухаре. Тот самый, археологический. Подумав, свез сюда по паре из подобных, отобрав из доспехов, клинков и прочего из того, что нашел в реках за все время. Получилось на удивление немало. Правда, пришлось сразу организовывать службу безопасности, ибо стоимость всего выставленного просто зашкаливает.

В типографии, которую помог мне наладить тот самый немчура, что с керогазом помог, сверстали первый номер журнала. «Журнал-вестник Музея Палеонтологии и Археологии Его Высочества Хана Кокандского и Эмира Бухарского» будет выходить четыре раза в год. Солидное такое издание получается, под сотню страниц, на которых минимум пятьдесят иллюстраций и дюжина статей. Научных и популярных. Учитывая, что никаких ученых-археологов здесь нет, мне пришлось извернуться как ужу, но статьи мне обеспечили. Здешние имамы и муллы – люди вполне себе грамотные, знают историю и с удовольствием (за хорошее вознаграждение, естественно) написали статьи по истории и самой Средней Азии, пересказы всевозможных слухов, басен и баек. А сейчас работы идут над следующим номером и годовым альманахом. Редактором поработал тот самый журналюга из Питера, как оказалось, весьма и весьма небесталанный малый. Прощелыга еще тот, но журналистику любит, себя красивого любит беззаветно и стать редактором пусть и научного, но толстого, журнала за очень неплохое жалование не отказался.

Денег на все это дело эмир мне не выделяет, наличку из золота и серебра (шлепаю английские фунты-соверены и шиллинги) клепать надоело, так что продажа люменя меня здорово выручит. Хотя, весь тираж из трех тысяч экземпляром уже раскуплен, еще до выхода из печати. И на русском, и на арабском языках.

Еще я рассказывал эмиру и его окружению сказки. Подумал и рассказал историю про Маугли, и Алису в Стране Чудес. Не удивишь эмира ни войнами, ни жестокостью – сам такой он. Всю жизнь в седле, всю жизнь в боях. А вот приключения мальчишки в волчьей стае и маленькой девочки в удивительном мире его захватили. Понравилось. Подарил список «Гурганского зижда» времен самого Улугбека. Четыреста лет книге, а по точности астрономических таблиц до сих пор одна из точнейших.

– Благодарю. Это необычайно ценный для меня подарок. – Я принял тяжелую, переплетенную в тонкую телячью кожу книгу и глубоко поклонился. – И прошу вашего позволения провести изучение наследия Муххамеда Турагая ибн Шахрух ибн Тимур Улегбака Гурагана. Ибо такого великого астронома эта земля будет помнить множество веков.

Хмыкнув, эмир встал, прошелся по комнате.

– Ты думаешь, Захар-бай, что люди помнят не властителя Самарканда, а ученого?

– Люди знают, что Улугбек родом из достойнейшей воинской и властительной семьи. Но его научные труды знают и ценят в мире, а его воинские подвиги… увы. – Я развел руками. – Он не Македонский и не Тимур, но в астрономии он превзошел их величие. Я хотел бы воссоздать его обсерваторию, о великий эмир. Это сложно, но возможно сделать.

– Делай. Я позволяю. Торопить не стану, это большой труд, – но делай. И напечатай об этом в следующем номере: мол, начаты работы по воссозданию обсерватории Улугбека Гурагана. – Эмир кивнул своим мыслям и хотел было выйти, но остановился. – Ты подготовил номера журнала для отправки царственным особам?

– Да, Ваше Высочество. Но я так думаю, что было бы неплохо, коли Вы сами, собственноручно, напишите дарственные надписи на первой странице каждого журнала. Хотя бы для императоров России и Австрии и королеве Великобритании. Ну и турецкому султану с персидским шахом.

– Ты прав. К тебе в типографию придут, заберут все. Отправят уже от меня, от моего имени. Ступай, ты великий хикоячи. – И эмир, взметнув полами тяжелого халата, ушел.

Его свита, люди в халатах стоимостью в половину линкора, последовала за ним. А мне были вручены подарки от них. Видимо, знают, что деньги для меня ценностью не являются, потому дарили книги. Я и не знал, что здесь сохранились такие. А куш-беги, улыбаясь, протянул мне тонкую сафьяновую папку, в которой меж листов добротной бумаги лежал (внимание!!!) папирус. Один-единственный довольно большой ветхий лист, расчирканный странными символами и выцветшими рисунками. Древний Египет? Здесь? Не может быть!

Подарок эмира, куш-беги и еще пары высших сановников я нес сам, а остальное за мной в добротном сундуке несли пара парней из дворцовой службы. Дома я вручил им по золотому, довольные слуги пошли обратно, рассуждая меж собой о прелестях некой Динары. Судя по всему, парни в веселый дом направились.