Полина Матыцына - Маленькая Гвинет в странном доме [litres]

И свернула к одному из потайных ходов. Они были не столько тайными, сколько развлекательными: о них знали все и частенько пользовались ими, чтобы сократить время переходов из одной части дворца в другой. Другое дело, что найти их можно было не каждый раз: они то и дело меняли своё местоположение. Что поделать, такова была магия Карточного дворца.

Ход привёл девочек к Библиотеке, не подкинув по пути ни одной головоломки. Это заставило Девятку одновременно и порадоваться, и насторожиться: подобное благодушие было обычно несвойственно магии дворца. Но вот Девятка Бубен и Семёрка Червей в Библиотеке – и в центре круглого зала, по стенам которого расположились шкафы и стеллажи, пылает радужными всполохами огромное зеркало.

Семёрка задрожала и спряталась за Девятку. Зеркала в Королевстве не любили и использовали с осторожностью: слишком опасны они были своей непредсказуемостью.

– Мы ведь туда не пойдём, правда? – дрожащим голосом спросила Семёрка.

– Ты – не пойдёшь, – согласно кивнула Девятка. – Найдёшь стражников и сообщишь, что здесь неучтённое и активированное зеркало. Ну же, беги!

Она легонько подтолкнула малышку ко всё ещё открытому тайному ходу.

– А как же вы? – растерялась Семёрка. – Я не могу вас бросить!

– Мне необходима твоя помощь, верно. И эта помощь – стража! Пожалуйста, найди стражу! Или кого-то из старших карт. Всё, беги.

И Девятка почти запихнула Семёрку в проход. Закрыла за нею панель, подошла к зеркалу. Робко коснулась радужного стекла, отдёрнув руку, стоило кончикам пальцев исчезнуть за разводами плёнки.

– Может, подождать тут? – спросила девочка сама себя. – Семёрка приведёт стражу, и старшие карты сами разберутся.

– А Глория тем временем пострадает, – пришла странная мысль. Глория? Кто это? Что это?

Перед глазами встал образ странно одетой девочки, весело щебечущей что-то и умилительно хлопающей глазами. На этот образ наложилась картинка Семёрки Пик. Эта картинка поплыла, у Девятки закружилась голова, и девочка прислонилась к стене, чтобы не упасть. Но тут же вскинула голову и решительно направилась к зеркалу. Второе, новое, «я» требовало спешить на помощь дальней родне, и неважно, что Девятка никаких родственных связей с Семёрками не имела.

Постаравшись выбросить из головы вторую, изрядно раздражающую – да и пугающую! – своим присутствием личность, Девятка зажмурилась и отважно шагнула в зеркало, погрузившись в нечто вязкое и плотное, словно вода. Девочка не открывала глаз все те несколько шагов, что отделяли её от привычного воздуха, но, выйдя из зеркального пути, немедленно осмотрелась, готовая спасать.

Только в большом светлом зале, наполненном ароматом роз, никого не было. Лишь Девятка Бубен отражалась во множестве зеркал.

Единственная открытая дверь выглядела тёмным пятном. К ней и направилась Девятка. Девочка старалась ступать как можно тише, однако каблучки туфель, касаясь мраморного пола, вызывали к жизни долгое громкое эхо их постукивания. Под конец Девятка почти бежала, желая поскорее покинуть зал с тысячами отголосков перестука.

Она боялась, что звуки привлекут ненужное внимание, но, оказавшись в коридоре, поразилась тяжёлой вязкой тишине. Словно через порог не бесновался диковинный барабан.

Впрочем, тишина ведь была ей на руку? Колеблясь, Девятка зашагала по коридору мимо статуй, окон и запертых дверей. Девочка проверяла каждую дверь, но ни одна не была открыта, и Девятка начинала нервничать. Что, если она так никого здесь и не найдёт? И зачем её вообще сюда потянуло? Даже если Семёрка Пик влипла в неприятности, к ней, Девятке, это не имеет ни малейшего отношения!

Но неведомая сила вела её вперёд, словно второе, чуждое, «я» всё больше обретало власть над девочкой. Это всё больше пугало Девятку, и она была готова повернуть назад, когда очередная дверь бесшумно отворилась, пропуская девочку в картинную галерею.

«Ненавижу картины!» – мелькнула чужая мысль. Лично Девятка картины любила. И потому, преодолевая желание бежать дальше, остановилась у портрета изящной дамы в зелёном, с книгой в руках.

– Здравствуйте, – сказала портрету Девятка. – Простите меня за беспокойство, госпожа, но не видели ли вы здесь Семёрку Пик?

– Здравствуйте, Девятка, – отозвалась дама, откладывая книгу. – Конечно, я видела её. Туз и Дама Трефы пригласили её присоединиться к ним в Лабиринте.

«Каком ещё Лабиринте?» – в унисон подумали обе «я» девочки. Но вслух Девятка сказала иное:

– Вы не подскажете, как я могу попасть туда?

– Вам следует подвинуть вправо то безвкусное батальное полотно, – дама указала на нужную картину, занимавшую немалую часть стены. – Дверь скрыта за ним.

– Благодарю вас, госпожа, – сделала книксен Девятка. – До свидания.

– До встречи, – кивнула дама и вернулась к чтению книги. Только Девятка готова была поклясться, что карие глаза пристально следят за девочкой, а вовсе не смотрят на страницы.

Картина, изображавшая какое-то сражение, оказалась на удивление лёгкой: Девятка ожидала, что придётся приложить немало усилий, чтобы сдвинуть её, но полотно поехало в сторону, стоило девочке лишь прикоснуться к нему. Дверь за ним, выкрашенная в зелёный цвет, открылась сама собой, приглашая гостью пройти в непривычно маленькое помещение со светло-жёлтыми обоями, двумя ярко-красными диванами и фортепиано.

Девочка ожидала подвоха, но подвоха не оказалось… поначалу. Лишь осмотревшись, она поняла: в комнате больше нет дверей! Две стены с диванами и окнами над ними, да глухая стена напротив входа с раскинувшимся у неё фортепиано.

Но, вопреки собственным ожиданиям, Девятка не расстроилась и не запаниковала. Лишь пара минут растерянности – и вот она уже открывает окно, забравшись на один из диванов. А затем лезет в него, ругаясь на цепляющуюся за шершавый подоконник длинную юбку.

За окном ошеломлял красками и запахами чудесный сад. Правда, что-то здесь было не так, но что именно – девочка никак не могла осознать. Спрыгнув с подоконника, она осмотрелась, постояла немного, и пошла по выложенной разноцветной галькой дорожке, ведущей прямо от окна.

Девятка шла, шла и шла. Сад стал казаться бесконечным. Девочка подняла голову, чтобы поймать добрый взгляд солнца – так, для поддержки, – и замерла в оцепенении. Вместо голубоглазого улыбчивого солнца в небе светился большой жёлтый шар, на который невозможно было смотреть.

Из состояния шока её вывел чей-то крик. Девочке тут же стало не до странностей мира: забыв про всё на свете, она бросилась туда, откуда донёсся крик. Пришлось бежать прямо по траве, и Девятка лишь старалась не наступать на разбросанные тут и там редкие цветы.