Даниил Куликов - Квартальный Поручик [СИ]

БОМ! — удар вышел такой силы, что моего противника откинуло в сторону, а у меня слегка заныло в руке.

Взглядом я устремился к его доспехам — погасло ещё часть орнамента. Значит, моя теория верна — пока горит хоть один узор на орнаменте, мой противник может переносить удары. Что ж, мы ещё повоюем.

В этот момент Менхо Туен поднялся и взмахнул руками. Я успел подпрыгнуть за секунду до того, как огненное кольцо прошло подо мной. Снова дохнуло адским жаром. А ведь похоже, что и его силы на пределе, а он стал так расточительно использовать их. Огня на его броне осталось меньше половины. Я приземлился на землю, но не устоял, а рухнул на четвереньки.

— Джусави Монкут! — выкрикнул кто-то.

Бах! — что-то обожгло мой бок, «стальная рубашка» выдержала, но боль была настолько сильной, что Лебен просто взбесился.

Я вскочил поворачиваясь в сторону. Шатаясь и морщась от боли на куче трупов несколько выживших корейцев и стреляли из положения сидя. Сразу после этого последовала целая очередь выстрелов. Два или три выстрела зацепили меня вскользь. Я выдержу, пока хватает сил поддерживать «стальную рубашку». Как только силы кончаться, меня убьёт первым же выстрелом. Если до этого не убьёт Менхо Туен или не разорвут Адские Гончие, которых что-то не стало видно.

Почему Менхо Туен не атакует? Фигура стояла неподвижно. Ждёт пока восстановятся силы? Или наоборот, ждёт, когда устану я? Словно отвечая на мой вопрос фигура рванула ко мне занося меч. Скорость у фигуры стала просто запредельной, за ней потянулся огненный шлейф. Похоже это какая-то часть техники, вроде перевода сил в ускорение. Хорошо, тогда и я ускорюсь. Когда усиливаешь тело, главное — простимулировать позвоночник, чтобы снять львиную долю бешенных нагрузок, и для того, чтобы обострилось восприятие — на позвоночнике много связей с другими органами, поэтому чтобы быть здоровым, и иметь хорошую реакцию, нужно иметь здоровую спину. Мы рванули с огромной скоростью. За моим противником оставался пылающий след, как от трассирующей пули, а за мной клубами поднималась пыль. Менхо Туен двигался быстро, но я был ещё быстрее — у меня ведь не было огромных доспехов, которые поглощали часть энергии для защиты, и к тому же, на мне не было такого веса как на моём противнике. За секунду до того, как мы оказались рядом Менхо Туен как-то странно крутанул мечом и вскинул руки.

Предчувствуя плохое, я сделал длинный прыжок вверх и назад, отпрыгивая сразу на двенадцать метров, затем приземлился и выполнил ещё один такой же прыжок. Тот час, противник полыхнул, и от него вокруг пронеслась волна пламени, причём не простого пламени — пламя не просто проносилось — земля после него продолжала гореть таким же убийственным огнём. Огонь охватил круг диаметром двенадцать метров вокруг моего противника, если бы я не отскочил настолько далеко, то уже сгорел бы как спичка.

Ламелярный доспех, который уже давно треснул после попадания пуль, и который уже давно дышал на ладан от всех этих прыжков, падений и прочего не выдержал, и нагрудник лопнул, окончательно разваливаясь крупными кусками. На руках остались наручи и наплечники, задняя часть доспеха, лишившись передней, стала болтаться, а на груди повила пара неровных, крупных кусков.

Пламя вокруг Менхо Туена начало опадать. Я глянул на него. Теперь азиат снова выглядел как обычный человек, а доспехи стали снова просто белыми, ламелярными. Я с облегчением вдохнул — слава богу, его силы не безграничны. В этот момент Менхо Туен торжествующе улыбнулся. Что такое? Почему он так уверен в своей победе?

— Джусави бесинджа! — раздался позади крик.

Я обернулся и сглотнул. Сзади на меня шёл целый взвод солдат уже наводя на меня автоматы с примкнутыми к ним ножами-штыками. Это точно смерть, долго я не продержусь.

Я машинально похлопал себя по боку. Что это такое в кармане? Почему он так топорщится? Я сунул руку в него. Ткань. Стоп! Да это же плащ из ткани Тонкого Человека! Не раздумывая, я выхватил его поспешно надевая. Как хорошо, что я всегда таскаю его с собой! Если мою куртку из кожи Адских Гончих я не мог носить на службу, то сложить этот плащ и сунуть в карман мог запросто. Одевая его я уже мчался прочь.

— Генем Одиссо?! Генем одисса сара сотенни та? — слышались сзади многоголосные крики потерявших меня из виду солдат.

Менхо Туен закрутил головой, потеряв меня из поля зрения. Вот этот момент! Сейчас или никогда!

Я снова превратил меч в корейское подобие катаны, и появившись сзади, одним движением снёс азиату голову с плеч.

На мгновение всё замерло. А затем всё засветилось изнутри — пейзаж, призрачные воины, трупы, огнестрельное оружие, бронежилеты, и стало исчезать. Небо начало светлеть.

Я устало улыбнулся.

Небо светлела, морок быстро рассеивался, вокруг проступали очертания зданий, исчезали неизвестно откуда появившиеся холмы и овраги, исчезали трупы азиатов, исчезали боеприпасы, исчезала кровь и всё остальное. Неужели получилось? Надо бы привести себя в порядок, чтобы меня случайно не убили мои же союзники.

Будет очень обидно, если сейчас меня пристрелит какой-нибудь снайпер, увидев мою корейскую рожу. Я сорвал и сбросил с себя остатки ламелярных доспехов, превратил свой меч в рапиру снова, а затем снова начал менять своё лицо и волосы. Уложился всего в три секунды.

Расту однако. Пожалуй сейчас на уровне некоторых аристократов. Я провёл рукой по волосам и устало сел — теперь я выглядел снова, как простой сотрудник МВД — Квартальный Поручик Константин Ветров, только усталый и потрепанный.

А ко мне уже со всех сторон бежали люди — Филипп Архипович, посетители злосчастного открытия, Милославские, и Саша. Я поднялся, слабо улыбаясь, и на меня тут же налетел этот человеческий ураган — Миша просто сжал до хруста, девушки повисли на мне, подарив по поцелую, а следом совсем незнакомые люди начали подходить, говорить что-то, хлопать по плечам, благодарить, поздравлять и чего-то сбивчиво желать, но я уже их не слышал.

За всей этой вакханалией не сразу понял, что кто-то обнял меня, и ревет, уткнувшись в плечо. Шмыгая носом и прижимаясь ко мне. Это была Саша. Девушка уткнулась в моё плечо и тихо плакала, иногда всхлипывая и обняв меня руками. Она выглядела такой милой и беззащитной, что хотелось её защитить, утешить, её слёзы вызывали непонятную тоску. Я приобнял её в ответ, и стал нежно поглаживать по голове.

— Всё хорошо Саша, всё хорошо милая, всё уже закончилось, — шептал я ей в ухо, а Александра продолжала реветь не переставая. Народ вокруг прятал улыбки и понимающе отводил глаза, вспомнив, что у них есть свои дела и заботы, кто-то уже звонил по телефону родным, кто-то обсуждал то, что случилось.