Владимир Стрельников - Водяной. Книга 3 [publisher: ИДДК]

Над воротами трепетал черный флаг – символ эпидемии. Сразу за ними никого, первые ворота закрыты и зачеркнуты поперек белым крестом. Следующие также – и сплошь почти вся улица. На небольшой площади следы огненного погребения, причем неоднократного. Окрестные дома разобраны на дрова. И тишина, только крысы шмыгают по улице. А, здесь зернохранилище за стеной, вот они и носятся, затариваются кормом не хуже хомяков, пока их никто не гоняет.

О, вот и первые встречные. Пара усталых парней: один – ученик лекаря, второй – студент медресе. Оба в балахонах, масках и перчатках. Ну как масках – на лице намотана тряпка. Одежда практически черная, вся в следах от сажи. Могильщики, судя по топорам и лому, разбирают очередной дом на дрова. Взгляд у парней потерянный, безразличный, по нам только мазнули глазами – и дальше работать. Судя по всему, пьяненькие.

Дальше больше, вот мы уже размещены в каком-то довольно большом доме с вместительным внутренним двором и даже своим глубоким колодцем.

– Еще раз – не кипяченую воду не пейте. Руки обтирайте спиртом. И храни вас Аллах. – Старик оглядел все наше сборище и, замотав голову шелковой тряпкой, пошел со двора. Ну а следом за ним мы, пора начинать.

И начали. Я и мои девочки, Марина и Хилола, подобное уже видали, но в меньших масштабах. А потому включились сразу, по отработанной методе. И начали вытаскивать людей. Но с каким трудом. И это мне не давало покоя. Такое впечатление, что что-то или кто-то жизнь из людей тянет. И из нас пытается, но не выходит. И потому я кое-что предпринял, кроме лечения больных, организации похорон, добычи ресурсов в умирающем городе. Неделю мы бились как рыбы об лед, пытаясь вырвать город из этой жути, но… погребальных костров становилось все больше и больше. Из тех парней, что пришли с нами – погибло от болезни трое. Один заболел, но девочки его выходили. Сейчас лежит пластом, сил хватает только до горшка сходить. Но тот и этому рад, жутко стесняется девчонок, когда те омывали его. Из тех лекарей, что пришли ранее, из студентов и священнослужителей – погибли две трети.

– Что скажете, усто? – Протирая руки спиртовым раствором, спросил я у подошедшего старика. Шерзод-табиб, слышал я это имя. Один из самых опытных хирургов этих мест. Пожалуй, один из самых талантливых медикусов, что есть сейчас на планете.

– Скажу, что дело плохо. Я не знаю, что это. Похоже на холеру – но это не холера. Это вообще ни на что не похоже, кроме как на козни иблиса. – Старик сам смочил спиртом тряпицу, тщательно отер руки, после чего подставил их под струйку воды, что из высокого кувшина лила Хилола. После чего ласково поблагодарил ее. Вообще, к моим девочкам у него очень странное отношение. Вроде как женщина – прах под ногами мужчины, но эти девочки для него святы. Впрочем, все здесь – и имамы, и лекари, – моим девочкам благодарны. Те отстирывают, отмывают, готовят. Помогают мне постоянно две, три – на хозяйстве. И даже мои русалочки уже на пределе. Я приказал им постоянно ходить в очешуенном виде лишняя защита, но прикрытая одежкой. Впрочем, глаз у того же Шерзода-табиба еще тот, он наверняка все странности подметил, и не он один. Но никто вида не показывает. И не сказать, что народ испугался. Испугать тех, кто работает бок о бок со смертью крайне сложно, эти люди оставили свои жизни там, за красной чертой на дороге. Они не живут – они служат. Нет, не так. Они СЛУЖАТ. Именно так, служат вере, мечте, самой жизни. Служат ради других и самих себя, ибо не могут быть другими.

– А я кое-что нашел… надо сходить завтра с утра в городские катакомбы. Пойдете со мной? – Под городом, к моему удивлению, древние ходы, город стоит на известняковом основании, ракушечник и мрамор здесь резали уже несколько тысячелетий, за счет этого и жил город. И кстати, город хоть и среднеазиатский по архитектуре, но вот по материалам скорее крымский или испанский – очень много зданий из ракушечника. Глинобитных зданий много, меньше половины. – И пара имамов бы не помешала, знающих историю здешних мест. Есть такие?

– Найду. Трех точно. – Старик подобрался. Поглядел на висящую на стене саблю и спросил. – Оружие брать?

– Не знаю, а потому не помешает. И побольше факелов. Четверых парней сможем отвлечь от хашара? – Я кивнул Марине, подавшей мне чашу с густым взваром из сухофруктов. – Я своих девочек беру всех.

– Отвлечем. Осталось меньше тысячи живых. Работы все равно меньше. – Хмуро буркнул старик и принял пиалу с взваром от Айлин.

– Тогда, за наш успех завтра. – Я протянул старику сформировавшийся в руке стакан изо льда, наполненный виски, и поднял свой такой же. – Удача и отвага, мастер!

– Не помешает, мастер! – Табиб принюхался и решительно выпил виски от Локи. Нам не помешает немного удачи, а Локи, при всем своем желании шутить, еще и бог изменчивой удачи. А нам она завтра точно понадобится.

Назавтра утром в нашем дворе собралось небольшое воинство. Шерзод-табиб, два имама, почти мне незнакомых, так как они работали с другого конца этого гибнущего городка, пять парней, которые понесут вязки факелов, я и мои русалочки. Все вооружены и опасны.

Видно было, что люди невероятно устали от борьбы с болезнью и рады хоть какому-то другому, пусть и опасному, занятию. И потому подошли к этому с радостью и тщанием.

Старик нацепил саблю, поверх хлопковой рубахи надел плотные кожаные латы, за пояс сунул двуствольный пистолет. Имамы вооружены так же, но на них кольчуги, судя по всему, нашли где-то здесь, в Беш-Арыке. Парни только с саблями и в плотных халатах, несмотря на жару. Впрочем, в подземелье попрохладнее.

Я и мои девочки тоже вооружились. У меня мой любимый шамшир, пара хаудахов, шлем-мисюрка и кольчуга. Марина со своим любимым луком и кинжалом, Хилола с Анфисой вооружились четырехствольными дробовиками «Ле Паж» и короткими саблями, Мавия и Айлин взяли по паре двуствольных пистолетов, тоже короткие сабли и охотничьи рогатины. Плюс на девочках кольчуги и остроконечные шлемы, я им их давно заказал.

Ну, и у каждого небольшой заплечный мешок. Продукты, вода, спирт.

– Готовы? Тогда пошли. – Я толкнул дверь и вышел со двора. После чего пошел по узкой улице с глухими стенами, вверх по склону. Метров через триста я пинком высадил мощную калитку и зашел в какой-то старый склад. Здесь грудой валялись осколки, оставшиеся от готовых блоков из ракушечника, а за ней уходила вниз, в катакомбы, сложная подъемная система. Бревна, смазанные жиром, и вагонетки, которые с помощью блоков вытаскивают наверх. Ну и лестница, вырубленная в ракушечнике.

– Зажигайте факела, парни. – Я проверил капсюля на пистолетах, подвигал клинком в ножнах, проверяя ход. Все остальные тоже проверили оружие, парни запалили факела, запахло горящей смесью из керосина, спирта, воска и бараньего сала. Некое подобие напалма местного разлива. Горит ровно и относительно долго.