Джон Раттлер - Истории о Призрачном Замке

Иван помолчал немного и спросил:

— Я так понимаю, отказаться мы не можем?

— Он обещает молчать в любом случае, но…

— Доктор Сухоруков человек чести.

— Я не об этом. Он предлагает деньги.

Темницкий подался вперед, удивленно подняв брови. Штабс-капитан добавил:

— Много денег. Очень много. И потом, я, кажется, знаю, где искать подлеца.

***

Первый игрок убрал клинок в ножны.

— Агентство сформировалось само, это была неизбежность — организация была нужна обществу, и остается нужной по сей день. Каждый ее член — игрок. У каждого есть номер, чтобы не раскрывать личности исполнителей. В тысяча восемьсот сорок шестом году были приняты главные правила агентства — не лезть в политику, не присягать ни одной стране мира, преследовать только коммерческие интересы и поддерживать конфиденциальность игроков и заказчиков.

Хронвек усмехнулся.

— Уверен, было еще одно правило.

Виктор посмотрел на него, стараясь не менять выражения лица. Гектор сказал:

— Действовать по чести и совести. И даже не думайте отрицать.

— Вы умный человек, Гектор, и вы правы. Но времена меняются, а честь — понятие очень относительное.

— Позвольте с вами не согласиться. Приведу пример. Допустим, я — человек чести. Допустим, я собрал фулл-хаус из одного старого олигарха, одного игрока, кажется, под номером тридцать четыре, одного недовольного исполнением договора и древнего, как само агентство, клиента, одного старого немецкого полицейского и одного любознательного человека, который может потратить треть миллиарда просто затем, чтобы иметь возможность упрекнуть вас в двух покушениях на его жизнь. Подскажите, как мне в этом случае распорядиться картами, исходя из изменчивых понятий чести и совести?

Первый игрок сцепил пальцы рук и положил на них подбородок.

— Значит, это вы все устроили. И что дальше?

— Это зависит от вас, Виктор. Я могу рассказать о вас Тридцать четвертому, а о нем Монарху, могу наведаться к племяннику Исмаилова и сообщить ему о бедах дядюшки, который вместе с Максом сейчас гостит у меня, могу обнародовать историю с третью миллиарда и тем, как вы относитесь к этой вашей конфиденциальности. Тут все зависит от того, что вы понимаете под словом честь.

Первый игрок заметно ссутулился. Он отвел глаза, не выдержав пронзительного взгляда Хранителя, и сказал:

— Вы умеете приводить примеры. Что мне вам ответить? Мы пытаемся подстроиться под изменчивую реальность, вот и все. Не я один принимаю решения, агентство уже давно стало международной корпорацией. Традиции, правила — все подчинено законам бизнеса, а бизнес интересует только прибыль. Я могу отменить заказ, учитывая все обстоятельства, но многие не захотят терпеть такую угрозу и попытаются убрать вас независимо от этого.

Хронвек ткнул в него пальцем:

— Я хочу, чтобы вы кое-что для себя прояснили относительно меня и Монарха. Он не сможет больше связаться с вами, не ждите посыльных с самоцветами. Это первое. И второе, я не боюсь вас. Вы упустили возможность убрать меня четыре года назад, второе покушение закончилось гибелью игрока и заказчика, а третьего просто не будет потому, что я теперь к нему готов. Я знаю про вас все, вы не знаете про меня ничего. Я что-то упустил?

Виктор покачал головой. Хронвек кивнул и добавил:

— Слушайте. Вы не представляете, что за войну я веду. Мои враги сильнее всех империй, корпораций и синдикатов, они не знают жалости. Они хуже любого тирана, поскольку хотят уничтожить каждый мир, до которого смогут дотянуться. Мне нужны союзники, похожие на моих врагов — люди вне политики, государств и законов. Но они все же должны иметь одно очень важное отличие от тех, кому я противостою.

Гектор замолчал, продолжая смотреть на собеседника. Первый игрок подал голос:

— Отличие? Какое же это отличие?

Хранитель наклонился вперед.

— Честь, Виктор. И вы поможете мне вернуть ее в эту организацию.

— Это будет не просто. Даже, скорее всего, невозможно.

— Я не знаю такого слова. Вы уберете весь мусор, начиная с самого верха. Избавитесь от дельцов и садистов, мне все равно, каким образом. Я всегда буду рядом, помните об этом. Теперь я ваш командир.

Виктор хотел сказать, что Хронвек, в конце концов, тоже всего лишь человек, что организация обладает колоссальными ресурсами, что он не может вот так просто взять, прийти и забрать себе все, но Хранитель не дал ему ответить. Он протянул руку, из нее вырвалась молния, ударила в камин, погасив пламя и оплавив огнеупорные кирпичи. Через образовавшуюся дыру первый игрок увидел парк и двух растерянных охранников, с оружием в руках бегущих к дому. Гектор встал и бросив: «До встречи!», — исчез, будто его и не было. Только теперь Виктор заметил, что к бокалу с бурбоном гость даже не прикоснулся.

***

Старый полицейский изо всех сил пытался не смотреть на кошмарное создание, которое расхаживало по погруженной в полумрак башне Демонов, но глаза Бремера сами собой возвращались к Гратагарату. Посол Нижнего Плана мог не двигаться только сидя в своем гигантском футуристическом кресле, во всех остальных случаях он бродил кругами или взад-вперед, когтистыми руками будто выхватывая что-то из воздуха. Разрушитель подошел к огромному очагу, в котором трещала, весело пылая, гора дров, швырнул в него еще одно здоровенное полено, как будто их там было недостаточно, и повернул в сторону гостей. Все это время он излагал свои мысли и соображения рокочущим голосом, посвящая инспектора и наставника Стурастана в истинное положение вещей. Бремер, узнав о том, что в замке появился еще один жилец, страшно удивился тому факту, что никто до сих пор его не допросил, несмотря на то, что демон предположительно знал Монарха и, более того, считал его своим смертельным врагом. Затащив в башню упирающегося учителя, немец вежливо поздоровался с чудовищем, получил в ответ нечто каббалистическое и ревущее, дождался, пока Стурастан переведет приветствие жителя Нижнего Плана, и спросил:

— Могу я попросить тебя рассказать нам о человеке, которого ты называешь Маркусом Ирмингом?

Наставник не успел перевести. Услышав имя, Гратагарат испустил ужасающий рев и принялся выплевывать отрывистые фразы, сопровождая их жестами, которые наглядно демонстрировали, как именно демон будет разрывать жалкого человечишку, когда с ним встретится. Стурастан пожал плечами и сказал:

— И так каждый раз. Стоит только спросить, как он начинает рычать и крушить мебель.

— Начинаю понимать, почему здесь такой скудный интерьер. Однако мы должны допросить его, как бы там ни было.

Наставник отмахнулся и собирался уже уйти, но тут Ганс спросил:

— Скажи-ка мне, Гратагарат. Как в Нижнем Плане поступают с теми, кто сбежал от правосудия?