Джон Раттлер - Истории о Призрачном Замке

— Ваши агенты называют себя игроками. Это несколько необычно.

Виктор уселся в кресло и выдвинул клинок из ножен.

— Какая сталь! Тульский оружейный цех, тысяча восемьсот тридцать восьмой год. В сорок шестом ее хозяин, граф Иван Семенович Темницкий, стоял с полком легкой кавалерии в Черкесии, под Зихополем. Горцы отлично знали свои земли и постоянно терзали врага внезапными набегами. В одной из таких стычек погибло пятнадцать человек, в их числе три офицера. Ротный командир Селиван Свиридов отличался особенным самодурством, посылая людей на верную смерть. Неспособный вести войну в условиях пересеченной горной местности, он руководил солдатом, будто на параде, уверенный в бесконечной ценности строя и дисциплины. В тот день шел дождь, гусары пили горькую за павших товарищей и резались в карты. Устраивайтесь поудобнее, Хронвек, это долгая история. Раз уж вы здесь, значит, знаете гораздо более важные вещи, так что я расскажу вам ее полностью.

***

У поручика снова вышел фулл-хаус. Офицеры выложили карты, Темницкий сгреб банк. Прапорщик Зиминицкий разлил водку по кружкам и с ходу выпил, не дожидаясь остальных.

— Светлая память.

Остальные последовали его примеру.

— Светлая память!

Иван Семенович достал пистоль и со стуком положил его на стол.

— Нужно с этим заканчивать.

Подпоручик Логвинов, уже изрядно пьяный, ударил кулаком в ладонь.

— Свиридов не пойдет с тобой стреляться! Отдаст под трибунал за нападение на командира, и дело с концом!

Остальные согласно загудели. Темницкий плюнул на пол и ответил:

— Не будет — и не надо. Так прикончим.

Зимницкий повернулся к двери и вышиб ее ногой, распахнув настежь. Снаружи хлестал дождь и выл ветер. Он выглянул и остался стоять так, наблюдая за дорогой.

— Тише, господа, тише. Я пока тут.

Штабс-капитан Звягинцев наклонился вперед и прошептал:

— Уберем во время атаки. Согласны, господа?

Подпоручик снова разлил, офицеры выпили. Никто не спорил. Иван Семенович спросил:

— Кто?

Он оглядел заговорщиков — никто не отвел взгляда.

— Сыграем.

Гусары в тишине разложили карты, пошла игра. Это было похоже на магию, каждый хотел заполучить шанс сделать грязную работу. Странно и неестественно, в молчании офицеры разыгрывали чужую жизнь, глаза игроков горели темным огнем, перед ними проплывали лица мертвых товарищей, тревожащих темными ночами живых еще однополчан, ждущие, когда за них отомстят. Когда пришло время вскрываться, Зимницкий швырнул на стол перчатки, привлекая внимание остальных, и прикрыл дверь.

— Майор идет!

Он отошел в сторону и прислонился к стене, с интересом разглядывая свои сапоги. С дождя вошел Свиридов, офицеры встали.

— Играем, господа?

Никто не ответил. Он обвел избу взглядом, отряхнул обшлага и стукнул каблуками о пол, сбивая с подошв налипшую глину. Штабс-капитан ответил:

— Как раз и заканчиваем, ваше превосходительство.

— Ну-с, посмотрим. Кто выиграл?

Карты легли на стол. Майор усмехнулся:

— Фулл-хаус, господин Темницкий! Вам везет! На рассвете общий сбор, расходитесь. Спокойной ночи, господа!

Он вышел, хлопнув дверью, и до утра никто из них не сказал ни слова.

В бою нельзя надеяться на удачу.

Иван Семенович оставил командовать подпоручика и поскакал вперед, в начало колонны. Пристроился рядом с унтер-офицером, молодым дворянином Николаем Полонским — парень тоже играл с ними вчера в карты. Гусар придержал коня, Темницкий занял его место. Заслонив собой поручика, Коля поехал чуть сбоку.

Майор был совсем рядом, его прямая спина виднелась в сотне метров, ближе к голове отряда. Колонна сильно растянулась, что было совсем неразумно; горцы имели привычку нападать с флангов, создавая сумятицу, после чего так же стремительно исчезали в разломах. Темницкий посмотрел вперед — одно из таких ущелий, поросших высоким кустарником, виднелось справа. В чистом небе раздался клекот беркута, он отразился от скал, вернувшись дважды. Гусары ехали молча, тревожно вслушиваясь в тишину, нарушаемую монотонным пением цикад. Они въехали в низину. Майор, как обычно, проигнорировал совет адъютанта, не став дожидаться хвоста колонны. У Ивана Семеновича засосало под ложечкой — так всегда бывало перед боем. Он снова поменялся местами с Николаем и поскакал вперед, стараясь подобраться как можно ближе к командиру.

Напали на них внезапно. Строй сломался, кони взбесились, скидывая седоков — выскочив из подлеска, горцы совали им в морды горящие факелы. Началась рубка, зазвенела сталь, из кустов грянул недружный залп, солдаты стали падать на землю. Темницкий пришпорил лошадь, на скаку выбил из седла размахивающего саблей черкеса, пригнулся, уходя от удара другого, и боковым зрением увидел, как унтер-офицер Полонский сечет того с размаху поперек туловища. Обзор заслонил пороховой дым, из него выплыл адъютант командира, у него было раскроено лицо, но он продолжал держаться прямо, отбиваясь от двух горцев. Поручик увел лошадь влево, подрезал одного из них саблей под мышку, продолжая двигаться вперед. Рядом раздался голос Свиридова, он требовал сомкнуть несуществующие ряды. Темницкий выплыл из серой мглы прямо на него, глаза их на миг встретились, майор все понял, но было уже поздно. Сабля вошла ему в грудь почти по рукоять, Иван Семенович прижал командира к себе и выдохнул:

— За товарищей!

Получилось зло и грубо. Поручик вырвал клинок из тела, оглянулся — никто их не видел, и вонзил в бока лошади шпоры.

Они не обсуждали тот случай. Два месяца прошло после атаки в Мокром ущелье, во время которой молодой унтер-офицер Коля Полонский потерял правую ногу, когда его придавило убитой лошадью. Кость вышла наружу, рана загноилась, и ногу пришлось отрезать. Из Санкт-Петербурга приехал новый майор. Он предпочитал оборонительную тактику, что было куда разумнее в условиях горной войны. Господа офицеры сидели в пустом хлеву и по обыкновению пили, когда вошел взволнованный, как мальчишка, штабс-капитан.

— Нас раскрыли!

Повисла тишина, и только Иван Семенович спокойно спросил:

— Подробности?

Звягинцев упал на бочку.

— Приехал полевой врач, Сухоруков.

Зимницкий кивнул:

— Он мне пулю из колена вытаскивал прошлым летом. Хорошо лечит.

— Это он резал Полонскому ногу. Парень от боли бредил и проговорился.

Темницкий спросил:

— Чего он хочет? Денег?

— Нет. Хочет, чтобы мы отомстили за смерть его дочери.

— Отомстили?

— Ее соблазнил какой-то негодяй, она сбежала с ним. Отец подобрал девочку через три месяца в церкви, ее приютил старый священник за сотню верст от родного дома. Возлюбленный ее бросил.

— Ты сказал, она мертва.

— Умерла в родах, остался ребенок. Отец безутешен.