Джон Раттлер - Истории о Призрачном Замке

— Сартарель сбежал. Когда мы оказались в крипте, брат произнес неизвестное мне заклинание, каменное яйцо загудело, он испугался и исчез, открыв План Пути. Я поспешил покинуть подземелье вслед за ним, но у меня ничего не вышло. Что-то пробудило магию, скрытую в камне. Думаю, вы уже вполне оценили эффект, который он оказывает на тонкие материи.

Наставник Стурастан кивнул и заметил:

— Вы активировали древний неизвестный прибор. Я правильно понимаю, что никакой магической бури на поверхности не было, когда вы исследовали пещеру над этим залом?

— Магическая буря?

— В городе Суле практически невозможно нормально колдовать, особенно в его центре. Удаются только простые формы заклинаний; можно работать с Планами, но на тонкие заклятья эфир не отзывается. Чем дальше от площади Коптильщиков, тем слабее помехи.

— Интересно. Нет, ничего такого мы не заметили.

Учитель Хронвека удовлетворенно кивнул.

— И еще один вопрос. Эта крипта — эпицентр магической бури. Каким образом при этом тебе удалось наложить на себя такое сложное заклинание, как Спящий Камень?

Эльф пожал плечами.

— Я могу сделать что-то с самим собой, такая магия удается довольно легко. Чтобы выжить, я использовал Заклинание Свинцового Брюха, чтобы не чувствовать голода, из-за этого у меня до сих пор такое чувство, что я наелся камней. Затем наложил на себя Заклятье Страшной Вони, чтобы видеть в темноте, поскольку факелы жгут воздух, которого тут не так много. Правда, я так и не нашел вентиляционную шахту, а она тут явно есть, раз мы все еще не задохнулись. Тщетно пытаясь выбраться, я провел в подземелье много долгих дней, пока не понял, что никто за мной не вернется. Тогда я и использовал заклятье анабиоза. Вы разбудили меня, по-видимому, пытаясь разрушить магией проклятый дь’аль-гадабль.

На эльфийском это означало нечто совершенно непереводимое, самые грязные человеческие ругательства нужно было возводить в степень, чтобы они могли сравниться с оскорблениями из эльфийского арсенала. Народ Гибких Стеблей умел выражать свои эмоции куда совершеннее остальных рас Миреи. Хронвек покачал головой.

— Твой брат. Ты сказал, он сбежал.

— Я так сказал. Я знаю, о чем ты думаешь.

— Что за заклинание он произнес перед тем, как исчезнуть?

— Я не запомнил. Это неизвестная мне форма, хотя отдаленно что-то и напоминает.

Стурастан поднялся и принялся расхаживать между колонн. Гектор и Гиоладаль следили за его передвижениями, каждый размышлял о своем. Внезапно наставник обернулся и ткнул пальцем в эльфа.

— Ты принц, правильно?

— Да. Я — наследный принц королевства Восточных Эльфов.

— Гиоладаль Вьющий Ветви, так?

— Все верно.

— А Сартарель — твой брат близнец.

Стурастан произнес последнюю фразу утвердительно. Эльф приподнял одну бровь и кивнул. Наставник хлопнул в ладоши.

— Ладно. С этим, кажется, разобрались. Однако ничто не имеет значения, пока мы заперты в крипте.

У наставников Призрачного Замка имелась странная особенность — все они были искусными магами, но могли колдовать только в пределах цитадели. Стурастан знал великое множество заклинаний, мог вызывать демонов, извлекать предметы из Плана Материи, парить над землей с помощью Плана Энергий, мгновенно перемещаться по неверной тропе Плана Пути, но только он оказывался за стенами замка Хранителя, как превращался в обычного вредного коротышку, который, правда, все же оставался лучшим фехтовальщиком трех миров.

Он посадил Хронвека выжимать из Плана Материи пищу, а сам принялся бродить вдоль стен, изучая подземную тюрьму. Наставник был уверен, что из любой ловушки можно найти выход, если у тебя есть мозги и воля. Он снял со стены единственный факел и, взяв с собой эльфа, устроил досмотр каждого кирпича в древней кладке. Гиоладаль уже изучил тут все вдоль и поперек, однако учитель не терял надежды, заглядывая за статуи и простукивая каждый сантиметр каменного мешка.

Прошло несколько долгих часов. Гектор вконец измотался, зато теперь перед ним лежала кучка провизии из шести бутылок пива, половинки копченого окорока, сушеных лепешек, которые возили с собой кочевники Куртана, и двухлитровой банки соленых огурцов по рецептам его бабушки. Все эти предметы совершенно случайным образом вываливались из Плана Материи, по всей видимости, подчиняясь подсознанию Хронвека. Однако этот результат был куда лучше, чем у Гиоладаля, который ничего, кроме воды и нескольких горстей размоченного овса для корма лошадей не смог достать за все время заключения. Увидев такую роскошь, бедняга набросился на еду и уничтожил больше половины припасов за считанные минуты. Стурастан удовлетворенно кивнул, глядя, как эльф расправляется с окороком.

— Хорошо, Гектор. Признаюсь, я исчерпал свои идеи. Теперь твоя очередь.

Хронвек почесал в затылке и задумался. Упражнения с Планом Материи немного его успокоили — в конце концов, эльфийский принц смог продержаться тут больше ста лет. Если бы не заклинание Спящего Камня, у него ничего бы не вышло, конечно. Хорошо, что хотя бы Изменяющие Заклятья тут работают.

Хранитель вдруг подумал о Черной Пантере. Его нет уже очень долго, в поисках выхода они провели немало часов. Дака Кад-Хедарайя, должно быть, сходит с ума. Только бы она не наделала глупостей! Черная, как ночь женщина в Суле привлечет слишком много внимания, ей нельзя бездумно разгуливать по улицам. Гектор знал, что она не станет сидеть без дела. Он даже представить не мог, как поступит его любовница в этой ситуации — Черная Пантера была для него самой большой загадкой Миреи. Хранитель вдруг вспомнил, как она колдовала в Залах Размышлений, чтобы найти след, ведущий к Монарху из самого Мюнхена. Что это было? Эфирное заклятье? Не похоже. Она не заставляла эфир резонировать — нет, это скорее напоминало колдовство маленького народца, от которого быстрее росли цветы, веселее жужжали пчелы, и деревья раздвигали ветви, давая пройти сквозь заросли. Это была очень интимная тема для Даки Кад-Хедарайи, она не хотела обсуждать с Хронвеком тот случай, каждый раз ловко уводя тему в самый надежный из всех известных тупиков, созданный специально для мужчин.

Гектор расслабился и попытался вспомнить свои ощущения. Ее колдовство шло снизу, как раз оттуда, откуда и начинается все в природе. Легкое возбуждение, порожденное движением ее бедер, преобразилось во что-то иное, но столь же дикое и звериное, спящее в глубинах сознания. Они в тот момент были одним целым, Черная Пантера смотрела его глазами, видела его воспоминания столь же ярко, как и сам Хронвек. Что она сделала тогда? Как страсть превратилась в магию? Это было просто и сложно, это так сильно напоминало Хранителю магию фикси, настолько же непонятную, насколько и очевидную. Он отстранился от реальности, расслабился так сильно, как только мог, и открылся своим желаниям.