Стивен Эриксон - Пыль грез. Том 1 [litres]

И снова тот же бессмысленный ответ, который не пригодится ни Кафалу, ни Тлену. Тихо зашипев, Великий колдун пошел дальше, не обращая внимания на плетущегося следом Таламандаса.

Военный отряд покинул лагерь. Пустив коней рысью, воины уже подбирались к северному хребту. Перевалив гребень, они скрылись из виду.

Кафал увидел, что Сеток стоит на краю лагеря и провожает воинов взглядом; по ее позе было понятно, что она готова броситься вслед за ними: зубы оскалены, волоски на загривке дыбом, она жаждет принять участие в охоте.

Кафал направился к ней.

Девочка, несомненно, летерийка, но это то, что видно на поверхности – кожа, черты лица, схожесть с родителями, которые дали ей жизнь, а потом потеряли. Но этот налет цивилизации давно увял, растворился. Она вернулась в дикую природу – жертвенная дева, чья душа была поглощена целиком. И она принадлежала волкам, а возможно, Богу и Богине Волков, Господину и Госпоже Престола Зверя.

Баргасты решили найти Серых Мечей, чтобы бороться бок о бок с ними – ведь Ток Анастер и его армия знают ожидающего их врага. Боги баргастов тогда желали служить Тоггу и Фандерее, мчаться с грозной стаей за кровью и славой. Теперь Кафал понимал, какими детьми они были.

От Серых Мечей оставалась лишь куча гниющего мяса, когда их нашли первые разведчики.

Это чересчур для славы.

И на Сеток перешло благословение, дарованное Серым Мечам? Теперь она – дитя Тогга и Фандереи?

Этого даже Таламандас не знал.

– Не она! – ворчало сейчас чучелко за спиной Кафала. – Гони ее, Кафал! Выбрось в помойную яму, из которой она явилась!

Но он шел вперед. Когда оставалось около дюжины шагов, Сеток взглянула на него и снова повернулась к пустым землям на севере. Кафал подошел ближе.

– Они умрут, – сказала Сеток.

– Что? Кто?

– Воины, которые только что ушли. Они умрут так же, как и разведчики. Ты нашел врага, Великий колдун… но это не тот враг. Снова.

Кафал обернулся. В пяти шагах от него в траве скорчился Таламандас.

– Догони их, – скомандовал Кафал чучелку. – Верни обратно.

– Не верь ничему, что она говорит!

– Это не просьба, Таламандас.

Насмешливо закудахтав, чучелко поскакало, как ужаленный пчелой заяц, по следу отряда.

– Это бесполезно, – сказала Сеток. – Весь клан обречен.

– Такие заявления меня утомляют, – ответил Кафал. – Ты словно ядовитый шип в сердце этого клана, высасывающий его силу и гордость.

– И ради этого ты приехал? – спросила она. – Чтобы… вытащить этот шип?

– Если придется.

– Тогда чего же ты ждешь?

– Я узнаю, откуда берутся твои заявления, Сеток. Тебя одолевают видения? Духи являются в твои сны? Что ты видела? Что тебе известно?

– Риназаны шепчут мне на ухо, – сказала она.

Она насмехается?

– Крылатые ящерицы ничего не шепчут, Сеток.

– Нет?

– Нет. От тебя я услышу только чушь? Будешь выплескивать на меня свое презрение?

– Оул’данский воин по имени Торант собрал военный отряд. Он подтверждает увещевания твоей куклы. Но… вождь молод. Бесстрашен. Почему дураки выбирают таких?

– Когда старшие воины видят, что боевые псы одни притащились в лагерь, – сказал Кафал, – они собираются, чтобы обсудить, что случилось. А молодые хватают оружие и вскакивают на ноги с горящими глазами.

– Просто удивительно, – заметила Сеток, – что хоть кто-то из воинов доживает до старости.

Да. Это верно.

– Их убедил оул’данец.

– А не Таламандас?

– Нет. Говорится, что мертвый колдун ничего хорошего не скажет. Говорят, что твое чучелко преклоняет колени перед Жнецом Смерти. И называют его малазанской марионеткой.

Во имя духов, мне и возразить нечего!

– Сеток, ты чувствуешь все, что происходит на этих равнинах. Что тебе известно о враге, который убил разведчиков?

– Только то, что нашептали риназаны, Великий колдун.

Опять крылатые ящерки… нижние духи!

– В наших краях, на высоких столовых горах, водятся ящерицы поменьше – называются ризаны.

– Да, поменьше.

Он нахмурился.

– То есть?

Она пожала плечами.

– То и есть. Поменьше.

Кафалу захотелось встряхнуть ее, вытрясти ее тайны.

– Кто убил наших разведчиков?

Сеток оскалилась, но не повернулась к нему.

– Я уже говорила, Великий колдун. Расскажи, ты видел зеленые копья в ночном небе?

– Конечно.

– Что это?

– Не знаю. Известно, что некоторые падают на землю, а другие проносятся по небосводу, как горящие фургоны – ночь за ночью, целые недели и месяцы… а потом пропадают так же таинственно, как и появились.

– И не обращая внимания на мир внизу.

– Да. В небе бесчисленное количество миров, подобных нашему. Для звезд и для великих горящих фургонов мы просто комки пыли.

Пока он говорил, Сеток повернулась к нему.

– Это… интересно. В это верят баргасты?

– А во что верят волки, Сеток?

– Скажи, – продолжала она, – когда охотник бросает копье в бегущую антилопу, он целится в животное?

– И да и нет. Чтобы попасть точно, копье нужно метать в пространство перед антилопой – туда, куда она побежит. – Кафал внимательно взглянул на Сеток. – Хочешь сказать, что эти зеленые штуки – копья охотника, а мы – антилопа?

– А если антилопа будет метаться туда-сюда?

– Хороший охотник не промахнется.

На гребне снова показался военный отряд, а вместе с ними оул’данский воин верхом на своем коне и еще два пса.

Кафал сказал:

– Мне нужно найти Столмена. Он захочет поговорить с тобой, Сеток. – Он помедлил и добавил: – Возможно, вождь гадра сумеет вытащить из тебя прямые ответы, ведь я точно не смог.

– Волки говорят прямо, – ответила она, – когда говорят о вой– не. А все остальное их только путает.

– Так ты действительно служишь Госпоже и Господину Престола Зверя. Как жрица.

Она пожала плечами.

– Кто, – снова спросил Кафал, – кто наш враг?

Сеток посмотрела на него.

– Враг, Великий колдун, – это покой.

И улыбнулась.

Костогрызы оттащили тело Висто на несколько шагов на ровное место, но что-то остановило их от пожирания сморщенной кожистой плоти мертвого мальчика. На рассвете Бадаль и еще несколько детей подошли и обступили помятое тело с разодранным животом, которое когда-то было Висто.

Остальные ждали, когда Бадаль подберет слова.

Рутт пришел последним – ему нужно было проверить Ношу и запеленать ее. Когда он появился, Бадаль была готова.

– Слушайте меня, – сказала она, – про умирание Висто.

Она сдула мух с губ и обвела взглядом лица тех, кто стоял вокруг. Нужно какое-то выражение, но неясно какое. Даже вспомнить, на что оно похоже, трудно… просто невозможно. Она его потеряла, честно говоря. Но оно ей нужно, и она узнает его, как только увидит. Выражение… какое-то выражение… какое? И через мгновение она заговорила: