Валерий Иващенко - Безумный аттракцион

— Нет, — жестко сказал Бригадир и достал из-за пояса пистолет. — Только прикоснешься к Саньку — пристрелю. Я сказал.

— Идиот. — Паук смачно сплюнул под ноги. — Сколько народу умереть должно, прежде чем ты поймешь, что не прав? Ты не видишь опасности. Не знаешь ни черта. Санек и есть смерть. Его надо уничтожить, пока он слаб.

— Отойди, — с холодной решительностью произнес Бригадир, взяв Паука на прицел. — Не подходи к парням. Пока я здесь, им никто не может угрожать. Даже говорить так запрещаю. Понял?! А теперь уходи и не подходи ближе чем на двадцать метров. Увижу — буду стрелять без предупреждения. Все ясно? Тогда пошел.

— Я уйду, — спокойный голос Паука резал уши. — Но ты знай, что сам выкопал могилу для твоих людей. Завтра ты поймешь, но скорее всего будет уже поздно. Люди погибнут. Твои люди. И это твой выбор. А пока не отпускай парней. Следи за ними. Приглядывай за Саньком и Боцманом. Он тоже, кажется, инфицирован.

Паук развернулся и бесшумно растворился в темноте. Бригадир остался стоять, оглушенно оглядываясь. Новая жестокая и пугающая, но загадочная, а потому манящая реальность обрушилась внезапно, смешала мысли, чувства. Из глубин подсознания поднялась темная муть первобытных страхов, инстинктов, предрассудков. Наработанные годами подозрительность и прагматизм вступили в неравную схватку с природной любознательностью и тягой к новым знаниям и приключениям. На первом этапе победила ответственность. Навык, привитый недолгой, но тяжелой боевой походной жизнью: «Сперва люди — потом ты», — уже давно вошел в привычку и работал в автоматическом режиме. Бригадир подбросил в затухающий костер дров. Сходил в лагерь, проверил раненого Пикселя, притащил из палаток спальники и коврики, уложил на них товарищей, безвольными куклами сгрудившихся у костра, подсунул коврик и укрыл спальником валявшегося чуть в стороне Санька, посидел немного, потом еще раз сходил в лагерь, откуда приволок большую охапку дров и большой походный чайник. Затем сел спиной к огню и стал ждать рассвета, прихлебывая из термокружки обжигающий пахучий травяной чай, до мелочей припоминая прожитый день. Черное молчаливое небо безразлично мигало желтыми яркими звездами. Тишина, покой, умиротворение. Но постепенно в душу стало вливаться новое ощущение. Иррациональный страх тяжелым холодным камнем заворочался в сердце и в животе. Бессмысленный панический страх от чего-то таинственного, находящегося вне этого мира. Вернулась детская боязнь темноты, боязнь оставаться одному в темной комнате. Но он гнал этот страх прочь, смелее вглядываясь в темноту, пока не начал различать за синеватым расплавом тумана черные гребни вершин. В памяти всплыли слова отца: «Не поворачивайся спиной к своим страхам. Если боишься, встань и посмотри страху в глаза. Ожидание страха всегда страшнее самой реальности. Встреться со своим страхом, и он пропадет». Бригадир встал и решительно шагнул в темноту.

Он не прошел и пятидесяти шагов, как за его спиной материализовался Паук и тихо спросил прямо в ухо, заставив Бригадира подпрыгнуть от неожиданности:

— Не меня ищешь?

— Тебя, тебя, кого же еще, — проворчал Бригадир, злясь то ли на себя за проявленную слабость, то ли на Паука за дурацкие шутки, абсолютно неуместные в данной напряженной ситуации. — Ты что пугаешь? Так и заикой можно остаться. Да пес с ним, с заикой. Я тебя пристрелить мог с перепугу. Ты же видел, ТТ у меня, это не игрушка. Дырку сделаешь — потом не запломбируешь. Ты вообще думай, что делаешь, а то ходит как привидение. Пугает…

— Чего хотел? — перебил Паук.

— Хотел узнать подробнее, что это за хрень, откуда и как с ней бороться.

— Я тебе говорил. Бесы это по-вашему. Разные, но все злые. Хотят нас к себе забрать. Санек где?

— Да спит он.

— Уверен?

— Уверен, я проверял.

— Пошли, еще раз проверим. Его нельзя без пригляда оставлять.

— Ну пошли. Только обещай, что не будешь пытаться его убить. Иначе мне тебя пристрелить придется.

— Я уже обещал. Я мог это сделать сразу, но не стал, ибо дал Слово.

— Тогда пошли. Твои слова звучат дико, но другого объяснения я пока не вижу.

Они подошли к лагерю. Все оставалось по-прежнему. Костер горел ровно. Парни крепко спали, заботливо укрытые спальниками.

— Где Санек?

— Вон там. — Бригадир указал на валявшийся в тени спальник.

— А Боцман?

— Вон сопит. Аж с присвистыванием.

Паук недоверчиво огляделся, потом подошел к Саньку и бесцеремонно откинул спальник. Санька на месте не было. Вместо него валялись два булыжника и пенка.

— Ушел все же, гад, — расстроился Паук. — Проверь, все на месте?

— Все, — уверенно ответил Бригадир. — Ну, еще Пиксель в лазарете. А так все.

— Пиксель? Пошли проверим. Вернее, ты иди, а я тут останусь. Мало ли что. Смотри в оба.

— Да куда Пиксель денется? У него нога сломана. И под реланиумом он, — проворчал Бригадир, уже направляясь в лагерь.

Паук остался. Внимательно осмотрел контур. Сдвинул всех ближе к костру. Обновил некоторые знаки.

Вскоре появился запыхавшийся Бригадир.

— Пропал Пиксель, — с ходу выдал он. — В палатке пусто. В лагере нигде нет. Я проверил.

— Пошли посмотрим, — предложил Паук. — Тут парни в безопасности.

Они быстро спустились в лагерь и заглянули в лазарет, затем в палатку Пикселя. Того нигде не было. Вещи остались нетронутыми. Даже налобник сиротливо лежал на полу. Паук внимательно осмотрел палатку и подходы к ней.

— Сам ушел. Один. Туда пошел. — Паук указал в сторону пещеры.

— Ты что несешь?! — возмутился Бригадир. — Куда он пошел?! И как? У него нога сломана. Он там просто не пройдет! Он, скорее всего, до ветру пошел и свалился. Сейчас лежит где-нибудь без сознания. Ему помощь нужна, а мы тут сопли жуем! Пиксель! Андрей! — громко крикнул Бригадир.

— Не кричи. Бесполезно. Нет больше Пикселя. Умер он.

— Ты опять за свое! У него нога сломана была! Он не мог умереть! От этого не умирают. И уйти сам он не мог!

— Пиксель мертв, — уверенно повторил Паук. — И ушел туда. Искать бесполезно, да и небезопасно. К тому же тут и падать особо негде. Сам знаешь. Ушел он. Завтра вернется.

— Ну и пес с тобой, — зло крикнул Бригадир и плюнул под ноги. — Не хочешь помогать — сиди тут, чакры свои прочищай. А Пиксель, между прочим, тебя тогда не бросил. Он тебя из пещеры на себе пер. Рисковал, но пер. И в калибру ту он за тобой прыгнул. Не знал, что там его ждет, не рассуждал, а просто прыгнул. А ты…

— Пиксель мертв, — упрямо повторил Паук. — Сейчас о живых беспокоиться надо.

— Да иди ты… — Бригадир еще раз плюнул, взял фонарь и ушел.

Паук посидел несколько секунд, закрыв глаза, потом встал, собрал вещи Пикселя. Зашел в палатку Санька, собрал его вещи. Все это он сложил в большой тюк, отволок его к своему костру, облил керосином и поджег. Минут через сорок к нему подошел Бригадир, сел рядом и произнес упавшим голосом: