Максим Виноградов - Дивный Мир Будущего. Книга 2 [СИ]

— Нимфа, маршрут до ближайшего арсенала одежды!

Нейросеть ничего не отвечает, но перед глазами тут же подсвечивается прозрачная линия, указующая дальнейший путь. Остается только следовать подсказкам ИскИна, чтобы через три с небольшим минуты оказаться возле заветной двери. Не задерживаясь ни на минуту, вхожу внутрь, едва разминувшись со встречным посетителем.

Переодевание не занимает много времени: выбор одежды не слишком велик. Но на этот раз, в отличии от предыдущего, замечаю гораздо больше цветов, да и фасоны белья значительно разнятся. Все же класс «дельта» дает существенные преимущества, как ни крути.

Выбираю себе удобные джинсы, футболку и теплую толстовку на все случаи жизни. На ноги — полуспортивные кроссовки, подходящие как для бега, так и для выхода в свет. Головной убор не беру, поскольку нет соответствующей привычки. Покопавшись, довершаю гардероб легкой ветровкой с тонким капюшоном.

Смотрюсь в зеркало: обычный мужчина, в меру высокий, в меру широкий; не слишком упитанный и не особенно мускулистый. Лицо, как лицо, опять же — среднестатистическое. Круглое, как блин, с большим лбом, мясистым носом и округлым подбородком. Глаза серые, невыразительные, слегка на выкате; над ними — черные ободки бровей. В качестве прически — короткий ежик темных волос. Не писанный красавец, однако и не распоследний урод.

При взгляде на гардероб смущает лишь одно: какая-то смутно уловимая несогласованность деталей. Готов поспорить, что если бы одежду подбирал человек, наделенный определенным стилем, то получилось бы плюс-минус то же, но на порядок интересней. Казалось бы, что тут такого: цвет, форма, крой. Но то или иное их сочетание и вправду может поменять внешний вид с убогого на более чем приемлемый. К сожалению, я подобного таланта лишен начисто: вижу, что нечто не так, но в чем именно дело — определить не смогу никогда.

А ведь лишняя десятая Индекса за отлично подобранный костюм мне бы не помешала! Или, все же, не ст оит так уж крохоборствовать?

Перед тем, как выкинуть ненужную робу в переработку, не забываю забрать из кармана записку с айди новой знакомой. По моему приказу Нимфа добавляет нужный код в контакты, а я отправляю запрос на общение. Ответ приходит почти моментально.

Фрида: Освобожусь через три часа.

На губах вновь невольно поселяется улыбка. Надо же — как лаконично и… утилитарно. Ни привета, ни набившего оскомину «как дела?», ни другой подобной чуши. Девушка явно знает, чего хочет, и не стесняется идти к цели напрямик, без обиняков.

Фрида… Ну да, сокращенное от Фредерика. Все-таки полное имя слишком длинное, чтобы употреблять его в обыденном общении. Тем не менее — красивое, как и его обладательница.

— Тей, хочу вас предупредить, — подает голос Нимфа, — Исходя из анализа косвенных признаков, с вероятностью девяносто два процента можно сделать заключение, что ваша новая знакомая — Фредерика Гальярдо — исповедует сознательный промискуитет.

— Чего-чего?

— Промискуитет — то есть беспорядочные половые связи со многими партнерами.

— И что с того? С каких пор это стало преступлением?

— Вы не правильно меня поняли, — сконфуженно сокрушается ИскИн, — Это абсолютно законно и, более того, ни в коем случае не порицается никакой моралью. Мое предупреждение относится скорее к тому, что вы не должны строить далекоидущих иллюзий. Подобные индивиды коллекционируют новых половых партнеров, для них ценностью является лишь количество. Не удивляйтесь, если после бурного знакомства девушка очень быстро охладеет для дальнейших отношений.

Нравоучения нейросети вызывают лишь мимолетную усмешку. Попытка ИскИна разобраться в человеческих чувствах достойна похвалы.

— Какая, собственно, разница? — снисходительно вопрошаю у Нимфы, — Красотка дарит мне свое расположение, обеспечивает кучу положительных эмоций. Есть все основания рассчитывать и на нечто большее. Почему меня должны волновать ее резоны? Ты же сама постоянно талдычишь: «Основной принцип Доктрины — мотивы не важны, главное поступки!»

Возразить на это ИскИну совершенно нечего. Несколько секунд в голове царит гулкая тишина, затем Нимфа подавленно констатирует:

— Все, что вы сказали — правда.

— Вот и ладно! — торжественно закрепляю временную победу, — Тогда умолкни и проложи маршрут к наиболее приятному из доступных пищевых блоков!

Быстро шагаю по мгновенно построенному пути, не обращая особого внимания на обиженное молчание виртуальной собеседницы. Где-то в мозгу, на самой грани восприятия изредка раздается недовольное сопение, или нечто, принимаемое за оное. Как бы то ни было, чувства нейросети меня не слишком интересуют, гораздо полезнее познавать окружающий мир.

Пробираясь сквозь разряженную толпу, с удивлением замечаю, насколько все же ранг «дельта» возвышается над «эпсилон»! Люди смотрят с уважением, даже с почтением; передо мной расступаются; то и дело ловлю на себе завистливые взгляды. Вспоминаю, что стоящие ниже по социальной лестнице не могут видеть ни моего имени, ни класса; зато я легко получаю доступ к интересующей информации, чем тут же не премину воспользоваться.

Насколько помню, раньше меня никогда не посещало чувство собственной исключительности. В голове вертелась взявшаяся непонятно откуда идея «равенства», хотя им вокруг вовсе не пахнет. Одним словом, до сих пор не доводилось ставить себя «выше» кого-нибудь. А тут…

Только сейчас, будто проснувшись ото сна, замечаю, сколько вокруг людей, которые хуже меня! И хуже не потому, что мне так кажется, а вполне объективно: по индексам и коэффициентам! Сухие беспристрастные цифры не лгут…

Вот человек слабее физически; вот — гораздо меньше знающий. Дальше — разболтанный, не следит за внешностью; другой — вообще опустившийся, на все забивший типаж. Все вокруг — разнообразная пестрая комбинация этих факторов отсталости. И, что еще более страшно, подавляющее большинство собой абсолютно довольно! Ну а что: есть, где преклонить голову; есть, чем набить желудок; есть, с кем развлечься и провести ночь. Это ведь гораздо приятнее, чем хотя бы попробовать измениться…

Хорошо, если один из сотни встреченных стремится хоть к чему-то отличному от обычного накопительства и обжирательства. Серая картинка разлагающейся аморфной человеческой массы ужасает равнодушием и беспросветностью. И я не знаю, что со всем этим можно сделать. Невозможно спасти человека, если он сам не хочет быть спасенным! А любую помощь извне подобный индивид воспримет только как посягательство на собственную эфемерную «свободу»…