Валерий Иващенко - Безумный аттракцион

— Засранцы они, Джерри, — пояснил Билли.

— Новая банда? Колоритно.

— Мы, твою мать, вайперы! — рявкнул один из засранцев обиженно.

— А куда делись эти, как их — Огненные Твари? — Вроде бы так звали оголтелых ребят, которые бегали тут совсем недавно, нагоняя страх на старушек. Мик даже как-то ходил к ним на слет, что-то объяснял. Вернулся в новом жилете и со связкой цепей… Вот кому может быть ведома судьба тех отроков. Почему-то вызнавать ее расхотелось. От знания — один шаг до пособничества.

— Они — история, мужик!

Вроде белый, а гонит по-черному. Парадокс.

— Короче, вайперы. Минуточку внимания. Вы тут меняетесь по три раза в неделю, а я питаюсь у Билли каждый день. А питаться я люблю в тишине и спокойствии. Потому советую вам присмотреть себе другую кормушку. Усекли?

— Никто не заступает дорогу вайперам!

И ничто так не затыкает глотку разговорчивому юнцу, как простреленная коленка.

Хотя нет. Простреленный череп затыкает даже лучше.

Но тут вступил в беседу собственно Билли, чья светозарная харизма, отточенная на пузырях с горчицей, упорно норовила выплеснуться в какое-нибудь блистательное публичное выступление.

— Эй, амиго! Я, знаешь, почему Мейсона позвал? Потому что он справедливый. Тот, кто бухгалтер, он бы вам уже все поотрывал. А что не отрывается — сломал бы. Вы на них лучше не катите! Верно, Мейсон?

— Угу, — подтвердил я немного прибалдело.

— Так что утаскивайте свои вайперские задницы! — бушевал Билли. — А то пожалеете, что родились! Видите этого малого? Два часа здесь валяется. А все почему? Сосиски мои ему, видите ли, не понравились! Верно, Мейсон?

— Угу.

— Так что топайте! Билл и на сторону не платит — зарубите это себе! Двигайте, парни, а то Мейсон разозлится — мало вам не покажется!

— Угу, — согласился я без особой надобности. — И никому не покажется.

Билли поймал намек на лету и принялся стесненно лепить хот-дог. Да так решительно, что вайперы скисли, подобрали своего предводителя, после краткого колебания и латина (вот кому не завидую), и отчалили. Я смотрел им вслед, убирая «вилсон» в кобуру. Билли сварганил чудный образчик западной еды, способный повергнуть в ужас голодающего африканца, подумал и вручил мне. Надо думать, вместо спасибо.

— Не за что, — ответил я. — На вот тебе. Вдруг я тоже отойду по нужде.

Билли с опаской принял револьвер.

— Ух ты! Настоящий?

— Проверь.

— А мама чего скажет? Она у меня даже биту отобрала, а то, мол, поранишься… А пушка, это вообще! А копы? У меня ж разрешения нет!

— Серьезные проблемы, — согласился я и в очередной раз хлопнул дверью.

Ну все. Ну наконец-то. Хоть хот-дог и жутковат на вид, а голод не тетка. Сожру, запью пивом, посижу и отдохну. Пока опять не дернули. Всадил зубы, ошпарился кипятком из сосисочных недр, в придачу опалил нёбо выдающейся горчицей, в которую Билли, кажется, добавляет щелочь, и чуть не подавился обильной порцией чили. А ничего, жить можно. И пиво холодное, приятное. Класс. И никого, с кем можно разделить восторги. Ой. Увлекся. Компанию подавай. С этого все и начинается. Потом побежишь искать телешоу по вкусу, потом непременно натуральную блондинку, потом редкую марку для коллекции… и не успеешь опомниться, как уже голосуешь за республиканцев и становишься завсегдатаем родительских собраний, где привычно извиняешься за выходки своего недоросля. Нет, спасибо. Проще потерпеть и обойтись без компании, если только…

Дзин-н-нь! Дзин-н-нь!

Если только никто не придет.

Вот интересно, это какой-то мимохожий Гэндальф начертал на моей двери свою секретную метку или жизнь обывателя преисполнена трезвона в принципе?

Потащился, по пути потребляя дар судьбы под покупной «Гиннесс». Где-то на полпути мелькнула мысль — не начать ли общение со стрельбы сквозь дверь. Тогда следующему, кого судьба приведет к моему порогу, будет трудновато добраться до звонка через громоздящееся на крыльце безжизненное тело. Идея отличная, только достать пистолет оказалось нечем: все руки заняты пищевым довольствием. На этом же основании, уперевшись в дверь, я внезапно почувствовал себя очень неуютно. Ну как там за дверью опамятовавшийся вайпер с обрезом двустволки? Или давно уже ожидаемое подкрепление для нашего Гильермо? Или та самая женщина моей мечты, которую я в глубине души исступленно надеюсь обнаружить за каждым углом? Может, она наконец добралась, а тут я в мятых штанах и с обкусанной сосиской. Сраму не оберешься, даже если выживешь.

Пнул дверь коленом.

Вот тебе на. Вот уж кого не ждали. Старый знакомец Чарли Барнет. Всем приятный парень, в школе вместе учились, вот только — сержант полиции. Как водится, в плаще и шляпе а-ля Дик Трейси — неистребимы порожденные комиксами стереотипы. А у меня по кухне разбросано столько оружия, что впору заподозрить злой умысел. Плюс ко всему половину этих стволов где-то добыл Мик, и как бы не обнаружило бдительное око служителя закона за ними каких-либо неприятных предысторий.

— Привет, Джерри! — гаркнул Чарли радостно, располосовав свою эбеново-черную физиономию завидно ровным оскалом. — Я войду, если ты не против!

И шагнул вперед. Я тоже шагнул вперед и принял его на грудь, как заведено в регби. При всем уважении к блюстителю, веса во мне побольше фунтов на полста, так что Барнет со всего маху в меня влип и забуксовал, тщетно пытаясь передавить. Вот это и называется «полный контакт». Хорошо, мама не видит. Она уже давно переживает за правильность моей сексуальной ориентации. По ее мнению, если на телефонные звонки сынуле не отвечает каждый раз новая девушка (а отвечает все время один и тот же юноша с подбородком, смахивающим на утюг), — это уже намек на некоторую, пардон муа, сыновнюю пассивность, что бы это ни значило.

— Что это, Мейсон? — с неподдельным удивлением осведомился Чарли.

— Это я против, — объяснил я, неловко растопыривая руки. Банку уже помял, ненароком сдавив пальцы, не хватало еще, чтобы остаток сосиски улетел через шляпу Чарли. За нее ж деньги плачены. Или нет, не плачены. Но все равно жалко продукта. Вон до Билли уже доходит, что у меня свои взгляды на дружбу и товарно-денежные отношения. Причем такие, от которых ни один коммерсант в восторг не придет. Следующую сосиску из него придется выколачивать в поте лица, с профессиональным хаканьем, может быть, даже ногами.

— Нет, я про то, что в меня там, внизу, упирается.

Свят-свят-свят! Ничуть не бывало! Это уж какие-то его неуместные фантазии.

— Чарли, может, друзьями останемся? Заходи в субботу, посидим, по пиву…

— К тебе зайдешь, как же. Мейсон, я в последний раз спрашиваю: что это? То, что в меня упирается? Сорок пятого калибра, судя по форме рукояти — обработанное Ла Портом или Новаком…