Андрей Земляной - Мастер решений [litres]

Но Церковь не ограничилась ролью идеологической опоры карательной экспедиции. Тысячи священников пришли непосредственно в подразделения, поднимая боевой дух солдат и благословляя своей жреческой силой, увеличивали стойкость и силу людей. А еще больше двухсот тысяч отлично обученных боевых монахов составляли внушительную силу в разведывательных и диверсионных подразделениях Объединенной армии Света.

Генералы, собравшиеся в огромном шатре у командного пункта, были веселы, шумно разговаривали и посматривали на большой, три на пять метров, макет долины и перевала Ларос, который остался от короля Галаста.

Макет умело подновили, и сейчас штабные офицеры расставляли на нем фигурки Объединенной армии, которые казались бесконечными. Бронеходы, артиллерия, кавалерия, авиация штурмовая и бомбардировочная, части разведки и саперы. Казалось, этому не будет конца. Но в итоге все заняло свои места, и вперед вышел ректор военной академии Уграсса, которая в цивилизованном мире считалась самой передовой и дающей самое лучшее образование. За все полторы тысячи лет существования академия дала образование тысячам офицеров многих стран, снискавших заслуженную славу на полях учений, штабных игр и конечно же балов.

– Господа. – Ректор академии маршал Шигор Сур окинул чуть снисходительным взглядом собравшихся. Все они были выпускниками его академии, и многих он помнил лично, как не очень усердных курсантов. – Господа, нам предстоит разгрызть не чрезмерно крепкий орешек под названием Ларос, а далее перейти к разделке всего Гератского королевства. Позволю себе озвучить план военной кампании, разработанный лучшими стратегами Академии, и который вы, надеюсь, все получили.

Маршалу Шигору подали длинную линейку, и он шагнул к макету.

– Мы не будем засыпать поле телами, как это до нас пытался проделать король Галаста, не получивший должного военного образования. – В зале раздались вежливые смешки. Ну да. Эрхилу как талантливому самоучке удалось захватить несколько стран, но когда он уперся в настоящую армию, потребовались профессионалы. – Итак, мой план прост, – продолжил маршал. – Сначала артиллерия всей своей мощью подавит батареи Герата, для этого мы выдвинем пятьдесят разведывательных групп, с приборами связи, и поднимем в воздух сверхвысотный разведчик, который будет корректировать огонь. Как только будут уничтожены артиллерийские позиции, в бой пойдут тяжелые бронеходы, цель которых – закрепиться на перевале и оттуда, с высоты, начать беспокоящий огонь по позициям армии Герата, не давая перегруппировать войска. В это время пехота займет все укрепления перевала и выставит временные заграждения для противодействия последующему штурму, а он непременно будет. Герат постарается отбить перевал, чего бы это ему ни стоило. Ну и конечно, наши артиллеристы-зенитчики, которых на скалы подбросят наши же авиаторы. Это будет залогом отсутствия в небе штурмовой авиации Герата.

Любой план хорош до первого шага. Истина настолько же известная, насколько верная. Разведгруппы Объединенной армии ушли в ночь, по слабо изученным маршрутам и по местам, где уже с месяц резались егеря Герата и Галаста. Резались упорно, зло и с выдумкой, так что растяжек, мин и просто едва настороженных каменных осыпей никто не считал. Поэтому разведчики разных стран, пришедшие на чужую землю, для начала собрали почти все ловушки, выставленные на тропах. Ну а те, кто сумел вырваться из смертельного каменного лабиринта, попал уже в огневые западни, где и остались почти все, кто прошел первый этап.

На третий уровень – допрос в армейской разведке, прошли лишь истинные счастливчики, и они, естественно, не стали огорчать добрых дяденек-дознавателей, и честно во всем признались, и даже в том, чего не совершали.

Но утро у Объединенной армии началось вроде бы по плану. Десять групп из пятидесяти подали условный сигнал и выдали первые координаты вражеских батарей.

Ложных батарей из торчащих в небо бревен было заготовлено даже с избытком, а кое-где они даже могли пыхать огнем, словно настоящие.

Пока артиллерия, не жалея снарядов, перепахивала дрова с землей, тяжелые бронеходы – угловатые стальные черепахи на гусеничном ходу, оснащенные парой пушек, пулеметами и даже огнеметом, рыча моторами и плюясь гарью в небо, занимали позиции для броска к перевалу.

– Сен маршал, – генерал Горис, командовавший в Объединенной армии разведкой, вытянулся перед командующим. – Все разведгруппы потеряны. Пять минут назад замолчала последняя. И наш разведчик был сбит. Пилот погиб.

– Что ж. – Маршал посуровел лицом. – Никто и не обещал, что мы будем жить вечно. Слава героям!

– Слава героям, – донесся нестройный хор штабных офицеров.

Атака бронесил и поддерживающих их подразделений бронепехоты в тяжелых доспехах начиналась с красивых перестроений, и когда все триста двадцать машин заняли место в строю, головной бронеход дал красную ракету через открытый люк и покатился вперед, хищно поводя стволами.

– Хорошо идут, – произнес маршал, принимая картинную позу перед фотографом, находившимся при штабе, чтобы тот мог запечатлеть все до тонкостей.

Бронеходы быстро миновали арку портала и начали подъем к сужению скал, который вел на перевал, когда с той стороны гор донеслись громовые раскаты, и через несколько минут уже на артиллерийских позициях Объединенной армии встали фонтаны разрывов.

У Герата было сравнительно немного артиллерии, но зато имелись две батареи тяжелых пушек, которые могли стрелять навесом через скалы высотой в четыре километра, и каждым попаданием оставлять воронку в полсотни метров.

Когда в артиллерийскую дуэль вдруг влезли авиаторы объединенной армии, получившие приказ подавить вражеские батареи, они нарвались над горами на штурмовики Герата, которые тоже летели поразвлечься. Но тут сразу сказались новые техномагические двигатели гератцев, которые позволяли, пусть и не вполне уверенно, но все же хоть как-то вести воздушный бой, что в исполнении тяжелых штурмовиков имело совершенно печальные последствия для бомбардировщиков и штурмовиков Объединенной армии. Они зачастую даже не успевали упасть на землю, еще в воздухе превращаясь в дымное облако, получив очередь из тридцатимиллиметровой пушки, которая, как правило, вызывала детонацию бомб и взрыв кристаллических двигателей.

Схватка двух воздушных армий была краткой. Перегруженные бомбардировщики, даже сбросив весь груз, не могли маневрировать, уходя от кинжально точных очередей, и один за другим валились вниз.

Наблюдавшие за небом были сильно удивлены слишком быстрым возвратом воздушной армады, и только через несколько минут пришло узнавание силуэтов гератских машин, и над позициями Объединенной армии завыла сирена воздушной тревоги, звук которой был незнаком практически всем солдатам и офицерам. Поэтому, когда в палаточных лагерях и местах скопления живой силы упали первые бомбы, это стало полной неожиданностью.